— Послушай, дело почти что прошлое… Но тем не менее. Я не раз замечал, что в твоем отношении к Ноа проскальзывала неприязнь. Просто так… Для понимания. Это эмоции или ты знаешь что-то, чего не знаю я?
— Вообще я очень много знаю, мой друг, — с деланным самодовольством ответил Сирсонур и тут же рассмеялся, показывая, что специально разыгрывает из себя павлина. — А если серьезно… Нет, не эмоции. Скорее безосновательное подозрение.
— Подробней.
— Помнишь те фразы на мертвом языке, которые бросил тебе в лицо Дилонне? Я обещал, что переведу их, и я их перевел. Нашел в королевской библиотеке словарь. Поверь, искал очень долго.
— Ты разжигаешь мое любопытство. Выкладывай.
Сирсонур покрутил головой, как бы удивляясь тому, что сейчас произнесет.
— Бойся своих желаний. Представляешь? Бой-ся сво-их же-ла-ний! Я подумал, что все как-то лепится одно к одному. Война с Крайоной, дикая по размеру ставка, твое увлечение Ноа, которое просто сорвало тебе крышу. Мы сидим и каждый день гадаем, какой же сюрприз нам приготовила Крайона? А Дилонне в лицо заявляет и наверняка с самодовольной рожей…
— Так и было, — перебил его Риордан.
— Вот-вот. Он заявляет, дескать, давай, ломай голову Мастер войны. А мы поступим тоньше. Мы зайдем тебе в тыл. Ударим там, где никто не ожидает. Ты потеряешь голову. Тебе станет не до войны. Ты не сможешь руководить десяткой, и сам не победишь. Мы переиграем тебя, Мастер войны Овергора! От нашего удара не увернешься!
Риордан запрокинул голову и оглушительно расхохотался. В его смехе звучали нотки истерики, но Сирсонур все равно был рад этому смеху. Все-таки какая-никакая разрядка. Другу полегчало. Он скидывает напряжение.
— Ну, ты брат даешь! — вымолвил Риордан, вытирая слезы из глаз. — Крошка Ноа в заговоре с Крайоной? Подумать только! А вторая фраза?
— Ммм… Что-то на эту же тему. Типа ваши чувства выступают против ваших интересов.
— Ха. Действительно подходит.
— Или ваша храбрость препятствует вашему разуму. Не помню, в общем.
— Ладно. Забудем об этом всем.
— Извини, что мучаю тебя. Ты точно в состоянии будешь выкинуть ее из головы? Сам понимаешь, мой интерес не праздный.
— Обещаю. У меня чуть больше месяца впереди. Я полностью приду в норму. И не подведу всех. Проклятье! Думаешь, что я не понимаю, сколько на мне всего завязано? А эту историю с мертвым языком и послом я опишу в письме к Накнийру. Она его развлечет.
— Ничего себе! Вы поддерживаете отношения?
— Не совсем так. Примерно раз в месяц я пишу ему и рассказываю, что у нас тут творится.
— Все не можешь отвыкнуть от отчетов бывшему начальнику? — рассмеялся Сирсонур.
— Типа того. Ладно, давай твой кулак, мне пора.
Они ткнули друг друга костяшками пальцев. Риордан зашагал к воротам Академии, а карета тайной полиции затарахтела колесами по брусчатке. Все невесомые небеса мира давили на плечи Мастера войны гранитной тяжестью.
Глава 14
Без воздуха
Он прошел насквозь всю Академию, не отвечая на приветствия поединщиков, добрел до дома и заперся у себя на втором этаже. Тщетно Гадна спрашивала насчет обеда. Никто не отвечал из-за вишневой двери.
«Напейся! — советовал внутренний голос. — "До сблева! До желчи! До рева! Убей тоску болезнью! Напейся!»
Пустота. Нет мыслей. Нет ничего. Маленький мальчик, которого родители потеряли в лесу. Отчаяние. Тоска. Нет не, тоска! ТОСКА, выворачивающая все наизнанку. Боль. Глаза плачут сухими слезами.
— Нет, я не стану пить, — ответил Риордан вслух. — Я хочу запомнить на всю жизнь то, что чувствую сейчас. Потому что больше такого не будет.
Это понимание пришло внезапно. Будто в человеке есть запас некого вещества для настоящей любви, той самой, единственной. И он израсходовал его весь. Враз. А по-другому и не получится — это запас одноразовый. Теперь там пусто. Мертво. Одиноко. И не это не заполнится ничем. Сколько лет ему доведется прожить? Неважно. Он понесет в себя эту пустоту, как прочие неудачники любви. Калеки. Сколько таких калек ходит по улицам? Неважно. В этой пустоте ты один. И нет никого.
— Три недели, — сказал он вслух. — Три недели жизни. И понимание, что до этого жизни не было, как не будет ее после.
Чуть-чуть не получилось. Оба пытались. Может быть, она пыталась еще с большей силой, чем он. Он полюбил словно вдохнул в себя свежий воздух из распахнутого окна. Она пыталась себя заставить. Не вышло. У него не вышло. У нее выйдет. Но она не забудет. Такое невозможно забыть. Сколько она будет жить с Жаневеном, столько будет сомневаться, а сделала ли она правильный выбор? И глубоко внутри сожалеть, что не смогла поступить иначе.
Пустой лист бумаги лежал перед ним. Словно белая пустыня судьбы, на которой он должен оставить следы.
"Дорогая Ноа!
Я благодарю тебя. Ты показала мне, что такое настоящая жизнь. И настоящая любовь. Я понимаю все. И не сужу. Мы попробовали, мы отдались этому полностью, но по ряду причин наше счастье не состоялось. Не хочу далее вдаваться в эмоции, а лучше скажу о будущем.
У Жаневена есть серьезные проблемы дома. Безденежье родителей подвигло его сделать шаг туда, где ему не место. В твоих силах это изменить. Помнишь безделушку, которую я тебе подарил? Обратись к господину Фаверу, королевскому ювелиру. Скажи, что это я рекомендовал тебе воспользоваться его услугами. Он заплатит за колье триста золотых, не меньше. Родителей Жаневена выручит эта сумма. И не грусти об этой побрякушке. На вашу свадьбу я подарю более ценную и более красивую.
Навсегда к твоим услугам.
Риордан.
Мастер войны Овергора".
Он воткнул перо в чернильницу и уронил голову на скрещенные руки. И много позже перетащил свое тело в постель.
Когда на следующий день поединщики и курсанты высыпали из Главного здания на утреннюю тренировку, они с удивлением увидели Мастера войны, который в одиночку проходил полосу препятствий. И судя по его промокшей насквозь рубахе, он делал это уже не в первый раз. На полосе препятствий обычно занимались новобранцы. Она была создана, как некий комплекс, который поднимал кадетам увертливость, укреплял связки и одновременно прорабатывал все основные группы мышц. Полосу проходили на время. Прежде рекорд скорости принадлежал Риордану, но пару лет назад его улучшил Тамур.
Подошедший Скиндар несколько минут наблюдал, как Мастер войны карабкается по сетке из веревок, а когда тот спрыгнул на земляной вал с другой стороны полосы, поинтересовался с иронией в голосе:
— Ну, как? Получается?
— Для меня некому было засечь время. Но думаю, что где-то близко, — отдуваясь ответил Риордан.
— Тебя вчера целый день не было видно.
— Легкое недомогание.
— Сегодня ты тоже выглядишь не лучшим образом. Возьми выходной.
— Напротив, сегодня я чувствую в себе желание, как следует измотать свое тело.
— Только не проводи тренировочных боев. Ограничься нагрузками.
— Это еще почему?
— У меня складывается впечатление, что сегодня ты можешь кого-нибудь случайно убить.
Риордан последовал совету капрала. Подкрепившись настоями доктора Арильота, он принялся остервенело таскать каменные шары, тянуть канаты через специальные блоки и подбрасывать вверх небольшие мешки, набитые песком.
Видя, с какой энергией Мастер войны отдается тренировкам, остальные поединщики, как по сигналу, отложили учебное оружие и тоже присоединились к своему командиру. В этот день в Академии не прошел ни один учебный бой. Зато к вечеру все бойцы оказались так вымотаны на снарядах, что едва стояли на ногах.
— В целом неплохо, — подвел итог дня Скиндар. — Иногда ребятам требуются пиковые нагрузки. Они закладывают фундамент физической готовности. Но завтра только восстановление. И ничего тяжелого. Договорились?
Риордан лишь устало кивнул в ответ. В течение дня он старался гнать из головы мысли о Ноа, но не всегда получалось. Как она восприняла его письмо? Наверное, были слезы. Разочарования или облегчения? Только бы не приехала сама, чтобы объяснится. Это будет невыносимый разговор. Он обещал Сирсонуру проявить твердость. А сумеет ли?
