"Фантастика 2025-32". Компиляция. Книги 1-36 (СИ) - Вязовский Алексей

Оказывается, когда на тебя смотрят камеры и слепят софиты, то это будет покруче, чем на бандитской стрелке. Я собрался с духом.

— Исключено! Игра пройдет на высшем уровне, — величественно кивнул я, обещая про себя облобызать старушку Серафиму Леонардовну. Фраза «гадом буду, в натуре» чуть было не сорвалась с моих уст, но умерла, уничтоженная экспресс-курсом хороших манер от тетки, которая помнила и Немировича, и Данченко.

— Тогда у нас предложение! — заявил один из игроков. — Максимальный выигрыш, что мы можем тут получить — пятьсот тысяч. Давайте мы поставим пятьсот тысяч, а вы поставите максимальный выигрыш в вашем казино за последний месяц.

Вот урод! — подумал я. — Ведь как-то выкрутиться надо. Если ответить «хуй тебе, жирная рожа», как он того заслуживает, то это же полнейший зашквар будет. Сделал вид, что обдумываю поступившее предложение, пока по залу разносились смешки. Народ пялился без стеснения. Дам я слабину или нет?

— Фишки принимаете? — развел я руками. — Я такие суммы с собой не ношу.

— Мы все принимаем, — оскалился довольный игрок. — Деньги, фишки, расписки и даже векселя!

— Тогда сделаем так! — я достал из кармана ручку, написал цифру и положил ее на мельхиоровое блюдо, куда должны были складывать банк. — Пока смотреть нельзя! Пусть игроки сначала победят в этом раунде. Честно говоря, господин ведущий, я просто опасаюсь за психику наших участников. Пусть сохранят холодную голову. Она им понадобится.

— Прекрасно! — зарокотал ведущий. — У нас интрига! Пятьсот тысяч против самого крупного выигрыша в казино Дворец Раджи! Как тут сохранить холодную голову, если вся страна прильнула сейчас к экранам! Все хотят узнать, что написано на этой бумажке!

А я выдохнул про себя. Ведь помню, как тогда, еще в прошлой жизни, смотрел игру. Ворошилов в прямом эфире выгнал с позором какого-то обосравшегося спонсора, который зажал деньги на ставку. Молодой такой коммерсант, мне сегодняшнему ровесник. Если со мной что-то подобное случится, это конец. Титул «лох десятилетия» обеспечен. Меня в Москве любая шпана будет на ноль множить. И уж конечно, ни один серьезный, авторитетный человек во Дворец не зайдет. Благо казино начали размножаться в Москве, как подснежники в апреле — на Арбате появилось два, на Тверской. Собственно, поэтому Карась и решился вложиться в рекламу. Надо столбить за собой место.

— Итак, раунд зеро! Сергей Хлыстов против элитарных знатоков Андрея Овцова! Внимание, вопрос! Великий художник Сальвадор Дали писал: Испания, ее палящий зной, расплавляющий мне мозги, ассоциируется у меня с двумя цветами, с двумя красками. Назовите эти два цвета Сальвадора Дали!

По залу пробежал шепоток, а я наблюдал за обсуждением, что вели игроки. Черт! Один из них дал правильный ответ, но он утонул в дискуссиях. Этот вопрос Ленка придумала. Она пипец умная какая, оказывается. И Дали этого любит без памяти. Я посмотрел с ней открытки вчера. Ничего так мужика штырило! Чем же он закидывался, раз такое выдавал? Точно, не натурпродукт из Ферганской долины. Тут какая-то тяжелая химия в ход пошла. А еще она про своего Дали полвечера без умолку трещала. Так гордилась, что вопрос придумала. Смотрит сейчас, наверное. А мне и не жалко еще полмиллиона отдать за вопрос от любимой — Ворошилову приятно, Лене и ее мамаше тоже.

— Наш ответ: желтый и красный! — ответил игрок. — Как цвета флага Испании!

— Красный и желтый! Таков ваш ответ! — сказал ведущий. — А теперь, внимание, прозвучит ответ правильный.

Повисла драматическая пауза. Ворошилов, конечно, спец по ним. Прямо опером в МУР допрашивать варнаков. Сами колоться будут.

— Ну, если бы мы спрашивали только цвета испанского национального флага, то я не назвал бы этот вопрос трудным. И он бы не стоил тех ставок! Это было бы слишком легко! Вопрос был на интуицию! На образное мышление! Два цвета, что ассоциировались у художника с цветом, расплавляющим мозги — красный и черный! Вы проиграли! Счет становится один -ноль! Один-ноль! Второй раунд!

Заиграла музыка, поскакал всадник, перепрыгивающий препятствия с пластиковой колбе, а я услышал вкрадчивый голос ведущего.

— Скажите, господин, Хлыстов, а какая ваша любимая картина у Дали?

Ну вот не сука? Он же знает, кто я, и чем зарабатываю на жизнь. Ну, Ленок, с меня подгон! Выручила! Вчера всю голову мне этим Дали забила. Я даже знаю, как его бабу звали. Галя, вот! Как нашу продавщицу из сто седьмого гастронома. Я потому это и запомнил. Как же ее забыть, если она пузырь из горла и кочергу в узел… Я сделал скучающее лицо и выдал.

— Это очень непростой вопрос, господин крупье, — ответил я, наслаждаясь издевательскими улыбочками игроков, которые жадно ждали, когда же я обосрусь и сяду в лужу. А вот хрен вам!

— Но я бы, пожалуй, назвал «Постоянство памяти». Я ездил в Фигейрос, но там собраны не лучшие работы маэстро. Думаю поехать в Нью-Йорк, посетить музей Метрополитен…

Что, съели, суки! — я с великим трудом сохранял спокойствие, представляя рожи всей братвы Нерезиновой, что прилипла сейчас к экранам. Карась, дурень такой, растрепал всем, что его по телеку показывать будут.

— Кстати, о сумме! — добил я игроков и развернул бумажку. Надо уводить тему в сторону. Не дай бог, еще чего-нибудь спросит, а я в душе не ебу, что это за Фигейрос такой…

— Так мало? — скривились игроки, увидев сумму. — Всего два миллиона?

— Это в долларах. У нас, знаете ли, господа, серьезное заведение, — небрежно сказал я и положил бумажку в карман.

Раздался дружный вздох. Глаза у людей стали квадратными — им до сих пор было трудно представить такую огромную сумму, на которую можно было пол-Москвы купить, а на сдачу взять Тульскую область.

И вот теперь-то можно любой понт прогнать! Не признаваться же на всю страну, что я просто денег зажал.

Игра пошла своим чередом, а я только подбрасывал пачки денег на блюдо, то удваивая ставки, а то и вовсе утраивая. Пусть знают, как настоящие пацаны гулять умеют. Те более, что суммы были пустячные — 30−40–50 тысяч рублей. Переживем! Тем более что дело сделано. Эту передачу вся страна смотрит. Запомнят стопудово два ляма зелени, которые эти лохи могли выиграть! И казино прорекламировали, и себя заодно. А ведь оно и неплохо, в свете ожидаемых выборов в Госдуму…

— Босс! — к моему уху наклонился Руля. — Там Дмитрий Николаевич приехал. Рука перевязана. С ним люди какие-то. По виду — родня, такие же косоглазые.

— Вот черт! — выругался я, дождался музыкальной паузы и вышел на улицу.

— Димон! — заорал я, когда увидел улыбающегося Китайца с левой рукой на косынке. — Ты где успел в замес попасть, братишка?

— Долгая история, Серый, — легкомысленно сказал Китаец. — Скажем так, сначала все пошло вполне неплохо…

Глава 13

Бригада из десяти крепких парней проехала Ташкент, Бухару и Самарканд. Туда везли баксы, а оттуда планировали притащить рубли, взяв их там практически на вес. Советская макулатура доживала последние дни, а тут, в хлопковом раю, у людей еще оставались молочные фляги, закопанные в саду. Эти фляги были наполнены не только золотом, но и бумажными деньгами, потому что идиот — он всегда идиот, даже если родня пристроила его когда-то на хорошую должность. Тут, в Советской Средней Азии, платили все, за все и всегда. И даже гаишник на дороге получал деньги не за факт нарушения тобой правил дорожного движения, а за сам факт остановки. И чем выше было звание, тем больше была такса. Деньги брали все — от водопроводчиков до членов ЦК, и до какого-то момента все это работало. А вот теперь работать перестало. И если тут, в Узбекистане, вспышки насилия были спорадическими, то в соседнем Таджикистане шла какая-то средневековая резня. Никто и понять не мог, как люди, которые ходили в советскую школу, читали советские книги и смотрели советские фильмы, озверели так сразу и все.

Впрочем, у Димона интерес был чисто практический. Он ведь и сам из приличного мальчика превратился в немалого отморозка, а потому смотрел на происходящее философски. Раз хотят люди свою жизнь в сортир спустить, ну и пусть спускают. Ему, Димону, на них всех насрать. На всех, кроме семьи Тен, давшей миру Димонову маму. Они жили в крошечном поселке, в котором стояла военная часть, километрах в двадцати от Курган-Тюбе. Уехать вовремя они не успели, потому как болела бабушка. А потом бабушка умерла, и выяснилось, что уехать оттуда почти невозможно. И даже позвонить пока не получалось. Димон пытался это сделать в каждом городе, где был, но телефон выдавал лишь длинные гудки. А ведь он разговаривал с ними совсем недавно.