– Мы забыли про ещё один частый мотив для совершения преступлений. Его частенько называют словом «Любовь», хоть я бы подобрала тут другое определение. Впрочем, что только ни именуют любовью в наш толерантный просвещённый век!
– Гх-ммм... м-даа... Значит, пищевое отравление, так и запишем, а ты отвечаешь за то, чтоб оно не повторилось!
Её юный демон, вроде как согласившийся на длительные эксклюзивные отношения, так и не позвонил, а дом Аманды, по неслучайному стечению обстоятельств, находился неподалёку от ведьминской академии. День клонился к вечеру, а у неё ни маковой росинки, ни съедобной травинки во рту ни на завтрак, ни на обед не побывало: веское основание зайти домой и... заглянуть в холодильник, скажем.
– Габриэль, привет! – позвала она с порога, зашла в кухню, в гостиную, но на её призыв никто не отозвался.
Пущенные по дому поисковые чары сообщили, что из живых существ в нём только пара голодных мышей в подвале. На комоде белел знакомый конверт, и сердце Аманды дрогнуло от дурного предчувствия. Заглянув внутрь, она убедилась, что тот битком набит деньгами. От расстройства чувств ей померещилось, что набит он плотнее, чем прежде, и тяжелее раза в два. Конверт выпал из рук, и она уселась на пол, облокотясь на комод. После таких вот побегов девушки и принимаются творить приворотные зелья! Отчего-то особенно обидно стало от возврата денег: словно всё между ними произошедшее и цента не стоило.
«Следовало ожидать, что слабый демон не рискнёт надолго связаться с сильной ведьмой. А деньги оставил, чтобы я не вздумала его разыскивать? Не вздумаю, может жить спокойно. Чёрт, что ж так муторно на душе? Это далеко не первое разочарование в моей жизни и точно не последнее. Я же не могла настолько сильно к нему привязаться за одну ночь, чтобы долго переживать из-за его побега? С другой стороны, с какой стати я тогда сижу на полу, обхватив голову руками, словно дел других нет?»
Интересно, он и карточку её визитную оставил, чтобы уж точно не передумать и не позвонить?
Подскочив, она заглянула в распахнутую дверь спальни. Визитка не нашлась, а на аккуратно застеленной постели ярко белел листок записки:
«Улетел по делам. Скучаю, целую, до вечера! Если задержишься допоздна – пойду искать тебя в твоём департаменте.
P.S.: к ужину обещаю заполнить холодильник едой: всё, что когда-то имелось на кухне, давно сожрала плесень».
Просто удивительно, как мало порой требуется ведьмам, чтобы у них начались симптомы отравления: подкатывающий к горлу комок, учащённое сердцебиение и пылающие румянцем щёки! И никаких отравляющих веществ не требуется! Он не сбежал и деньги не вернул – он их просто оставил здесь, поскольку намерен вернуться. К ней! Лучше не смотреть на себя в зеркало, поскольку в отражении увидишь не серьёзную даму, железной рукой управляющую десятками людей, а по уши влюблённую глупышку, стремительно молодеющую от внезапно затопившего чувства счастья.
За трелью телефона последовал вопль шефа полиции:
– Аманда, ты где?!
– Двигаюсь в сторону департамента, – пропела ведьма, заскакивая в свою машину, но на задний ряд сидений на всякий случай положив метлу. – Что произошло? У кого ещё случился резкий тукдам головного мозга?
– Про три трупа в больничной палате помнишь? Ладно, я без возражений принял заключение, что богатый мизантроп скончался просто от старости, но сразу три человека в одном месте?! Следов магии в палате нет, однако все пациенты в ней умерли сегодня в один и тот же промежуток времени с шести до семи часов утра. Диагнозы разные, ни одна из болезней не предполагала смертельного исхода. В шесть утра все заигрывали с медсестрой и спрашивали, что на завтрак, в семь – смотрели в потолок застывшим взором. И твои эксперты (слово прозвучало нецензурным ругательством) говорят моим детективам, что бедолаги скончались от естественных причин. Сердца всех трёх сами собой внезапно остановились – видать, за компанию! Делом заинтересовалась пресса – нас распнут, если я такой бред в эфир озвучу. Журналисты сразу возразят, что это гриппом все массово болеют, а умирают чаще по одиночке, если нет особых условий для отхода на тот свет сразу всем скопом.
– Про естественные причины мои ребята сказать не могли, у них нет полномочий такие заключения делать. Ты хотел сказать, они не нашли следов ядовитых веществ?
– Давай, ты сама пообщаешься со своими подчинёнными – ты всяко лучше меня поймёшь, что они хотели сказать, – напряжённо процедило начальство. И что сегодня все такие нервные? День же замечательный! Солнышко светит, детишки бегают, смеются, шарики воздушные в небе летают – красота! – Ах да, ещё одно: как доедешь до участка, загляни к технарям из спецобеспечения – я велел маячок на тебя поставить.
С чего вдруг начальство так озаботилось безопасностью сильнейшей ведьмы департамента, имеющей при себе столько амулетов, зелий и артефактов, что хватило бы на арсенал небольшой армии?! Но её изумлённый возглас ушёл в никуда – шеф уже отключился. Тревожные маячки носили полицейские опергрупп специального подразделения Иных: маячки последней модификации подавали сигналы каждые пять минут и как только очередной сигнал не поступал на приёмник центра или сообщал об угрозе, к месту последней дислокации копа направляли боевой отряд. Маячок показательно умолкал, если офицер попадал в ловушку, экранирующую все сигналы, и сообщал, если против полицейского применялась магия и опасные заклятья. Но ей-то он зачем, она же не ловит преступников с оружием в руках и не сидит в засадах!
«Приказы шефа полиции не обсуждаются», – напомнила себе Аманда, но ощущение, что вокруг неё творится какая-то чертовщина, осталось.
Глава 4, о буднях токсикологов и приёме у мастера
Рабочее совещание отдела токсикологии проходило в штатном режиме. Кто-то из сотрудников Аманды взволнованно мерил шагами лабораторию, кто-то нервно курил, кто-то сосредоточенно шелестел протоколами вскрытий, пытаясь отыскать в них зацепки, пропущенные другими. Большая часть её криминалистов являлась ведьмами, как и она сама, но имелись в штате и ведьмаки и прочие Иные.
– Под клиническую картину смерти подходит один тип ядов: быстро и бесследно разлагающееся в организме жертвы вещество, – докладывал старший группы, выезжавшей в больницу. – Поскольку одновременно погибли все, кто был в комнате, вероятнее всего яд распылили в воздухе. Он проник в лёгкие людей, впитался в кровь и вызвал полное расслабление всех мышц, включая диафрагмальную и сердечную. Жертвы перестали дышать, а их сердца перестали сокращаться с соответствующим закономерным итогом. Как известно, после смерти в мышечных волокнах происходит целый ряд химических изменений, приводящих к окоченению тела, из-за чего невозможно доказать первоначальную искусственную расслабленность мышц. Токсикологическая экспертиза ничего не даёт, патологоанатомическая картина идеально совпадает с картиной смерти от сердечного приступа. Все понимают, что люди отравлены, но доказать это фактами и уликами практически невозможно.
Ведьмак замолчал, зло насупившись, и продолжила его коллега – ведьма с приличным стажем работы в отделении:
– Детективы выяснили у медсестры, что утром окно в палате было закрыто. Когда обнаружили тела, окно было настежь распахнуто – косвенное доказательство, что яд распыляли в воздухе. Убийца наверняка использовал носовые фильтры, позволившие ему спокойно выждать пять минут на месте преступления и дождаться остановки сердцебиения и дыхания жертв, после чего он открыл окно. Из-за ветреной погоды яд полностью выветрился из палаты, все идентифицируемые запахи к приезду оборотней были утеряны.
– Яд мог вообще не пахнуть, так что не факт, что оборотни бы нам помогли, – добавила вторая ведьма.
– Кто заходил в палату, установить невозможно: камер видеонаблюдения в этом коридоре больницы нет, а запахи в нём принадлежат множеству людей из медперсонала.
