Я принял знак, чувствуя его тяжесть не только в руке, но и на душе.
— Благодарю вас, Ваше Величество.
Император кивнул, и это был знак, что аудиенция окончена. Мы поклонились и начали покидать тронный зал.
Когда мы вышли, ко мне подошел Петр Алексеевич. При этом я прекрасно видел, что оба других принца также хотели подойти, но, увидев, что опоздали, сделали вид, что просто смотрят в сторону.
Кажется, по неловкости эту встречу уже точно ничто не переплюнет.
— Максим Николаевич, — начал он с улыбкой, — я бы хотел обсудить с вами некоторые культурные инициативы. Может быть, вы найдете время заглянуть ко мне на чашку чая?
— Конечно, Ваше Высочество, — ответил я. — Буду рад обсудить любые идеи, которые могут принести пользу империи.
О нет, кажется, я понимаю, к чему это ведет. Едва Наследный принц отошел от меня, в мою сторону направился Андрей Алексеевич.
— Законник Российской Империи Темников, — в его глазах горел огонек любопытства. — А что, звучит. Поздравляю вас, Максим. Я тут работаю над несколькими интересными магическими проектами. Ваш опыт был бы неоценим. Да и сыграть партию в шахматы было бы тоже здорово.
— С удовольствием, Ваше Высочество, — кивнул я. — Такое сложно пропустить.
Последним подошел Михаил. Его лицо было серьезным, как всегда.
— Темников, у меня есть несколько вопросов по безопасности границ. Когда у вас будет время, я бы хотел обсудить это в более… приватной обстановке.
Как я и думал. Каждый хочет встречи, и каждый будет более настойчиво стараться перетянуть меня к себе.
— Разумеется, Ваше Высочество, — ответил я. — Безопасность империи — наш общий приоритет.
Когда Михаил уже собирался уходить, я вдруг вспомнил об одном важном вопросе.
— Ваше Высочество, — начал я, доставая из кармана небольшой листок бумаги, — не встречали ли вы когда-нибудь этот символ?
Я показал ему рисунок паука, который видел в документах на Гжельского. И в библиотеке Авроры Сергеевны. Михаил Алексеевич внимательно изучил рисунок, но покачал головой.
— Не припоминаю. А что это?
— Просто одна зацепка в расследовании, — ответил я уклончиво. — Кстати, что вы можете сказать об Игнате Георгиевиче Гжельском?
— А, Гжельский! — лицо Михаила Алексеевича просветлело. — Отличный человек и талантливый военный. Он часто выполняет важные задания на границе.
— А он часто бывает в Царстве Польском? — спросил я как бы между прочим.
— Насколько я знаю, вообще не бывал. А что?
Я глубоко задумался. Кусочки головоломки начинали складываться, но картина все еще была неполной.
— У меня есть некоторые соображения по поводу дела с офицерами, порочащими вашу честь, — сказал я наконец. — Но мне нужно кое-что еще проверить. И, боюсь, ответ вам очень не понравится.
Михаил Алексеевич внимательно посмотрел на меня, его глаза сузились.
— Я надеюсь на вас, Законник, — произнес он серьезно.
* * *
Сумерки опустились на Санкт-Петербург, окутывая город таинственной дымкой. В одном из старинных особняков, скрытом от посторонних глаз высокими стенами и густыми кронами вековых деревьев, горел свет. Здесь, в роскошно обставленном кабинете, где каждая деталь интерьера дышала историей и властью, находились два человека, которые, казалось бы, никогда не должны были встречаться.
Аврора Сергеевна, сестра императора, стояла у окна, задумчиво глядя на сад, погруженный в вечернюю мглу. Ее стройная фигура, облаченная в элегантное платье цвета ночного неба, казалась воплощением грации и силы. Длинные темные волосы были собраны в сложную прическу, украшенную драгоценными шпильками, которые мерцали в свете свечей, словно звезды.
Напротив нее, в глубоком кожаном кресле, сидел человек, чье присутствие здесь могло бы шокировать любого, кто знал о недавних событиях в империи. Роман Витальевич Дорохов, бывший заместитель главы Внешней Разведки, человек, которого весь мир считал казненным за государственную измену, был жив и, казалось, чувствовал себя вполне комфортно в этой необычной обстановке.
— Я должен признать, Ваше Высочество, — произнес Дорохов, нарушая затянувшееся молчание, — ваша способность манипулировать событиями поистине впечатляет. Но я не могу не задаться вопросом: какой резон был оставлять меня в живых?
Аврора медленно повернулась к нему, ее губы изогнулись в загадочной улыбке.
— Мой дорогой Роман Витальевич, — ответила она, и ее голос звучал мягко, словно кошка, мурлычущая на мягком пледе, — вы всегда были ценным активом. Я внимательно следила за вашими действиями все это время. Ваша преданность делу, ваша… одержимость, если хотите, были весьма полезны.
Она сделала паузу, подходя к небольшому столику, на котором стоял графин с янтарной жидкостью. Налив два бокала, она протянула один Дорохову.
— Однако, — продолжила Аврора Сергеевна, — пришло время убрать вас с доски. Ваши действия стали противоречить моим интересам. Но, как вы видите, это не означает, что вы больше не можете послужить мне и империи. Такими кадрами не разбрасываются.
Дорохов принял бокал, но не сделал ни глотка. Его глаза встретились с пронзительным взглядом Авроры.
— Со всем уважением, Ваше Высочество, — сказал он, и в его голосе слышалась усталость, — но мне это больше неинтересно. Я наглотался сполна, будучи замом главы Внешней Разведки. У меня была одна цель, и чтобы выполнить ее, я был готов положить жизнь. А теперь у меня нет ни ресурсов, ни желания продолжать эту игру.
Романова не спешила отвечать. Она медленно прошлась по кабинету, ее шаги были бесшумными на толстом персидском ковре. Остановившись у книжного шкафа, она провела пальцем по корешкам старинных фолиантов.
— А что, если я скажу вам, Роман Витальевич, что ваша цель была достигнута? — произнесла она наконец, поворачиваясь к Дорохову. — То, что произошло в Польше, изменило многое. Все, кто был виновен в смерти вашей жены, в итоге понесли наказание. В основном, со смертельным исходом, о чем позаботились мои люди. И вы не поверите, но ваш хороший знакомый Темников этому очень даже поспособствовал.
Дорохов замер, его рука, державшая бокал, слегка дрогнула. Он посмотрел на Аврору с недоверием и надеждой одновременно.
— Вы… вы уверены? — спросил он хрипло.
— Абсолютно, — кивнула Аврора Сергеевна. — У меня есть доказательства, если вы хотите их увидеть.
Она подошла к своему столу и достала из ящика папку, которую протянула Дорохову. Он быстро пролистал документы, его глаза жадно впитывали каждое слово, каждую фотографию.
— Я… я не знаю, что сказать, — произнес он наконец, закрывая папку.
Его руки едва видно подрагивали. Месть, что он вынашивал годами, свершилась, причем относительно малой кровью. Теперь он чувствовал себя глупцом с жалкими детскими планами на фоне того, кто провернул все так ловко.
— Вам не нужно ничего говорить, Роман Витальевич, — мягко сказала Романова. — Я понимаю, что сейчас вы чувствуете пустоту. Цель, которая двигала вами столько лет, достигнута. Но подумайте, разве это конец? Или это может быть новым началом?
Дорохов поднял на нее взгляд, полный сомнений.
— Каким началом, Ваше Высочество? Я мертв для мира. У меня нет ни статуса, ни власти.
— О, мой дорогой друг, — Аврора Сергеевна улыбнулась, и в ее улыбке было что-то хищное, — статус и власть — это всего лишь иллюзии. Настоящая сила в знаниях и возможности действовать незаметно. Вы можете стать тенью, которая меняет ход истории.
Она подошла к нему ближе, ее голос стал тише, но от этого не менее убедительным.
— Подумайте о тех людях, которые все еще страдают от несправедливости. О тех, кто, как и вы когда-то, потеряли все из-за чужих амбиций и жадности. Вы можете помочь им. Вы можете изменить мир к лучшему, действуя из тени.
Дорохов молчал, обдумывая ее слова. Его лицо было непроницаемым, но в глазах появился огонек интереса.
— И как вы себе это представляете? — спросил он наконец.
