Кириллу даже показалось, что он слышит позади знакомый мерзкий голос Толяна, но, скорее всего, так только казалось – разобрать что-либо в завязавшейся перестрелке было невозможно.
Парень, правящий тачанкой, в которую сгрузили раненного Тоху, ускакал вперед. Кирилл отстреливался наравне с прочими бойцами. Оставшийся пулеметчик пока еще выручал – как только враги пытались приблизиться к убегающим, встречал их отчаянной очередью, и атака захлебывалась. Но боеприпасы были на исходе, и это понимали все. На местности Кирилл не ориентировался, но надеялся, что до Пекши недалеко и продержаться осталось недолго, когда стрекотание пулемета вдруг смолкло. Кирилл расслышал, как скачущая рядом Марина прокричала:
– Придержи коней! – Она обращалась к правящему тачанкой парню. Тот скосил ошалелые глаза. – Коней придержи! – надрывалась Марина. – Стрелок убит!
Теперь возница понял. Бег замедлился.
Замысел Марины Кирилл разгадал. Вопль: «Не надо!» – в себе задавил.
Марина все уже решила, ей не нужно мешать. Он заставил себя сосредоточиться на воспрянувшей духом погоне.
Марина села на лошади боком. Одной ногой уперлась в стремя. И, оттолкнувшись от него, перепрыгнула в тачанку – прямо на спину к убитому парню.
Кирилл выдохнул. Подумал, что, будь на его месте любой из адаптов, подхватил бы поводья брошенной командиршей лошади. Сам он не рискнул такое проделывать, в своем-то седле едва держался.
– Гони! – крикнула вознице Марина.
Столкнула тело убитого с седла и приникла к прицелу. Пулемет застучал снова. Атака захлебнулась.
На подъезде к Пекше преследователей встретили густым огнем со сторожевых башен. Ворота знаменитого когда-то завода захлопнулись перед самым носом догоняющих.
***
Вряд ли строители завода догадывались, что пройдет не так уж много, по меркам многовековой истории страны, лет – и все их выжившие после катастрофы потомки, теперешнее население бывшего города Пекша, все семьдесят три человека, соберутся здесь. Для того, чтобы готовиться к осаде.
Сторожевые башни пекшинцев, установленные по углам бетонного забора, заинтересовали Кирилла еще год назад, когда он впервые появился в поселке.
Каждая из башен представляла собой высокую металлическую «гармошку», с небольшой кабинкой на верхней площадке. В кабинке свободно мог разместиться дозорный, а при необходимости – два. И еще тогда, год назад, Кириллу объяснили, что нога с площадкой – бывший складской подъемник, с помощью таких раньше ставили грузы на высокие стеллажи и снимали их оттуда.
Сейчас подъемные механизмы не работали. Стальные «ноги» пекшинцы выпрямили, максимально растянув. Нижние площадки сняли с колес, а верхние обшили железом. Дозорные карабкались наверх по прикрепленной сбоку лесенке.
Кирилл, заглянувший было в медчасть, но тут же выставленный персоналом, хлопочущим над Тохой и еще двумя легкоранеными, взобрался на одну из башен. Пекшинские подсказали, что Анна Владимировна – там.
– Здравствуй, детка, – приветствовала Кирилла тетя Аня, поднимаясь навстречу. И тут же испуганно отшатнулась: – Ох, батюшки! Да ты весь в крови! Тебе к медикам надо, зачем сюда полез?
Кирилл, наклонив голову, рассмотрел чужую куртку – действительно измазанную.
– Кровь не моя, – объяснил он, – это я раненого нести помогал… Здравствуйте.
Анна Владимировна, неодобрительно покачав головой, села.
Она расположилась в тесной кабинке со всем доступным комфортом: сидела на крутящемся офисном стуле, в одной руке держала кружку с чаем, а в другой – прибор ночного видения, в точности такой, какой подарила когда-то Кириллу.
– Ребята говорят, ты теперь в темноте видишь? – Тетя Аня указала подбородком на прибор. – Эта ерунда не нужна больше?
– Не нужна… Я обязательно все расскажу, – пообещал Кирилл, – только позже.
– Понятное дело, – кивнула тетя Аня, – не до рассказов сейчас. А чего ты сюда-то забрался?
– Посмотреть хотел, что там за воротами. Можно?
– Да гляди на здоровье, в поселок этим гадам не прорваться. Любо-дорого глядеть, как бесятся.
Кирилл, припав глазами к проделанной в обшивке амбразуре, наблюдал за сбившимися в кучу врагами. Они предусмотрительно держались на изрядном расстоянии от заводского забора.
Что собираются предпринять, пока было непонятно, но отступать явно не планировали, и это Кириллу страшно не нравилось. А Анна Владимировна наблюдала за ним.
– Крепкий ты парень стал, – с непонятным выражением – то ли радуется этому обстоятельству, то ли сожалеет, – проговорила она. – Я в бинокль видала, как отстреливался. Маринкиных-то, вроде, всех знаю; думаю – кто такой?.. И не сообразила, что ты.
Кирилл недовольно скривился.
– Отстреливался я – хуже некуда. Лучше бы мухобойкой махал, больше б толку было. Сталкер мне за такую стрельбу – ух, вломил бы! А наездник из меня и вовсе никакой.
Анна Владимировна с грустной улыбкой покачала головой:
– Узнаю Рэдову школу. Никаких поблажек.
Кирилл пожал плечами. Поговорку адаптов о том, что пожалеешь свою задницу на тренировке – в бою потом вовсе без нее останешься, при тете Ане цитировать не стоило. К тому же, у него и без этого накопилась масса вопросов к пекшинской хозяйке. Но поговорить им не дали.
– Але! – донесся снизу знакомый, усиленный рупором, голос. – Как тебя… Тетя Аня! Племянничков с Владимира – заждалась, поди?
Анна Владимировна подобралась на стуле.
– Он жив?!
Кирилл не ответил. Молча взял у хозяйки бинокль, отключил ночное видение и подстроил к глазам.
Толян стоял в позе Наполеона, широко и уверенно расставив ноги. Кувырок из седла, судя по всему, прошел удачно.
– Але! – надрывался он. – Выходи, дорогая тетушка! Принимай гостинцы.
– Не отвечайте, – остановил начавшую было подниматься тетю Аню Кирилл. – Чем дольше он не знает, где вы, тем лучше.
– Молчишь? – продолжал издеваться Толян. – А чего так?.. Вышла бы, поздоровкаться-то! Давненько мы с тобой не видались.
– Да и век бы тебя не видеть, – проворчала Анна Владимировна, – в гробу б на тебя, гада, посмотреть! Я думала, вы его убили.
Кирилл покачал головой:
– Увы.
– Что ему нужно?
– Сейчас скажет. Долго тянуть не будет.
И Толян сказал.
– Значится, так, тетушка, – объявил он. – Не хочешь выходить – хрен с тобой. Небось, уши жиром не заплыли еще, и не все окуляры на еду выменяла… На дорогу-то глянь!
Бинокль был у Кирилла. И на упомянутой дороге он, приглядевшись, и впрямь заметил далекое шевеление. Подкрутил бинокль. Сердце екнуло – по дороге, с весьма приличной скоростью, ехала груженая повозка.
– Увидала? – Толян широко улыбался. – Гостинцы к тебе едут! Взрывчатка!
Кирилл стиснул зубы.
Что именно хранилось на уничтоженном складе, доподлинно не было известно никому, кроме самого диктатора.
Оружие. Какое – кто его знает. Взрывчатые вещества Толян, очевидно, хранил не там.
– Недолго твоему заборчику стоять осталось, – злорадно пообещал Толян. – Снесем к хренам, и такой тебе тут концерт устроим, что те, кто в живых останется, мертвякам позавидуют!.. Услыхала, что ль?
– Он блефует, – пробормотала тетя Аня. Непонятно было, кого успокаивает, Кирилла или себя. – Им не подобраться к воротам! Всех, кто полезет, отсюда постреляем.
Кирилл пока ничего не говорил, не хотел расстраивать тетю Аню. Он догадывался, что просто так грозить Толян не стал бы.
Хитроумный и изобретательный по части всего, что касалось войны, диктатор наверняка придумал и опробовал способ подбираться к осаждаемым объектам без особого ущерба для бойцов. Под щитом, к примеру, или еще как-нибудь. Но понимал Кирилл и то, что устраивать вселенскую бойню Толяну не с руки: тетю Аню он пока запугивал, чтобы потом начать торговаться. Так оно и вышло.
– А можем и по-другому разложиться, тетушка, – выждав время – очевидно, чтобы осаждаемые успели осознать безнадежность ситуации, продолжил Толян. – Я ж не гордый, мне много не надо. Умника верни, да я свалю по-доброму. Он живой, падла, своими глазами видал! А гниду казанскую, если не подох еще, можешь себе оставить.
