Я вновь перевела взгляд на мелко исписанные листочки отчёта. Солнце уже садилось, и разбирать торопливый почерк Эллиса становилось всё труднее, а зажигать свет совсем не хотелось.
– Виржиния, а вы точно дочитали до конца? – вкрадчиво поинтересовался Эллис. – Там ещё на обороте была любопытная пометка… Вам разве не интересно, куда подевалась ваша служанка?
– Которая? – удивилась я искренне, перебирая в памяти список прислуги.
– Миссис Стрикленд.
Я поперхнулась кофе.
– Она же, кажется, болеет?
– Она в бегах, – коротко ответил детектив. – Роза Стрикленд была прежде гувернанткой Энтони Шилдса… и, вероятно, состояла в близких отношениях с Дугласом Шилдсом, своим нанимателем. Один из сектантов, который знал о своем «Учителе» чуть больше других, рассказал, что часть жертв, в том числе и Бесси Доусон, приводила именно Роза Стрикленд. Эвани тоже вывела она, думаю. А вот как… Боюсь, этого мы не узнаем до тех пор, пока не поймаем сбежавшую преступницу. Что, увы, совсем не просто.
Руки у меня сами собою сжались в кулаки. В глазах потемнело от злости.
– Надо было уволить её сразу. Она мне не понравилась с первого взгляда!
– А мне – показалась премилой особой, – мрачно откликнулся Эллис. – Видимо, ваше женское чутьё было на сей раз острее, чем мое – сыщицкое. И коль уж мы заговорили о симпатиях и неприязни… Виржиния, попрошу вас об одной услуге: загляните уже наконец к Лайзо. Он весь извёлся.
– О… – растерянно откликнулась я, чувствуя, что щёки у меня загораются румянцем стыда.
Честно говоря, сначала мне неловко было даже и думать о том, чтобы зайти к Лайзо. Он почти постоянно спал, доктор Брэдфорд не рекомендовал нарушать его покой – мол, во сне люди выздоравливают быстрее… А потом меня закрутили хлопоты и дела похоронные, стало уже не до того. Но всё равно, получается, что я поступила некрасиво. Лайзо спас мне жизнь, а я даже не зашла поблагодарить его!
– Вот-вот, – довольно произнес Эллис, без сомнения, легко прочитавший мысли по моему лицу. – Так когда вы совершите судьбоносный визит?
– Завтра утром, – твёрдо пообещала я. – А сейчас, пожалуй, пойду спать. День был тяжёлый.
Эллис сначала удостоил меня неодобрительного взгляда, потом покосился на сумерки за окном, на темнеющее небо, сладко зевнул… и махнул рукою:
– Действуйте, как знаете. Только не затягивайте уж больше. Я не шутил, когда говорил, что Лайзо переживает. Вы не повздорили случайно накануне?
– Не накануне, но повздорили, – призналась я, вспомнив происшествие по пути в деревню. – Клянусь, виноват был он! Такая дерзость…
– Не сомневаюсь, – вздохнул Эллис.
И была в этом вздохе… как там говорится? Бесконечная усталость и смирение перед судьбою.
Через некоторое время я допила кофе и распрощалась с Эллисом. Перед сном мне надо было заглянуть в кабинет и проверить, не принесли ли днём какую-нибудь корреспонденцию. Действие это было исключительно формальное – ответа от матери Эвани мы ждали ещё нескоро, а очередная порция документов от мистера Спенсера пришла вчера.
Каково же было моё удивление, когда я увидела на столе солидных размеров конверт, запечатанный сургучом с хорошо знакомым мне оттиском – оленьим силуэтом в двойном круге.
Маркиз Рокпортский, Ричард Рэйвен Рокпорт.
Письмо было до неприличия кратким. Но пока я читала его, успела дойти до того состояния, которое древние северяне называли «священной яростью».
АЛМАНИЯ, ШПРЕЕ,
… МЕСЯЦА … ГОДА
Драгоценная моя невеста,
Доверенные люди сообщают мне, что в последнее время Вы отличаетесь действиями, совершенно не подобающими статусу графини и моей наречённой. В частности Ваше имя сплетники вновь связывают с неким Аланом Алиссоном Норманном, который якобы уже месяц живет в Вашем загородном поместье.
Также Вы стали крайне неаккуратно относиться к подбору прислуги, взяв на работу некоего молодого человека смазливой наружности, но с тёмным прошлым.
Так как эти сплетни наносят ущерб не только Вашей репутации, но и моей, настоятельно рекомендую избавиться как от первого упомянутого субъекта, так и от второго.
Собираюсь возвратиться в нашу благословенную Аксонию не позднее осени. Если до тех пор Вы не внемлите моему совету, придется нам говорить иначе.
Полагаюсь на Вашу разумность
(надеюсь, от леди Милдред Вы унаследовали ум, а не характер).
Искренне Ваш,
Р.Р.Р.
Я стиснула письмо в кулаке так, что пальцы хрустнули.
Навязанный отцом жених, который вдвое старше – это ещё можно вытерпеть. Но жених, который приказывает мне, словно он стал уже законным супругом…
Значит, краткий период невмешательства в мою жизнь закончился?
Что ж, посмотрим, кто кого!
Хорошенько скомкав письмо и швырнув его на блюдо для сжигания документов, я одёрнула платье и едва ли не бегом устремилась на второй этаж, к гостевым комнатам, в одной из которых сейчас временно был устроен Лайзо.
Мистер Джонс, едва не столкнувшийся со мной в коридоре, сначала очертил рукою священный круг, а уже потом охнул:
– Простите, леди, не признал вас… Померещилось что-то… этакое…
Но я уже не слушала его.
Дверь в комнату была не заперта, но Лайзо, разумеется, уже спал.
– Проснитесь, мистер Маноле! – затормошила я его за плечо, и только когда он застонал сквозь зубы, сообразила, что именно туда пришлись выстрелы покойного Шилдса. – Вы не спите?
– Уже нет, – сонно откликнулся Лайзо и тут же попытался присесть, но только зашипел от боли.
Волосы у него спутались после сна, трехдневная щетина была видна даже в полумраке комнаты… Но больным Лайзо уже не выглядел. Только уставшим немного.
Прекрасно.
– Мистер Маноле, помните, мы говорили об испытательном сроке? – продолжила я громче. Он осторожно кивнул. – Так вот, я… решила оставить за вами место водителя до полнейшего вашего выздоровления. И даже повышу жалование. Но…
– Что «но»? Говорите уж, не томите, – несколько озадаченно поторопил меня Лайзо.
И я решилась.
– Но вы должны учесть, что вашей персоной заинтересовался один страшный человек. Маркиз Рокпорт. И он крайне не одобряет моего решения взять вас на работу. Я допускаю, что вам будет грозить опасность, если вы примете моё предложение.
В глазах у Лайзо появилось престранное выражение.
– Маркиз Рокпорт – это ваш жених, так, что ли?
– Совершенно верно.
– И ему, значит, не нравится, что я на вас работаю?
– Именно так.
– А вы, получается, хотите ему назло меня оставить? И даже плату прибавить? – Лайзо сощурился.
Я невозмутимо кивнула.
– Вы правы, мистер Маноле, дела обстоят именно так.
Он расцвёл плутовской улыбкой, отозвавшейся в моём сердце странным теплом.
– Ну, раз так, я с удовольствием на вас поработаю. Спасибо, леди, за оказанное доверие.
Я улыбнулась в ответ.
Думаю, мы с Лайзо все же найдём общий язык. Вполне возможно, что мне это в итоге понравится.
В конце концов, даже чёрный кофе не бывает полностью горьким – всегда проскальзывают и сладкие, и кисловатые нотки…
А жизнь – куда более сложный напиток.
История пятая: Искусство и кофе
О кофе говорят, что его приготовление сродни и науке, и колдовству. И тысячи правил, нюансов, тонкостей и суеверий, связанных с ним – лучшее тому подтверждение.
Если варишь кофе в турке – непременно добавь несколько крупинок соли, лучше морской – так и вкус, и аромат станут ярче. Воду следует брать исключительно свежую, потому что кипячёная разбудит в напитке неприятную горечь. Металл, даже серебро, тоже изменяет вкус к худшему, поэтому фарфоровая или стеклянная ложечка станет прекрасным выходом. Пропорции кофе и воды тоже важны – и лучшим вариантом издавна считают соотношение один к четырем. Положишь меньше кофе – и аромат не раскроется в достаточной степени, больше – и появится горьковато-вяжущий вкус.
