- Ага, способный ученик, - процедил Косарь. - Ладно. Хватит пялиться на ручную нечисть, пошли-ка лучше к Щербатому.
Помещение было просторным, светлым, чисто убранным. Увы, дело безнадёжно портил тяжёлый дух болезни, витающий в нём. Ни открытые окна, ни развешанные под потолком пучки целебных трав не помогали полностью изгнать этот дух. Металлическая вонь крови, кислота страдания, удушливость страха и горечь поражения сливались в нём воедино.
Знакомо, как же знакомо...
- Кто вы и что вам угодно?
Я посмотрела иным зрением на сидящую у кровати. Та, в свою очередь, посмотрела на меня... точно таким же образом.
- Сестра-целительница...
- Некромант.
Мы сказали это почти одновременно. Чуть склонив голову (и не получив ответного кивка), я поправила:
- Я также являюсь целителем. Не таким, как вы, светлая, но кодекс у нас один. Могу я просить об осмотре больного?
- Просить можешь. Только не у меня проси.
- Правила я знаю. Щербатый?
Больной с трудом повернул голову.
- Меня зовут Игла. Я прибыла сюда вместе с твоим побратимом, Пивным Усом. Примешь ли ты мою помощь?
- Я не так богат, чтобы платить тьме.
В слабом голосе причудливо смешались подозрение, усталость и боль. Именно в таком порядке. Похоже, светлая хорошо делала свою работу, раз тяжкие нагноившиеся раны не мешали больному осознавать окружающее и ясно мыслить.
- А я не так бедна и не так бесчестна, чтобы думать о золоте, глядя в глаза страждущего.
- Красиво сказано. И всё же: сколько мне придётся отдать?
- Для начала я заберу всю твою боль, потом - весь твой страх, а по окончании исцеления и десяток малых златых.
- Не слишком ли дёшево, тёмная?
- Если заплатишь больше десятка золотых, я возьму больше. С благодарностью.
Тут в палату вломился Косарь, а следом за ним и Пивной Ус.
- Сестра Халлия, эта ничего тут не натворила?
- Щербатый! Ты как там, побратим?
- Попрошу тишины! Вы у ложа болезни, а не в хлеву, не на плацу и не в таверне!
- Хреново, Усище. Но ещё живой.
- Ты, Игла или как тебя... давай-ка, выметайся от...
Если Косарь полагал, что я не замечу его лапищу, опускающуюся на моё плечо, только потому, что он стоит сзади... ну, его ведь предупреждали. Секунды полторы спустя он стоял на коленях подле меня в сколь интересной, столь и неудобной позе. Обе его руки, завёрнутые за спину, я придерживала своей левой рукой, крепко зажав в кулаке чужие мозолистые мизинцы. Большой и указательный пальцы моей правой руки при этом почти нежно касались трахеи Косаря под самым подбородком. Тонкий такой намёк, чтобы не шевелился и не разевал рот.
Не то горло вырву.
- Ус, два шага назад! Молодец. А теперь продолжим. Щербатый, я назвала свою цену. Если ты согласен, я приступлю к исцелению. Если откажешься, мы немедленно уедем. Твоё слово?
Больной посмотрел мне в глаза, потом на пальцы моей правой руки, потом снова на меня.
- Кто ты такая?
- Я Эйрас сур Тральгим из Острасского королевства, урождённый некромант из рода некромантов и магистр второй ступени... официально. Остальное пусть рассказывает Пивной Ус. Он успел изрядно наслушаться, а кое-что и своими глазами видел. Спрашиваю в последний раз: ты согласен, чтобы я тебе помогла?
Косарь дёрнулся, но мои пальцы предупредительно сжались, и из его рта вырвался лишь один тихий, быстро оборвавшийся звук. Сестра Халлия и Пивной Ус молчали.
- Да. Отпусти моего побратима.
Я отпустила Косаря и шагнула к кровати. Судя по моим внутренним ощущениям, предстояло не менее четверти часа весьма напряжённой работы. Придётся попотеть...
- Сестра-целительница, пожалуйста, снимите обезболивание. И остальные части сети.
- Но при таких серьёзных ранах возможна смерть от...
- Возможно многое, - перебила я, - но большая часть возможного крайне маловероятна. Я могла бы порвать вашу сеть, но силы ещё понадобятся нам обеим. Я готова. Снимайте.
Щербатый вскрикнул, дёрнулся... но я действительно была готова. В том числе готова рискнуть, чтобы выяснить, в какой мере восстановились мои способности к плетению заклятий.
Всё-таки случай не слишком сложный. Трудоёмкий, это да. Но не сложный...
Смотреть на тёмный ритуал со стороны было интересно и жутковато. Особенно когда Игла внезапно принялась выкрикивать низким, рыкающим, абсолютно неженским голосом какие-то короткие фразы, то и дела повторяя гортанно: "Тром!"
Но настоящая жуть началась, когда она вполне обычным, вежливым, только малость напряжённым голосом попросила у сестры Халлии хирургический нож, а потом закатала рукав и принялась без поспешности кромсать... собственную левую руку!
- Что она делает?!
- Тише! - шикнул Пивной Ус. - Видимо, боли Щербатого не хватает, а ей для получения силы годится любая боль. В том числе своя собственная.
- Но ведь... - пробормотал Косарь, - саму себя...
- Это не так страшно, как кажется со стороны. Смотри!
И верно: хотя наносимые Иглой раны были глубоки, кровь почти не текла. Да и закрывались её раны со скоростью поистине сверхъестественной. Несколько секунд, глядь - одна только быстро бледнеющая полоса на коже.
Косарь представил сражение с существом, которому плевать на собственные стремительно исцеляющиеся раны, и ему стало нехорошо.
Позор и безобразие. Я недооценила тяжесть положения Щербатого, а вернее, силу целительной магии сестры Халлии вкупе с её опытом... что, впрочем, одно и то же. Обращаться к резервам не хотелось, посылать за жертвенным животным не было времени, поэтому я прибегла к средству, которое всегда под рукой.
Никогда мне не нравилось лить свою кровь и использовать свою боль. К тому же на нужды самоисцеления уходит немалая часть внимания, которое могло бы быть (и должно быть) сосредоточено на пациенте... зато сил сразу прибавляется.
К тому же в дело, кроме моей боли, пошёл страх зрителей. Даже сестра-целительница, при всём её профессионализме, не осталась вполне равнодушной.
И хорошо. Хорошо...
- Помощь нужна? - тихо спросил знакомый голос. Клин!
- Рразумеется, Хэнги. Вот только прримут ли твою помощь?
- Тише, Лурраст. Не ворчи, а наблюдай.
- Уже.
Помощь... помощь? Сейчас - нет. Я привыкла работать одна, да и планы на это конкретное исцеления строила с тем же прицелом. Но когда закончится сращивание костей и начнётся работа над связками, то на очередном этапе - можно, можно...
"Не отвлекаться. Работать".
Случай был, можно сказать, идеальный. И последний. Это исцеление в самом деле единственная ниточка, которая ещё задерживает путешествующих некромантов. Когда оно закончится, они отправятся дальше. Вместе с насмерть закрытым кофром. Вместе с гарпоном, который больше не гарпон. Вместе с девочкой, которая вряд ли просто девочка. К тому же Игла увлечена своей работой, а Клин (и, как ни странно, его Лурраст) сосредоточены на том, чтобы помочь ей.
Идеальный случай.
Решившись, Пивной Ус вошёл в начальную фазу транса и попытался проникнуть в суть происходящего на самом доступном для него уровне: ментальном.
Щитов нет. Настоящих. Только странная преграда, предназначение которой - не в том, чтобы преграждать пути извне, а в том, чтобы не выпускать наружу... что-то.
Что? Идём глубже...
Тьма в искрах звёзд и ощущение колючего ветра, дующего сквозь плоть, сквозь кости, даже сквозь мысль. Долго, очень долго: мгновения вечности. Здесь глубоко. По-настоящему. Переливчатые аккорды струн-паутин, беглое эхо радуги, лучи и сполохи, силуэты башен, тени леса, стук копыт... а этот запах? сталь? кровь? не понять... надо отсюда лететь, здесь тоже пусто, как на поверхности солнца в глухую полночь... всплывает из глубин зверь: шкура - неведомый металл прочней железа, уши - рядом летучая мышь глуха, во чреве - жизнь, разум и чутко спящая гибель, вместе... единое королевство четырёх времён года, стены из песен и чар, на оси волшебства, древнее которого нет во многих мирах, кроме избранных; и печальная дева, чьё имя - Беда, а платье из седого тумана вышито утренними росами... ах, королева, королева... вечная бодрость в одном глотке, отсюда ещё никто не уходил, не оставив клока шкуры и трещины поперёк извилин... алые маки, поле алых маков, и на дне каждого мака - ...нет! нет!! НЕТ!!!
