– Вон он! Мы как раз пролетаем мимо него. Нет, нет, левее, – подсказала она Свиму направление, куда следует смотреть. – Город видно. Видите, огни! До него свиджа три-четыре, наверное, будет, не больше.
– Вижу! – обрадовался Свим непонятно чему. Что-то его взбодрило, хотя он ещё не сформулировал для себя, что именно. – Теперь, Кло, поверни на Фост. Это на запад.
Клоуда утвердительно кивнула и повторила слова Свима:
– Это на запад.
– Пешком мы к Ренце подошли бы только дня через два, да и то при благоприятных условиях! – наконец Свим разобрался, чему он радуется. Оказалось, скорости, с какой они пересекли пространство безо всяких усилий с их стороны. – Как думаешь, Кло?
– Не знаю, Свим. Я же по земле не хожу.
– Ну да, – согласился дурб. – А как долго мы уже летим?
– С праузу, наверное. На Пливином шаре были часы… И вообще, её шар был лучше моего. Она уже давно пилотирует, не то, что я.
– Збун с ними, с часами! Что от них хорошего? У меня в хабулине тоже есть часы. Большие. С боем… Что значит с боем?.. Они каждую праузу отмечают проигрыванием определенной мелодии. По двадцать раз в день. Приятно слушать. Но я не люблю часы. Это всё равно, что привязать себя ко времени. Нет уж! – Свим отмахнул рукой, показывая своё неприятие, словно нечто оттолкнул от себя. – Это древние почему-то считали часы одной из важной составляющей их повседневной жизни. А зачем, сами, поди, не знали. Всё время следить за каждой праузой? Когда же тогда что-то другое делать?.. Мера времени должна быть тут и тут, – Свим показал на грудь и голову. – Вот вас, пилотов, я слышал как-то, будто бы специально учат соизмерять время?
– Да, конечно. Пилоты должны это делать. Но я ещё не совсем хорошо ориентируюсь. Поэтому и сказала о примерном времени полёта. Около праузы.
– Слышали? – привлёк внимание друзей Свим. – Нас несёт раз в десять быстрее, чем, если бы мы сейчас ползли там, по земле!
– К тому же нас уже догоняли бы тескомовцы, – напомнил К”ньец. – Теперь, где они, а где мы.
– Ты прав, однако забудем пока о них.
Постепенно эйфория, связанная с полётом на шаре, стала спадать, понемногу превращаясь в банальную скуку. С кислым выражением на лице Свим выслушал новости, переданные ему из Центра: его оповещали об одном и том же – тескомовцы их хотя и ищут, но безрезультатно. Это уже были не новости, а бессмыслица какая-то. Не случись таких счастливых стечений обстоятельств, пережитых ими в течение сегодняшнего дня, их уже не искали бы, так как точно знали бы, где их можно поймать.
Калуба неподвижно сидела в передней части гондолы и с удивлением отмечала: она летит со сложенными крыльями. Вначале такой полёт её забавлял. Необычно и очень высоко. Калубы, потомки орлов, стали слишком тяжелы так далеко отрываться от земли. А монотонное плавное парение всё тянулось и тянулось без конца, и В”арьёсу не на шутку стала сердиться – ни кувыркнуться тебе в воздушном просторе, не спикировать на зазевавшуюся добычу, оттого крылья её стали болеть от постоянной готовности принять полёт на себя. Она скрипела клювом и булькала горлом от негодования.
Проще и интереснее всё это происходило у мальчика и хопса. Они свесили головы за борт и, пока ещё что-то можно было видеть, зачарованно следили за сменяющимися под ними деталями ландшафта. Постоянно что-то новое проплывало внизу. То живописные развалины, то едва заметная нитка тропы, то странной конфигурации лес – по кругу, по широкой дуге, квадратом. А порой, словно сквозь землю, проступали очертания совершенно непонятных одиночных или группами рисунков.
Проанализировав новости и не найдя в них ценного зерна, Свим присел на корточки перед Клоудой. В гондоле места не слишком много, так что его движение получилось тяжеловатым, а его задняя оттопыренная часть тела потеснила созерцателей земной поверхности.
К”ньец недовольно фыркнул.
– Потерпишь, – бросил ему через плечо Свим. – Ты бы посмотрел, что там с Ф”ентом. Может быть, пора его разбудить?
– Зачем? Пусть спит, – небрежно сказал хопс. – Чем он позже узнает, что остался без собачьего украшения, тем для него же лучше будет.
– Тебе виднее. Украшения он лишился или обрёл возможность не таскать за собой лишнее.
К”ньец стал что-то горячо объяснять значение хвоста, если он, конечно, не содержит в себе такой пакости, коей обладал хвост стехара, но Свим его слушал уже вполуха. Он обратился к Клоуде:
– Скажи, Кло. У вас есть связь с базой?
– Обязательная. Через каждые полпраузы.
– Давай послушаем, что они тебе говорят.
– Не надо, Свим. Я боюсь!
– Чего? – он положил руку ей на колено. Она уже намеревалась столкнуть её и даже сделала резкое движение, но закончила его тем, что положила свою узкую, с длинными пальцами ладонь на его, широкую и теплую. Он отметил её движение. – Хорошо, милая… Так чего ты боишься?
– Я же говорила, нам надо выходить на связь каждые полпраузы. А я молчала. Теперь там, наверное… – Она вяло отмахнулась рукой. – Не надо, Свим.
– Ну, хорошо. Если тебе это неприятно, то и пусть они там что хотят, то и говорят. Но просто послушать переговоры между тескомовцами есть возможность?
– В принципе можно, конечно. Мы все на одной волне работаем. Но… это не рекомендуется делать.
Свим улыбнулся.
– Кло, очнись! Это когда уже было. А сейчас для тебя всё рекомендуется. Они тебе не указ… Ну, успокойся, милая. Давай послушаем, какие у них возникли там проблемы. Заодно что-нибудь узнаем и о себе… Кло, прошу тебя.
Клоуда ответила на его улыбку своей, вымученной.
– Ты не подумай, что я не хочу, – сказала она. – Эти переговоры… Они… мужчины, так при этом ругаются! Я сегодня с утра уже наслушалась всякого.
– Так трудно привыкнуть?
– Не знаю. Я же сегодня в первом самостоятельном полете.
– Поздравляю, – вставил Свим. – Но разве у вас так принято, чтобы не считаться с тем, женщина ты или нет?
– А мужикам наплевать, что я женщина.
– Не скажи. Я вот не ругаюсь.
– То ты… Тебе ругаться не с кем.
– А им, значит, есть с кем?
– Конечно. Разные думы, книры. Разные командиры. Каждый считает своё мнение правильным. Всё так это стало плохо после драки между бойцами, устроенной в Габуне.
– Ты мне о ней расскажешь?
– Но я ничего не знаю. Правда, Свим. Я ведь там не была.
– Ладно. Так что они говорят между собой?
– Начинают выяснять отношения… Ну, их!
– А мечом ты владеть умеешь?
– Нет, Свим, – она вздохнула. – Нам давали, конечно, уроки фехтования, но у меня плохо получалось. Мне всегда казалось… Разве я могу кого-нибудь убить? Это же… Нет, Свим. Вот Пли умеет. Но мы полетели к вам с ней без мечей.
– Меня, Кло, откровенно говоря, это смущает. Почему вы все были так не подготовлены к встрече с нами? Ведь дисциплина у вас в основе всего. А тут поразительная беспечность какая-то. Как на прогулку отправились. А их меленраи словно специально были подготовлены, чтобы пропустить удар меча или кинжала. Непонятно.
Клоуда пожала одним плечом.
– Скоро будет совсем темно, – сказала она бесцветным голосом.
Свим забеспокоился.
– Он ночью не упадёт? Вы же ночью не летаете?
– Не упадёт. Ночью просто трудно садиться, поэтому и не летаем. Не видно, что под гондолой в этот момент находится. Можно и на воду сесть, и на дерево налететь.
– Как только луна даст больше света, так и сядем. А сейчас давай всё-таки послушаем переговоры.
– Как хочешь, Свим, – она наклонилась и дотянулась до небольшого ящика, отдельно установленного над двигателями веков с набором переключателей и кнопок, заученно пробежалась по ним пальцами одной руки.
Приемник зашипел. Кто-то кашлянул. Свим вопросительно посмотрел на Клоуду.
– Это общий канал, – сказала она озадаченно. – Обычно…
– Они уходят на юго-запад? Идут очень быстро, наверное, бегут, – прорвался в эфир голос запыхавшегося человека. – Мы уже пятнадцать прауз на ногах!
– Сочувствую, – проговорил некто, но сочувствия в сказанном не было и на гран. – Но они тоже идут без отдыха, и с ними мальчик.
