Звездная Кровь. Изгой VII (СИ) - Елисеев Алексей Станиславович

— Значит, эта твоя Ловушка для Бога, или как там её, спрятана не в хвалёной Долине Великана, а в Септе Когтя? — уточнил я, стараясь скрыть скептицизм за нейтральным тоном.

— Именно так, — коротко кивнула Ами. — Долина Великана — это скорее его логово, место обитания, просто физическое воплощение его присутствия, но не источник его истинной силы. Это как… как берлога лютого зверя, но не его сердце. Удар по Долине может его лишь разозлить, взбесить, но никоим образом не убьёт и даже не ослабит по-настоящему.

— Эту сущность вообще можно убить? — я невольно подался вперёд, сделав стойку, как охотничий пёс, почуявший дичь.

— Убить, Кир, — она позволила себе лёгкую, холодную усмешку, — можно кого угодно и что угодно. Вопрос лишь в цене и средствах. Но с нашими текущими силами нам, конечно, не светит убить Песчаного Великана. Это крайне опасная, древняя сущность. Однако изгнать его, отрезать от источника силы — это нам вполне по зубам. Если лишить его того, что его питает, поддерживает в этом мире…

Она не договорила, но я понял её и без слов. Если эта новая, неожиданная информация верна, то наш следующий ход должен быть направлен не на очередную карательную экспедицию в Долину, не на бесконечные стычки с его ордами, а на точечный, хирургически точный удар по Септе Когтя — настоящему сердцу Песчаного Великана. Это звучало рискованно, спору нет, но если сработает, почему бы и не попытаться? К тому же, я всё ещё не решил, как мне зарядить своё Кольцо Защиты, а без этой штуки снова соваться в логово к демону или его последователям было бы чистой воды безумием. Между храбростью и откровенной глупостью грань, конечно, тонкая, но она всё же есть.

— Интересно, — протянул я задумчиво, потирая заросший щетиной подбородок. — Очень даже интересно. И что же это за Септа Когтя такая? Наверняка не курортное местечко с горячими источниками и голенькими девами?

Ами едва заметно усмехнулась моей неуклюжей попытке пошутить.

— Мягко говоря, нет. Охраняется она получше, чем личные покои самого Великана, если таковые у него вообще существуют. И добраться туда… скажем так, не каждый сможет. Это место — как гнойник на теле пустыни, окружённый стражами и ловушками. Но если ты действительно хочешь покончить с этой угрозой раз и навсегда, а не просто отгонять мух от гниющей туши, то это наш единственный реальный шанс.

Я бросил взгляд на Минтена, всё так же сидящего в углу, погружённого в свои мрачные, тоскливые мысли. Потом обвёл глазами остальных старателей, продолжавших шумно, праздновать свою победу, в которую многие из них, я был уверен, до последнего не верили. Но если Ами права, то наша победа — действительно лишь временная отсрочка, не больше. И если мы не нанесём этому Песчаному Великану решающий, сокрушительный удар, то он рано или поздно соберёт новую, ещё более многочисленную орду и обрушится на посёлок со всей своей первобытной яростью. А если нас в этот момент в Посёлке не окажется, чтобы отбить атаку, то всё пойдёт по куда более печальному и драматичному сценарию.

— Ладно, — сказал я, наконец, принимая решение после недолгого внутреннего спора с самим собой. — Расскажи мне всё, что знаешь про эту Септу Когтя. Где она находится, как туда добраться и что нас там может ждать в худшем случае. Что вообще известно инквизиторам об этом месте? Потому что, если мы полезем в очередное пекло зря, просто наобум, то это будет не просто неприятно. Это будет фатально.

Ами встретила мой взгляд спокойно, без тени сомнения или неуверенности. В её колдовских глазах с фиолетовым отливом читался холодный, расчётливый прагматизм.

— Я боюсь только одного, Кир, — ответила она ровным голосом. — Того, что будет, если мы не остановим Великана прямо сейчас, пока есть хоть малейший шанс. А моя информация точна. Можешь в этом не сомневаться.

И я ей поверил. Может быть, потому что Ам’Нир’Юн редко болтала зря, и всё, что она до этого говорила, неизменно оказывалось удивительно верным и ценным. Может, потому что в её голосе прозвучала та же холодная, непреклонная решимость, которая двигала и мной. А может, и потому, что я просто устал от этой бесконечной, бессмысленной мясорубки и хотел, очень хотел верить, что есть реальный способ её прекратить. Хотя бы на время.

318

Паромобиль нёс нас сквозь бескрайнюю песчаную равнину с обманчивой, почти издевательской медлительностью. Его массивные бронированные плиты, покрытые глубокими шрамами от прошлых стычек, тускло отсвечивали в бледном, мертвенном свете древодня. Внутри машины царила духота и теснота, пахло разогретым металлом и смазкой, поэтому большинство из нас предпочли вылезти на броню. Здесь хотя бы свежий, сухой ветер пустыни обдувал лица, смахивая с кожи пот и усталость. Я сидел, прислонившись спиной к вибрирующей от работы парового двигателя стенке башни, и без особого интереса наблюдал за пейзажем. Только вот одна незадача — пейзажи вокруг были до тошноты однотипными и унылыми. Бесконечные барханы, редкие островки колючей, жёсткой травы да изредка торчащие из песка обломки древних, заброшенных строений, чьи создатели давно канули в небытие, напоминая, что всё тлен.

Рядом со мной, стараясь не слишком явно прижиматься, устроилась Мико. Её плечо время от времени невзначай касалось моего, и от этого мимолётного контакта по телу пробегала странная, давно забытая волна тепла. Она что-то тихо напевала себе под нос — какую-то незамысловатую, грустную старательскую песенку, и это, как ни странно, немного разряжало гнетущую напряжённость, что витала в нашем небольшом коллективе с самого начала дороги.

Чор Комач, мой синекожий «слуга» и проводник, сидел в башне за спаренными пулемётами, время от времени проверяя механизмы с сосредоточенностью заправского стрелка. Его маленькие, хитрые глазки время от времени поблёскивали, когда он отпускал сальные шуточки в сторону Ами, управлявшей паромобилем. Ам’Нир’Юн вела машину с холодной, почти хищной грацией, её лицо было бесстрастным, а пальцы крепко сжимали рычаги, выдавая скрытое напряжение. Минтен, сидевший рядом с нами на броне, выглядел подавленным, почти сломленным. Его крупные, мозолистые руки нервно теребили потёртую рукоять покрытого гравировкой револьвера, а взгляд был устремлён куда-то вдаль, за горизонт. Не нужно было быть телепатом чтобы понять о чём его мысли. Гадает жива ли ещё Юлина. Его состояние вызывало во мне горячий, почти болезненный отклик. Совсем недавно я сам был в похожей ситуации. Тогда я искал Светлану, свою Свету, но не знал где. Когда же, с помощью друзей, удалось наконец отыскать её спасательную капсулу, оказалось, что торопиться было некуда. Мы опоздали. На полвека опоздали. К тому времени, как я попал в этот проклятый мир Единства, её косточки давно истлели. Не только её… но и нашего с ней нерождённого ребёнка. Так что да, я знал, каково это — терять близких. Хотелось поговорить с Минтеном, как-то поддержать его, но горький опыт подсказывал, что иногда слова только усугубляют боль. Лучше просто быть рядом. Иногда молчание — лучший способ выразить сочувствие. За мужчину говорят не слова, а поступки. Моя поддержка в его ситуации — мои дела.

К ночи, когда древодень сменился мрачной темнотой, мы добрались до руин заброшенного посёлка — ещё одного немого памятника чьей-то несбывшейся мечты о лучшей жизни в этой негостеприимной, выжженной пустыне, которая ломала судьбы с равнодушием парового пресса. Ветер завывал в пустых глазницах выбитых окон, гоняя по земле клочья пыли и сухой, ломкой травы. Единственным источником света, кроме наших скудных, трепещущих костров, было далёкое, холодное мерцание Ока Вечности — загадочного небесного тела, чьи природа и назначение терялись в тумане древних легенд о могущественном народе Кел. Местный простой люд верил, что Око наблюдает за всем, что происходит в Единстве, под своим неласковым, равнодушным светом. Лично я в этом сильно сомневался. Но даже если так… что ж, пусть наблюдает. По большому счёту мне было всё равно. Я не питал никаких иллюзий, что мы, букашки, проживающие свои короткие, жалкие жизни на одном из бесчисленных гексагонов необъятной Сферы Дайсона, можем быть хоть кому-нибудь там, наверху, интересны. Однако от масштаба подвига Кел, воздвигших это колоссальное астроинженерное сооружение, у меня слегка закружилась голова. Мы — ничто в сравнении с их мощью. Пыль под ногами древних гигантов.