Псайкер. Путь изгоя (СИ) - "Клайн Илларио"

С внезапным стыдом Марианна осознала, что никогда до сих пор не чувствовала себя счастливее. Она наконец-то живёт, в ней наконец-то видят не псайкера-мутанта и даже не человека, – девушку. И так её любят, так хотят…Вместе с непередаваемым счастьем она ощущала и нечто странное со своим телом, то, чего никогда не испытывала ранее, но оно словно изнутри звало её к себе.

Почему…почему я так слаба? Зачем делаю всё это? Почему эти чувства не в силах полностью овладеть мной? А ведь я даже не могу быть с ним на поле боя, сражаться рядом с ним и защищать его… Так почему?

Сознание девушки прорезала целая череда самых разных воспоминаний, столь ярких, что из-за ментальной связи и телепатии их смог увидеть Альберт. В каждом из них неизменно присутствовал Руксус – всегда сильный, решительный, непреклонный. Он оставался верен себе и своим идеалам даже тогда, когда это казалось безнадёжным, бессмысленным. Марианна, всегда казавшаяся окружающим почти такой же, на деле до глубины души боялась Стражей Веры и других их надзирателей и палачей. Её приводил в трепет один их только вид, однако Руксус показал ей, как можно жить и бороться даже в таких условиях, что нужно быть смелой и решительной, несмотря ни на что. Там, где она бы точно замолчала, склонила голову и отступила, он всегда стоял до последнего – и это вдохновляло её все эти годы, придавало сил и уверенности в себе. Она бы точно сломалась и перестала считать себя человеком, если бы не Руксус, не была бы такой, какая она есть сейчас.

Внезапное осознание этого будто молотом врезалось в разум Марианны, и она рывком отстранила от себя Альберта. Оба тяжело дышали. Взгляд девушки кипел решимостью, руки словно выстроили незримый замок. Альберт усмехнулся, склонил голову.

– Так вот значит как… Ты сделала свой выбор.

– Прости, Альберт, пожалуйста. Ты замечательный, правда, но я не могу быть с тобой, прости.

–Не стоит извиняться, – он продолжал улыбаться. – В конце концов, как бы я от этого не бежал, именно Руксус всегда сиял ярче любого из нас. Я проиграл ему.

– Не стоит думать, что была хоть какая-то борьба, – Марианне не хотелось ранить друга ещё сильнее, но и поставить окончательную точку она считала необходимым.– Надеюсь, ты не возненавидишь его?

Альберт тихо рассмеялся в темноте.

– Не неси чушь…подруга. Ты сама сказала, что он брат мне. – Он встал. – Однако запомни мои слова. Впрочем, ты сама их вряд ли забудешь, я уверен.

–И без тебя знаю, что будет трудно, но я сама выбрала этот путь.

В соседнем коридоре послышались возня и негромкие переговоры охранников.

– Похоже, нам пора уходить. Извини, Марианна, но это, возможно, был мой последний и единственный шанс. Я не мог его упустить.

–Лучше ты меня прости. Надеюсь, мы останемся друзьями.

–Будто у нас есть выбор, – вновь усмехнулся Альберт. – Ведь мы трое семья, как ни крути. Постарайся уснуть и забыть всё, что здесь произошло. – Заметив её нерешительность, он добавил: – он вернётся утром, обещаю. Его сила ещё нужна им. Они не станут ему вредить.

Марианна ответила ему виноватой улыбкой и направилась в женскую каюту.

Одна из худших ночей в моей жизни; если это вообще можно назвать ночью.

Руксус действительно вернулся ближе к утру, когда все ещё крепко спали. Даже Марианна наконец забылась беспокойным сном без сновидений.

Заняв один из стульев и закрыв глаза, он погрузился в глубокую медитацию, стараясь как можно глубже и осторожнее проникнуть в беспокойные воды Варпа. Шторм продолжал набирать силу, беспощадно атаковал его надёжно защищенный разум, но тщетно.

Именно в таком состоянии, проснувшись, его увидел Альберт. В ответ он получил мягкую, виноватую улыбку.

– Ч-что они сделали с тобой? – Марианна едва удержалась на ногах.

– Как сама видишь, –Руксусу было ещё довольно непривычно, так что он непроизвольно ещё раз потянул за обод ошейника. Металлическое кольцо сидело довольно плотно, местами натирая кожу. – Алчные псы ещё раз продемонстрировали свою трусость.

Альберт смотрел на шейное «украшение» друга так, словно не понимал, что это такое, Симон постоянно отводил взгляд, а Гелиора от ужаса прикрыла рот.

– Это… это же чудовищно!

– Он же ещё непростой, как вы могли понять, – широко и искренне улыбнулся Руксус. – Этот позор имперских псов не только отслеживает моё местонахождение, но и взорвётся по нажатию кнопки, снеся мою проклятую голову к варповой матери. Неплохо, а?

–Чему ты радуешься, идиот? – не выдержал Альберт и схватил друга за грудь. – Совсем жить расхотелось? Что ты вообще натворил?

– Ты сам видел. Уничтожил тот шагоход ксеносов – вот они и трусливо испугались. Впрочем, кто сказал, что я радуюсь? Я наоборот, расстроен. Эти ублюдки испугались меньше, чем стоило бы, а теперь и вовсе, надо думать, успокоились. Отвратительно.

– Руксус… неужели твоя ненависть к ним не знает границ? – Альберт грубо тряхнул друга с такой силой, что тот незамедлительно ответил холодным, повелительным тоном:

–Убери руки. Сейчас же. Ты уже забыл Сару, а? Каме, Лиора? А как же малыш Дамьен, которого эта мразь сначала накачала топливом, а затем сожгла живьём на радость толпе?! Неужели ты уже всё забыл?!!

– Руксус…

– Даже прямо сейчас, пока мы говорим, гибнут тысячи наших братьев и сестёр! Ни за что, просто потому, что такова их природа!! На них охотятся, загоняют, словно диких зверей… Так ответь мне, брат, почему если они видят во мне лишь добычу, я не должен отвечать им тем же? Почему не должен мстить?

–Ты опять за своё! Мы давно не в школе, Руксус, и здесь нет леди Валерики, чтобы нас защитить.

– Вот именно…И я наконец-то могу расплатиться с ними сполна. Теперь меня никто и ничто не остановит. Война вещь непостоянная, брат. Рано или поздно наши надзиратели падут в бою или сбегут, и вот тогда…тогда мы наконец обретём свободу и сможем отомстить. Клянусь тебе, – нет, всем вам, – что сожгу перед этим как можно больше рабов этого треклятого лже-Императора.

– Руксус, следи за словами!! – вскричало несколько голосов.

Юноша вскочил, с удивительной силой и лёгкостью подняв Альберта за шиворот над землей, словно ребенка.

– А что не так, брат? Разве ты не согласен? Ублюдок на Троне ненавидит нас ровно так же, как я ненавижу Его. Око за око, Альберт. Лучше я хотя бы день проживу свободным, чем сотню лет просуществую в рабстве. И мою могилу покроет тысяча проклятий, как одного из самых непримиримых врагов Империума – но я умру освобожденным от его гнёта, и ни тебе, ни кому-либо ещё не встать у меня на пути.

Он отпустил друга на землю, отвернулся, снова сел. Марианна с нескрываемой тревогой наблюдала за происходящим, больше, как ни странно, переживая за Альберта, – однако тот не выглядел ни разозлённым, ни удивлённым, скорее разочарованным.

– Ты прав, действительно не мне тебе мешать. Однако, когда наконец решишься на свою глупую месть – постарайся хотя бы на мгновение вспомнить, что у тебя есть мы.

Вместо ответа Руксус смотрел на свои ладони, облачённые в чёрные перчатки. Все в каюте чувствовали, как от его худого силуэта исходят непреодолимые волны могучей энергии.

«Он стал ещё сильнее», почти одновременно поняли Марианна и Альберт.

– Последний бой словно изменил меня… – задумчиво протянул Руксус, подтвердив их мысли. – Если раньше я лишь стоял на пороге, то теперь могу полностью открыть дверь, – нет, множество дверей. То высвобождение моей силы будто раскрыло предо мной все неведомые мне ранее пути, – и я могу пойти, куда пожелаю. – Он поднял растерянный, подавленный взгляд на Альберта. – Прости меня, брат, я не хотел, ты же знаешь. Просто моя сила, этот Варп и эта Буря…

– Прекрасно понимаю, Руксус, и поэтому ничуть не обижаюсь на тебя. Встань. Давай обнимемся в знак примирения.