- Ну, полной-то дурой я себя выставлять не собираюсь. Но зачем ты спрашивал, знает ли Эйрас, кто я такая?
- Как хороший маг, - сказал Терон с каменным лицом, - я являюсь отвратительным лжецом.
"Илина" моргнула - и заливисто рассмеялась. Впрочем, почти сразу успокоилась.
- А вот я, - заявила она, точно копируя интонации огневика, - являюсь отличной обманщицей. Таким образом, у нас с тобой много общего, не так ли?
- Так. Что не отменяет моего вопроса.
- Отвечу на оба. Эйрас знает. А я занимаю её старый исток - то есть тело, если проще - для того, чтобы учиться магии.
- В бессмертном теле... джинна разум так же плохо воспринимает перемены, как и в бессмертном теле нежити?
"Илина" повернула голову и посмотрела на него в упор.
- Зови меня Джинни, магистр Терон, - сказала она. - Это самое первое из моих настоящих имён. Госпожа Тамисия - всего лишь второе. А насчёт влияния оболочки на разум ты очень близок к истине. Очень. Как догадался?
- Со Стилетом говорил. Знаешь такого?
- Как же не знать... как полагаешь, он уже дозрел до новых целей и новых средств?
- Не знаю. Но довольным своей жизнью в нежити он не выглядит.
- Ха! Ты знаешь, что в точности повторил формулировку Устэра?
- Так ведь напрашивается... а Устэр ему ещё и в лицо эту самую формулировку сунул?
- Точно. Деликатен, как всякий потомственный воин. Кстати, а ты - потомственный кто?
- Крестьянин, - спокойно сказал Терон. - Фамилии не имею, ай-Лэнго - это то же самое, что здешнее "Тральгимский".
- И как ты стал магом?
- Проще простого. В голодный год отец продал меня седому бродяге из чужих краёв. Если мне память не изменяет, за четыре серебрушки, семь медяков и две полоски вяленого мяса. А бродяга оказался магом огня... слабым. Я при нём был вроде живого накопителя. Бродяга таких до меня сменил не меньше, чем пальцев на руках. Если огонь из живого пацанёнка тянуть, самому пацанёнку от этого становится нехорошо, и довольно скоро он помирает. Но я оказался сильным. Таким сильным, что только неудобство при отъёме огня чувствовал... и всё никак не умирал. Через полгода бродяга, испугавшись, сам меня бросил. Вот тут-то мне стало по-настоящему скверно. Вбирать силу при таком наставнике я научился, причём гораздо больше, чем самому нужно, а как излишки из себя выбрасывать, я понятия не имел. Пришлось самому учиться. Угроза жизни - хороший стимул. Когда у меня впервые получилось сбросить накопленное, получился такой взрыв, что в середине воронки мог бы здоровый мужик встать во весь рост, и всё равно макушка его была бы ниже краёв. Меня отдачей отшвырнуло, приложило обо что-то. Очнулся я уже в доме магистра Кенсирона, на правах младшего ученика.
- А дальше что было?
- То же, что у всех. Учёба, учёба и ещё раз учёба. Силы-то у меня было - магистру впору, а на такую силу нужно умение соответствующее, не то всемером не потушить.
- Яс-с-сно... мои первые родители тоже хорошую штуку со своим ребёнком учудили. Тайком устроили мне модификацию генома.
Терон нахмурился.
- Что?
- Модификация генома - это примерно то же, что в этом мире называют Изменением. А на моей первой родине любые Изменения, кроме исправления наследственных дефектов, незаконны. Так вот, когда дело вскрылось, меня забрали у родителей-экспериментаторов, лишив их родительских прав. А потом, тоже в полном соответствии с законом, подвергли меня ещё одному Изменению, уже косметического плана. С тех пор у всех моих естественных обличий синеватая кожа и совершенно белые волосы. Таковы маркеры моей мутации: чёткие, явные, всем и сразу заметные. Нормальные люди должны без труда определять, что перед ними - Изменённая, геноморф.
Джинни, она же Тамисия, она же Илина, говорила таким же ровным тоном, каким свою историю рассказывал Терон. Тон человека, давно смирившегося с происшедшим, пережившего и первую, и вторую, и даже сорок седьмую реакцию на неприятный факт из прошлого.
- Когда меня подобрала Наставница, я уже стояла на грани. И быстренько сбежала из своего родного мира в иную реальность. Туда, где моя внешность была преимуществом, а не позором, ибо указывала на родство со стихийными духами, туда, где я могла как следует развернуться со своими выдающимися способностями к управлению энергиями и по праву сильной смотреть на обычных людей свысока. Чего ещё ждать от двенадцатилетней соплюшки? Так появилась Тамисия, госпожа Гнезда Ветров. То есть сперва супруга господина Майрота, а уж потом, когда тот, возревновав к моей силе и вечной молодости, додумался меня убить - полноправная Госпожа. Каковой я оставалась ещё долго, очень долго... но даже бессмертным рано или поздно надо взрослеть, не так ли?
- Зачем? - тихо спросил огневик.
Женщина со многими именами без труда поняла его. И ответила вопросом:
- А зачем ты рассказал о себе?
- Наверно, чтобы оправиться после ударов по самолюбию. Магистр Кенсирон многократно облегчил начало моего пути как мага, но первый шаг по этому пути я сделал сам. Безо всякой сторонней помощи. Быть может, для Эйрас или для тебя мои достижения невелики, но для неграмотного крестьянского сына я добился многого.
- Что ж. У меня были другие причины. Я хотела, чтобы ты увидел во мне не только госпожу Тамисию, но и маленькую девочку, спасавшуюся от трудностей, способных её сломать. И ещё - во имя честности. Потому что я хотела предложить тебе... договор.
- Какой?
- Я возвращаю тебе молодость. Ты возвращаешь мне человечность.
Огневик опешил.
- Как?
- О своей части я позабочусь... своими средствами. А ты... для начала просто позволь мне греться у твоего огня.
- Но почему я? Ты же...
Усмешка на губах Илины пресекла запальчивую речь в зародыше.
- У моей Наставницы было несколько часов отравленного счастья. Эйрас уже пять лет цепляется за своё обречённое счастье. Да так цепляется, что оно и обречённым-то уже не кажется. Я тоже хочу попробовать, каково это - по-настоящему и всерьёз, не так, как... - она осеклась. Вздохнула. - А если тебе не нравится синяя кожа или редкостный цвет волос...
- Что я, мальчик - видеть только внешнее? - буркнул Терон. - Если ты умеешь молодость возвращать, то уж со своим внешним видом и подавно управишься. Да и не назвал бы я сочетание синего с белым неприятным. Я просто не уверен, что смогу... что сумею... не осрамиться.
И вновь Илина-Джинни поняла его совершенно правильно.
- Без ошибок не обходится ни одно дело. Но ты не из тех, кто действует вполсилы. Ты будешь стараться, Терон ай-Лэнго. А так как и я уже не девочка, мне этого хватит... для начала.
- С ума сойти. Эйрас, ты это планировала?
- Муж! Я сейчас начну драться!
- Извини. Неудачная формулировка. Ты это предвидела?
- Нет. А если ты сейчас скажешь, что огневик воспламенился, потому что Илина - точь-в-точь моя близняшка, только чуть перекрашенная...
- Да хоть бы и так. Тебе давно пора избавляться от детских представлений о красоте.
- Ну-ка, ну-ка. Просвети меня, Устэр.
- Любимая моя язва, - почти пропел он. - Ты хочешь нравиться как женщина всем подряд, от прыщавых юнцов до последних пьянчуг?
- А в глаз?
- Не хочешь. А... скажем... производить приятное впечатление на магов мужского пола?
- Ещё одна шуточка, и я тебя таки...
- Я не шучу!
Я некоторое время изучала мужественную физиономию Устэра и пришла к выводу, что да, действительно, не шутит. Ни капли.
- Тогда отвечу честно: хочется. Хотя я хорошо понимаю, что это желание вполне детское, и воли ему не даю.
- Правильно делаешь, - довольно сухо объявил муж. - Потому что дэргинцы, знаешь ли, ревнивы. Это у нас в крови. Но я не об этом. Ты могла бы приятно удивиться, если бы попыталась производить впечатление на магов-мужчин более... активно.
- Это как понимать, любимый?
- Да обыкновенно. Что ценят маги? Если, конечно, забыть о том, что при большом желании маг-мужчина, как любое другое лицо мужского пола, может на необходимый срок снять молчаливую профессионалку. Для выравнивания гормонального баланса. Итак: что ценят маги, если ищут что-то помимо постельных утех?
