Егерь. Вызов (СИ) - Скиба Николай

Во-вторых, староста потерял лицо перед людьми, от которых зависит его положение. Люди барона увидели во мне достаточно ценный актив.

В-третьих, я заручился официальным разрешением на продажу зверей. Мало ли, что мог выкинуть Ефим.

Но кое-что пошло не по плану… Представители барона были верны букве закона, и Ефим ловко сыграл на этом. С рассрочкой не вышло.

— Всё равно хороший ход, малышка, — тихо сказал я, поглаживая Актрису. — Твоё появление стоило тысячи слов, ты во многом помогла.

Рысь повернула голову, встречаясь со мной взглядом. В её грозовых глазах читалось понимание. Она знала, что произошло что-то важное.

Но самое главное — теперь Ефим начнёт нервничать и совершать ошибки. Люди вроде него, привыкшие контролировать ситуацию, плохо переносят неожиданности. А то, что случилось в беседке, было для него катастрофой.

Я намеренно согласился с предложением продать рысь за один-два золотых. Пусть думает, что я просто глупый юнец. Это успокоит его подозрения и даст мне время для манёвра.

Но полагаться только на продажу рыси нельзя, потому что я… Да тут даже объяснять нечего, почему продавать животное не хотелось.

Свернул с главной дороги на узкую мощёную тропинку, ведущую к лавке алхимика Гануса. Ганус считался честным торговцем, который платил справедливую цену за качественные реагенты. Ирма ведь с ним как-то работала.

Но самое главное — он держался особняком и занимался своим делом. По крайней мере, так мне казалось.

Лавка располагалась в небольшом каменном здании с витыми дымоходами на углу улицы. От неё исходил сложный аромат трав, металла и чего-то кислого — верный признак алхимической мастерской. Из труб тянулся тонкий зеленоватый дымок с запахом жжёной серы.

Я остановился у порога, обдумывая подход. В моем рюкзаке лежали трофеи из опасной зоны: рог козла, клыкокорень, корни ледяного дыхания и самое ценное — кристалл из сердца больного медведя. Если их цена окажется достаточно высокой, у меня будет дополнительный источник дохода. Тот самый запасной план.

— Ждите здесь, — мысленно обратился я к питомцам. — Красавчик, следи за обстановкой.

Горностай кивнул и спрыгнул с плеча, устраиваясь у входа между двумя глиняными горшками с какими-то ядовито-зелёными растениями. Актриса легла рядом с дверью, её внимательные глаза следили за редкими прохожими.

Я толкнул тяжёлую дверь, обитую железными полосами, и вошёл в лавку.

Внутри было полутёмно, воздух густой от смеси запахов. Полки вдоль стен ломились от баночек, флаконов и мешочков с реагентами всех цветов радуги. Некоторые светились изнутри слабым светом, другие дымились, третьи покрывались инеем, несмотря на тепло. На потолке сушились пучки трав — обычных и явно магических, с листьями цвета расплавленного серебра или искрящимися стеблями.

В углу тихо булькал перегонный аппарат из меди и стекла — сложная конструкция из трубок, колб и охладителей. Из него по капле стекала прозрачная жидкость в подставленную колбу.

За прилавком, заваленным книгами и инструментами, сидел Ганус. Руки в кожаных перчатках — тёмные пятна на пальцах выдавали алхимика даже на расстоянии.

Он поднял взгляд от толстого фолианта, который изучал, и резко нахмурился.

— Макс? — в его голосе звучала тревога. — Что ты здесь делаешь? Ты же изгнан!

— Как-то так вышло, — просто ответил я, подходя ближе.

Алхимик быстро захлопнул книгу и отложил в сторону, явно нервничая.

— Слушай, парень, — он понизил голос, оглядываясь по сторонам, словно боялся, что кто-то подслушивает, — Не стоит тебе здесь находиться. Люди могут неправильно понять, рассказать, что ты был у меня. Уходи!

— Я не болен, Ганус, — бросил холодно, отмечая его беспокойство.

— Ну и что? — он замялся. — Ты понимаешь, я не могу рисковать. У меня клиенты, репутация… Слушай, приходи через недельку, когда точно будет ясно…

— Я хотел поговорить о реагентах, которые нашёл в опасной зоне.

Достал из сумки клыкокорень и положил на прилавок.

— Макс, ты не слышишь! Я говорю, уходи, — чуть ли не взмолился алхимик.

Чёрт, похоже выбора нет, мне нужны были деньги. Ганус явно не работает со старостой, он просто запуганный ремесленник. А что, если?..

Я быстро достал из рюкзака кристалл и показал алхимику. Тёмно-красный камень размером с куриное яйцо засверкал в свете масляной лампы, отбрасывая кровавые отблески на стены.

Ганус замер на полуслове. Его глаза расширились. Он медленно протянул руку к кристаллу, но остановился, не касаясь.

— Это… это камень порченого сердца! — прошептал он, и вся его осторожность мгновенно испарилась. — Откуда у тебя это⁈

— Из леса, — коротко ответил я, наблюдая за его реакцией. — Я уже говорил.

Алхимик сглотнул, его взгляд метался между кристаллом и моим лицом.

— Садись, садись, — поспешно сказал он, указывая на табурет рядом с прилавком.

Интересно, как быстро изменилось его отношение. Страх резко отступил перед жадностью.

— Не нужно, — покачал я головой.

Ганус осторожно взял кристалл дрожащими руками. В глубине камня что-то медленно пульсировало, как живое сердце.

— Такой камень… — он облизнул губы и вдруг замялся, поворачивая кристалл в руках. — Это не прямой алхимический реагент, понимаешь? Используется как есть, в первозданном виде. Такие камни могут приобретать Звероловы или Мастера третьих и четвёртых ступеней, но и то далеко не все. Не знаю, куда они его используют…

Я достал другие реагенты — те самые клубни с голубыми прожилками, от которых исходил лёгкий холодок.

Глаза алхимика загорелись ещё ярче.

— Корень ледяного дыхания, — выдохнул он. — Отличного качества, свежие! Для охлаждающих зелий нужен и прочее…

Молча показал на лежащую на прилавке траву и достал рог козла.

— Дикий клыкокорень, — пробормотал Ганус, взяв корень в руки. — Помогает лишь от слабых ядов и простой температуры. А рог… дешёвый, для простых мазей годится.

— Сколько за всё?

— Не знаю, может, два золотых?

— Ганус, — сказал я спокойно, — ты меня за дурака держишь?

Алхимик моргнул, изображая непонимание.

— О чём ты, парень?

— О том. Если бы эти реагенты стоили так мало, ты бы не стал рисковать ради разговора со мной. Ты чуть не выгнал меня из лавки, пока не увидел кристалл. А как увидел — сразу усадил на стул.

Лицо Гануса стало кислым.

— Макс, я называю честную цену…

— Честную? — перебил я. — Тогда объясни мне. Всё это можно добыть только в опасной зоне, рискуя жизнью. А ты оцениваешь их как обычный товар с рынка.

Я наклонился ближе к прилавку.

— Если эти реагенты действительно стоят копейки, почему ты так быстро передумал насчёт моей заразной хвори?

Ганус тяжело вздохнул и сжал губы.

— Хорошо, — сказал он тихо. — Ты прав. Эти реагенты могут стоить больше. Не знаю, может чуть больше шести золотых у тебя здесь наберётся.

Чего⁈

— Тогда в чём проблема? — спросил я. — Покупай по справедливой цене!

Ганус посмотрел на меня с горечью.

— Проблема в том, Максим, что я не могу. Ефим запретил всем торговцам иметь с тобой дела ещё когда изгнал. Кто нарушит — многого лишится.

Значит, всё-таки дотянулся.

— И что ты предлагаешь?

— Ничего, — развёл руками алхимик. — Не могу я покупать у тебя! Слишком большой риск.

Я молча собрал все реагенты обратно в сумку. Ещё один путь отрезан. Паутина старосты оказалась шире, чем я думал.

— Тогда зачем было останавливать меня? И оценивать товар? — спросил я, затягивая шнурок рюкзака.

— Ну, — Ганус неловко пожал плечами, — вдруг ты бы согласился на два золотых.

— Да уж, — я поморщился. — С тобой дела иметь себе дороже.

— Следи за языком! — Ганус со злостью ударил ладонью по прилавку.

Снаружи послышалось предостерегающее рычание Актрисы, и алхимик мгновенно сжался.

Ладно, вариантов нет.

— Чёрт с тобой, забирай за свою цену.

— С удовольствием, приходи через пару дней и всё куплю. Сейчас у меня нет даже десяти серебряков. Я вчера закупил много реагентов и трав.