– Рената Дамировна, – воззвал глухой голос Трипольского. – Возможно, это контакт!
Толчок вперёд, к столам с выпотрошенными чужими, она почувствовала кожей. Шагнула, несмело повинуясь. Взгляд лёг на куб с мозгом первого, затем второго. Что-то зашевелилось на задворках памяти при виде этих изъеденных червоточинами органов.
Сначала возникли образы. Если это и были воспоминания, то ей они не принадлежали точно: кафедра, луч старого проектора под потолком, огромная раздвижная доска с меловыми разводами и крашеный толстым слоем деревянный пол. Вокруг люди, лица их смазаны, молчат. И только один голос властвует над обширной аудиторией – с кафедры он достигает самых отдалённых уголков помещения и эхом возвращается обратно. Слов не разобрать. Он принадлежит женщине, но силы и уверенности в нём хватило бы и на пару-тройку мужчин.
Образы схлынули так же внезапно, как и возникли. Подобно морской волне, они оставили после себя песчинки знаний, что залегли в выемки каменистого берега. Чужие воспоминания теперь стали её.
– Прионы… – прошептала она неуверенно.
– Что?.. – переспросил Трипольский, но сам уже отпрянул от стекла машинально – услышал.
– Прионы, – твёрже повторила Рената и сглотнула, чувствуя как покидает её разум некто третий.
Точно очнувшись, стряхнув оцепенение, заговорил Ординатор:
«Прионы – белковые инфекционные агенты с аномальной третичной структурой, способные к размножению, но не содержащие нуклеиновых кислот».
Его слышали все: Буров помрачнел пуще обычного, а Трипольский за стеклом принялся ходить взад-вперёд, делая всего по три-четыре шага. Он-то точно знал, что это.
– Почему Ординатор сообщил о прионах?..
Рената ничего не ответила Бурову. Ответ нарождался медленно, мучительно, карабкаясь из глубин памяти – то ли её, то ли чужой. Логическая связь между исковерканным мозгом чужих и упомянутыми Ординатором прионами выстраивалась фрагментами. Возник образ аборигенов Папуа – Новой Гвинеи. Сперва здоровых людей, изукрашенных красно-белым. А потом и больных: умственно отсталых, порою терзаемых конвульсиями.
Только после этого постороннее присутствие в разуме Ренаты окончательно истаяло. Она обессиленно опустилась на пол, жестом давая понять: всё нормально. Но Буров и не спешил к ней, держа пистолет обеими руками.
Мысль, к которой её вели всё это время, оказалась последней, прежде чем Рената потеряла сознание.
Пришельцы были каннибалами.
Глава 26. Тоннели
Сложно сказать, сколько прошло времени…
Пока она была без сознания, он воспользовался ею. Тело напоминало о том ежесекундно: саднила припухшая грудь, низ живота то и дело сводило короткими судорогами, чуть шла кровь. Но осознание изнасилования напрочь затерялось в кипучей гуще страха и смятения. Вика не узнавала сама себя: в голове пульсировала только одна мысль – во что бы то ни стало вытерпеть, выжить, выбраться.
Вика видела его лишь мельком. Грязно-белые сосульки волос почти закрыли лицо, когда он, оставив рядом раскрытый контейнер с сухой питательной смесью, пятился прочь. Он был молод, явно. Но что-то в его движениях, блёклом взгляде глубоко посаженных глаз говорило об обратном…
Вокруг тускло светились голубоватым стены пещеры. Шнур, которым она была связана, ослаб, и Вика вскоре освободилась. Огляделась, сидя на полу и обняв колени. Одежда лежала тут же, частично порванная. От стен веяло теплом, но её не на шутку трясло.
Вика быстро оделась, борясь с позывами сухого кашля. В шлёвках форменных брюк не оказалось ремня, а с кителя зачем-то были срезаны карманы…
Из пещерки вёл единственный выход. Вика поднялась, покачнулась, удерживая зыбкое равновесие расставленными руками.
«Выбираться. Выбираться. Прочь отсюда!» – кружило в голове.
На контейнер с сухой смесью девушка даже не взглянула и нетвёрдо зашагала к выходу. Узкий тоннель вёл вверх, а воздух в нём был ощутимо теплее. Голубоватые прожилки в камне источали неяркий свет и они же нагревали воздух.
Совсем скоро Виктория оказалась на развилке. Вправо и влево уходили похожие тоннели: один вниз, глубже, другой вверх. Она интуитивно выбрала тот, что должен бы вести на поверхность.
Становилось прохладнее. Тоннель оказался длинным и заканчивался почти вертикальным подъёмом с явно рукотворными ступеньками. Только с третьей попытки ей удалось преодолеть его. Впереди ждала новая пещера.
Это была не то мастерская, не то лаборатория. Вдоль неровных стен теснились собранные из чего попало столы, заставленные всевозможными приборами, украденными, видимо, из челноков и модулей. Тут же, в самом центре, громоздился непонятный шатёр, изнутри которого доносился очень знакомый волнообразный гул. Вика даже думать не хотела, что там. Она толком-то и не смотрела по сторонам. Шла и шарахалась всякой тени и повторяя одними губами:
«Weg, weg, weg…»
Прочь вели два коридора, и оба наверх. Вика растерялась. Было тихо, казалось, что трепет её сердца слышен чуть ли не всюду. Девушка подошла к каждому коридору и попробовала определить путь к выходу по движению воздуха, но ничего не вышло. И тогда она двинулась наугад.
Одна только мысль, что абориген где-то рядом, останавливала бег крови. Тело нет-нет да и обмякало, вдруг охваченное необъяснимой слабостью, но разум протестовал, кричал и бился – прочь!
Weg, weg!
Неожиданно спереди раздался громкий щелчок. Вика обмерла.
Десяток рывков задыхающегося сердца – ничего. Тишина. Она стояла не шевелясь, вжалась в камень, будто надеялась слиться с ним. Только когда закружилась голова, девушка поняла, что забыла дышать.
Поворачивать назад было бессмысленно. Что если впереди выход?..
Маленькими шажочками Вика двинулась дальше и почти сразу наткнулась на переборку. Сердце бешено заколотилось – это был соединительный шлюз! Даже внешнее обозначение сохранилось! Модуль! Но что он делает тут, втиснутый в горную породу? Где же она оказалась?!..
Из-за переборки донёсся свист. Чёткий, громкий - казалось, свистели прямо перед ней, эхо уносилось вниз и дробилось по коридорам.
Она кое-как переборола желание убежать и забиться в самый дальний угол. Дрожа, осмотрела шлюз, и выдохнула: панель управления была грубо вывернута, а на её место вставлен динамик, судя по виду – вырванный ранее из ЭВМ. Свистели на той стороне.
По центру виднелась линза. Вика прильнула, и тут же шарахнулась – он был там! Но успокоившись, снова прижалась к шершавому углепластику соединительного шлюза.
Аборигена и след простыл. Привстав на цыпочки, девушка оглядела помещение на той стороне: вот переборка в командный пункт, пустые витражи лаборатории и медблока напротив, пол, усыпанный крупными осколками стеклопластика и отчего-то вздыбленный, как если бы из-под него пыталось вырваться нечто большое и голодное. Справа, на самой границе видимости блёкло желтела неподвижная груда углепластика, в которой угадывалась полуразобранная «Оса».
Вика долго искала что-то, что открывало бы шлюз. Панели не было, да и вряд ли от неё был бы толк – судя по обстановке на той стороне, генератор модуля не работал.
Холодом со спины подступало отчаяние. Ординатор молчал. С момента как очнулась, она чувствовала его постоянно: безмолвное присутствие скорее тяготило, чем придавало уверенности, как раньше. Ординатор ничего не предпринимал, даже чтобы просто успокоить девушку. И от этого становилось ещё страшней. Вика опустилась на пол и беззвучно зарыдала.
Никогда такого не было. Никогда! Любая мелочь находила отклик изнутри её самой бесполым голосом, а тут…
Вика выдохнула насколько хватило сил, до тёмных пятен перед глазами. Вдохнула – глубоко, медленно. Закашлялась. Затем снова. И снова.
Успокоиться. Взять себя в руки. Надеяться только на свои силы.
Она поднялась. Ещё раз беспомощно глянула на шлюз: ни кнопок, ни рычагов... Ничего, что открывало бы его.
Оставалось идти назад. Не стоять же тут до его возвращения!..
