Однако Злобин, чтобы подстелить соломки, решил и сам позвонить перед этим Петрищеву, предупредить о том, что Пылаев желает к нему зайти.
— Доброго дня, мой старый друг, — произнёс он, прижимая трубку к уху и невольно поморщившись от нахлынувших воспоминаний. — Ну как там продвигаются дела относительно Медведева?
— Роман Михайлович, да я и сам всё понимаю, прекрасно! Пьян был, ну не должен был я так делать. Что ж вы меня всё терзаете? — в голосе генерала слышались нотки досады и раздражения.
— Увольте, мой друг, я звоню не для того, чтобы вас терзать, а для того, чтобы спасти жизнь невинного, по сути, человека, — Злобин подался вперёд, опираясь локтем о стол и глядя в окно.
Генерал недовольно проворчал:
— Да уж, заварил этот Медведев кашу, не мог ведь промолчать!
Злобин ехидно ухмыльнулся. О том, кому следовало промолчать и не болтать лишний раз языком, он прекрасно знал, но генерал всё-таки был очень горделив. Лишний раз напоминать ему об его ошибках — только нажить себе лишнего врага, а Злобин был слишком умён для подобных промахов.
— Роман Михайлович, я уже подал все бумаги. Но слишком уж долго работает имперская канцелярия, — произнёс генерал с тихой отчаянностью.
— Вы ведь понимаете, что на кону стоит, жизнь непростого человека, настоящего героя. Я бы на вашем месте постарался. Иначе на вашей совести будет непростительная ошибка, которая может вылиться в большую потерю для империи.
Генерал промолчал, только тяжело вздохнул, будто взвалил на плечи невидимый груз.
— Прекрасно всё понимаю, но как только разорваться и решить всё? Я ведь уже третий день в мыле бегаю, пытаясь решить…
— Я вам в помощь отправил одного своего протеже. Он вам позвонит сегодня с поручением. Он тоже заинтересован в спасении Медведева. Присмотритесь к парню, может, сможете с ним какие-то дела совместные делать. Не прогоните, может, он действительно может вам пригодиться и как-то поспособствовать в решении проблемы с Медведевым.
— Непременно, лишние руки мне не помешают, к тому же дело щекотливое и требует особого подхода. Надеюсь, парень толковый? — спросил Петрищев, приободрившись.
— Уверен, он вас удивит, — заявил Злобин, улыбаясь уголками губ.
Глава 25
Дядя Бо́рис, и этим все сказано
Поговорив со Злобиным, я хотел было сразу позвонить генералу Петрищеву, но вдруг осознал, насколько сильно я устал, поэтому решил сходить освежиться в ванной.
Дмитрий уже храпел, даже не дождавшись результата разговора.
Прохладная вода обожгла лицо, заставив меня вздрогнуть. Я плеснул ещё раз, и ещё, чувствуя, как возвращается ясность мысли. События последних дней проносились в голове калейдоскопом — разлом, твари, кристаллы, а теперь ещё и судьба Медведева повисла на волоске. Вытерев лицо полотенцем, я взглянул на своё отражение — глаза покраснели от недосыпа, щетина уже превратилась в лёгкую бородку, а под глазами залегли тёмные круги. Да, выгляжу не лучшим образом.
Немного освежившись, я позвонил генералу.
— Алло, с кем имею честь, — раздалось на том конце.
— Здравствуйте, меня зовут Константин Пылаев… — Я хотел было представиться в полной мере, но генерал меня тут же прервал:
— Оо! А вы быстры. Только что о вас разговаривал с Романом Михайловичем. Рекомендовал вас как очень деятельного и толкового парня.
— Очень интересно, — произнёс я. — Я хотел бы с вами обсудить вопрос относительно Медведева.
— Да знаю я, что вы хотели со мной обсудить, — произнёс генерал, и в его голосе я услышал нотки усталости и досады. — Сам голову ломаю, как его теперь вытаскивать из этой передряги. Дело до канцелярии дошло. А я в силу своей горячности допустил, что дело затянули. Очень уж он меня разозлил. Но я отходчивый, поэтому все силы прилагаю для того, чтобы спасти беднягу от гибели.
— Всеволод Иннокентьевич, — произнёс я, собираясь с мыслями. — Я думаю, что следует поговорить с полковником Гориным, начальником тюрьмы. Может, удастся его как-то убедить отсрочить исполнение наказания. Ведь как я знаю со слов Романа Михайловича, помилование уже есть, но в силу оно вступит лишь через три дня после приведения в исполнение казни. так что, если удастся убедить полковника отсрочить наказание по какой-то причине, дело будет сделано? А там уже и помилование вступит в силу. А то получится ведь огромная трагедия, если Медведев из-за такой, в сущности, ничтожной причины лишится жизни. Я имею ввиду, конечно же, бюрократию.
Петрищев вздохнул в трубку.
— Здесь нужно хорошенько подумать, — хмыкнул он, — хотя, да, это мысль неплохая. Горин мой старый знакомый, глядишь, и получится с ним прийти к общему мнению. Я с ним поговорю, — пообещал он. — А вечером жду вас у себя в гостях, представлю вас сливкам местного общества, заодно и обсудим результаты.
Я взглянул на себя в зеркало. А костюм-то поизносился. Вон подпалины на лацканах да на локте дырка образовалась, ещё и помятый весь. Всё-таки последние дни были очень непростыми. И не только для меня, судя по всему.
Надо бы обновить гардероб, к тому же деньги у меня какие-то имеются. Мартынову, видимо, было всё равно, как я выгляжу, да и утро было раннее, он сам-то сонный был, а вот идти на приём к генералу в таком виде будет не очень прилично.
Однако был один нюанс — у меня ведь все средства в энергоядрах с кристаллами, да в золотых монетах из разлома, а их нужно где-то поменять. Поморщившись, я понял, что придётся искать обменник. А времени до вечера не так уж много.
Я вышел из ванной, Дима тут же вздрогнул, услышав хлопок двери:
— А? — удивился он, сонно моргая и пытаясь сфокусировать взгляд. — Что… кто? Я немного задумался и, кажется, отвлёкся, — сказал Дмитрий, возвращаясь в сознание. — Что ты там говорил? — спросил он.
— Да ничего, ничего, — улыбнулся я. — Ты бы отдохнуть прилёг, а то всё бодришься да бодришься, — пряча улыбку, произнёс я. — Об отдыхе тоже не стоит забывать.
— Да, это да, — произнёс он, — но я так выносливость вкачивал, что спать мне нужно раз в две недели.
— Это сразу видно, — поддержал я брата. — Ты мне вот что скажи — где здесь можно поменять энергоядра на рубли?
— Ой, да здесь, кстати, недалеко. Проехать нужно всего один квартал. На улице Генеральской, 9. Там будет небольшая лавка, — ответил Дима чётко, будто бы в карту смотрел, хотя глаза его сами собой закрывались, а он уже заваливался на кровать.
— Ну хорошо, тогда ты отдыхай. А я схожу, поменяю энергоядра на рубли.
— Да, да, — пролепетал он, поудобнее устраиваясь на подушке.
Прикинув, сколько может стоить новый костюм, взял пригоршню энергоядер, пару кристаллов и золотые монеты — надо бы прицениться, понять ценность моих трофеев. Даже интересно, сколько предложат за золотые монеты. Осторожно прикрыв дверь и закрыв её на ключ, отправился на поиски обменника.
Автомобиль брать не стал, пошёл пешком — обменный пункт действительно оказался недалеко, и, по сути, это был этакий ломбард, который также выполнял функцию обмена популярных валют. Очень удобно. Назывался он «У дяди Бо́риса», причём ударение падало на первый слог.
Внутри меня встретил крепкий мужик с короткой стрижкой и двумя золотыми зубами в улыбке необъятных размеров.
— Доброго дня вам, сударь. С чем пожаловали? Чем дядя Бо́рис может вас порадовать? Хотите прикупить что-то или, наоборот, сдать? У меня для всего найдётся выгодное предложение, — глядя в хитрые глаза мужика, я едва не развернулся, чтобы поскорее покинуть это заведение, но сдержался — дела-то делать придётся, да и время поджимает.
Тем временем, он скользнул глазами по моему кольцу.
— О, вы представитель семейства Пылаевых, как я понимаю, сын уважаемого Александра Филипповича. Очень рад, очень рад, — улыбка его стала ещё шире. — Кстати, ваш батюшка задолжал мне кое-что. Но это, я думаю, оставим на потом.
— Решите это с моим батюшкой, — произнес я, устало выдохнув. Похоже, долги Александра Филипповича, так и будут висеть клеймом на семействе Пылаевых. — Я хотел поменять некоторые ресурсы, — произнёс я и нарочито аккуратно, чтобы нельзя было понять, сколько у меня всего с собой припасено, достал немножечко энергоядер, пару синих кристаллов и золотую монету. — Хотел вот спросить, сколько за это добро сможете мне предложить денег рублями? — поинтересовался я.
