– Отличная шубка – редкая белая норка.
– Откуда знаете? – спросил тот.
– Я – охотник, много чего знаю о хищных зверьках.
– Завидую, – искренне откликнулся водитель.
Когда машина завелась и стала отъезжать от тротуара, случилось то, чего бывший капитан полиции Крымов, настоящий следак, увидеть никак не мог. Глаза манекена вдруг ожили, и взгляд устремился в сторону уезжавшего автомобиля. На лице появилась улыбка – злая, угрожающая, никак не подходившая ко внешности такой элегантной и сексуальной дамы. Пусть даже пластмассовой, как думали многие.
В час ночи Крымов был дома. Какое все здесь родное и непривычное одновременно! За это время квартира приобрела нежилой вид. Гостиница, да и только! Заброшенная. В этой квартире он был счастлив с той женщиной – невероятной, непредсказуемой, со множеством сердец, душ и лиц. Как же он любил ее! Сколько пережил с нею за те недолгие дни, что они были вместе. И сколько горя чуть позже перенес из-за нее.
Он так и не пережил чудовищного обмана, ее стихийных измен, еще не понимая, что это и была ее суть. Стихия! Обо всем этом он вспоминал, уже выпив две рюмки коньяку и упав на убранную кровать. Но сон, как и в самолете, по-прежнему не приходил. Самое чудовищное – в те последние часы ее жизни, когда им вновь выпало быть вместе, она вдруг, преодолев невероятные препятствия, стала вновь возвращаться к нему. Всем своим естеством. С прежней чувственностью и любовью, притяжением. Он стал узнавать ее, осязать каждую клеточку, но все прервалось внезапно и страшно, отняв ее жизнь и поломав его…
2
Марина Зорькина извелась за эти два дня. Ей хотелось немедленно обо всем рассказать Владиславу. Не просто поделиться, а потребовать от него объяснений. Ее подруга погибла, но успела сказать, что манекен за стеклом «Афродиты» – живое существо. Или полуживое. А он пялился на нее – часами! Днями, может быть, неделями напролет. Как такое могло быть? Есть у него объяснения или нет, она не знала, но потребовать ответа решила немедленно. Отныне плевать она хотела на самого красавчика, он стал ей отвратителен, но девушке нужна была правда. За всеми этими событиями скрывалось нечто большее, о чем и подумать было страшно. Просто в голову не лезло – в обычную нормальную человеческую голову.
В конце учебного дня, в художке, после урока живописи Марина не выдержала и решительно подошла к Владиславу.
– Нам надо поговорить, Влад, это очень важно, – сказала она таким уверенным тоном, которого молодой человек от нее никак не ожидал.
Владислав сразу побледнел, стушевался:
– Хорошо, если надо. А что случилось?
– Много чего. Ты даже себе не представляешь. Поговорим, когда выйдем из школы. С глазу на глаз. Это касается не тебя и меня. – Она сделала ударение на двух последних словах. – А жизни моей подруги и других людей. Но все это связано с тобой.
– Со мной?
– Поверь мне.
– Ладно, – совсем оторопев, смущенно ответил тот. – С тобой все в порядке, Марина?
– Надо же, ты мое имя запомнил. Поздравляю. – Последние два дня сделали ее смелой, отчаянной и злой. – Нет, со мной не все в порядке. Я только что потеряла лучшую подругу. До встречи на улице. На углу магазина «Лютик».
Уже через десять минут они встретились на том самом углу, где студенты частенько покупали колу или пиво.
– Пошли, – голосом старшей сестры приказала она.
И молодой человек, как напроказивший младший брат, послушно двинулся за ней. Он вдруг понял, что это и впрямь никак не связано с их прошлыми симпатиями-антипатиями, все куда серьезнее, оттого чувствовал себя еще более неловко.
– Куда мы идем?
– В наш парк через дорогу.
«Нашим» они называли парк, где молодежь из художки частенько собиралась выпить пивка, устроить перекур и поболтать, чтобы не дымить внаглую на глазах педагогов на парадном крыльце школы и не позволять подслушать все колкости, которые частенько отпускались в адрес бородатых наставников.
– Ладно.
Они перешли на «зебре», вошли в крошечный уютный парк, но до первой скамейки так и не добрались. Марина не выдержала – обернулась к нему, выстрелила взглядом.
– Что тебя связывает с тем манекеном? – напрямую спросила она.
– С каким манекеном? – опешив, спросил Владислав.
Он предательски вспыхнул – лицо пошло красными пятнами.
– С тем самым, в белой шубке! – грозно ответила Марина. – Не придуривайся, красавчик.
«Красавчик» было произнесено с величайшей издевкой!
– Т-ты о чем? – теперь уже с ужасом, заикаясь, спросил Владислав, будто кто-то открыл дверь в его исповедальню и увидел страшное: вместо образов святых – бесовские лики, рогатые и гогочущие.
– О том! – почти закричала Марина. – Ты знаешь, о чем! Вон как тебя перекосило. Мы видели, как ты пялился на тот чертов манекен в магазине. Да, представь себе, в салоне «Афродита». Под покровом ночи. Слюни пускал на нее!
– Я п-просто смотрел…
– Просто смотрел! Мы видели, как ты просто смотрел, а потом воздушный поцелуй ей послал. На прощание!
Лицо Владислава стало совсем пунцовым. Он был пойман с поличным, угодил с головой в капкан.
– А кто это мы? – вдруг несмело, но начал сопротивляться он.
– Я и моя подруга Инга.
– А почему вы шли за мной?
– Хотели – и шли. Проследить я решила, по ком же сохнет наш зазнайка Влад.
Молодой человек глухо негодовал, но пока что про себя. Выпад Марины не на шутку ранил его.
– Ну и что, остались довольны? Ты и твоя подруга Инга?
– О, еще как!
– Я рад за вас.
– Особенно Инга осталась довольна. Ее убили в ту же ночь – задушили.
– Задушили? – недоверчиво нахмурился Владислав.
– Да, задушили!
Несколько прохожих, топавших мимо, обернулись на них.
– Тише, – требовательно пробормотал парень.
– Да пофиг мне! Пусть наслаждаются! Все равно Инги больше нет – в морге она лежит. – Марина погрозила молодому человеку пальцем. – Да, и еще, самое главное…
– Что? – насторожился он.
– Когда ты ушел, а я спряталась под козырек от дождя, Инга увидела – ей показалось это, так она сказала, – что кукла в шубке повернула голову и посмотрела тебе вслед. Круто?
– Что? – Владислав даже в лице переменился.
Много чувств смешалось в его вопросе: страх, недоверие, боль и радость, но сильнее всего прозвучало озарение.
– А то, красавчик, что слышал.
– Не-ет, – покачал головой тот.
– Да, красавчик, да.
Он неожиданно рассмеялся.
– Ты ведь меня обманываешь, правда?
– Не обманываю – честное слово.
– Такого быть не может. Просто не бывает.
– Сама я не видела, Инга рассказала. А когда ты ушел, она не удержалась: тоже подошла к витрине и долго смотрела на пластмассовую тварь. Стояла под дождем и смотрела. А потом шарахнулась назад, упала в лужу и поползла. Я все это видела собственными глазами. Я ее поднимала. А когда она пришла в себя, то сказала мне, что эта тварь посмотрела и на нее – глазами своими стеклянными. Повернула голову и посмотрела. И улыбнулась хищно так, угрожающе.
– Быть не может.
– И я думаю, что не может. Сходят ведь люди с ума, чего им только не мерещится. А если нет? Уж больно это на Ингу не похоже. А если все так и было на самом деле?
– По-твоему, манекен – механическая кукла? Робот-андроид? Синтетический механизм?
– Я не знаю. Только Ингу-то задушили в ту же ночь. Поэтому мне и стало интересно, что у тебя за отношения с этим манекеном. С мертвечиной в шубке? Что за трогательная любовь?
Он не отвечал, только смотрел ей глаза в глаза.
– Но это еще не все. Ты готов?
– Готов, – кивнул Владислав. – История все интереснее.
– Есть еще двое убитых в ту же ночь, когда погибла Инга. Два дурака, им сломали шеи рядом с той же «Афродитой». Когда манекен, твой робот-андроид, по свидетельству одной дурехи-воровки, выходил из магазина. Как тебе это, фантазер?
– Манекен выходил из магазина? – с упоением, страхом и вдруг вспыхнувшей страстью вопросил он. – Она выходила?!
