— А начальник Ваш?
— Ах да. Майор погранслужбы, зовут Сергей Прокофьевич, сейчас должен быть на месте. Идите вон в ту дверь, скажете дежурному, по коридору налево, третья дверь.
…
— Разрешите, Сергей Прокофьевич?
Я вошел после дежурного стука и оказался в слегка захламлённом кабинете местного босса.
В глаза немедленно бросилось, что в шкафу под стеклом был потрёпанный армейский бронежилет (не такой лёгкий, как у меня, а гренадёрский солдатский вариант) и каска со следами сабельных ударов. На стене у майора висели перекрещенные сабли разных моделей, под ними винтовка и штык к ней. Я совсем не был уверен, что это украшение, а не способ хранения.
— Да? — он поднял глаза от книги, посмотрел на меня поверх очков для чтения.
— Здравствуйте, меня зовут Аркадий Филинов, барон.
— Ну здарова, барон. Какие-то недоразумения с моими бойцами? Ты уж извиняй, места у нас неспокойные.
— Никоим образом, никаких претензий, прошёл полноценную проверку, и Ваши подчинённые меня отпустили, вопросов ко мне никаких.
— Тогда что случилось? — недоумённо протянул он, убирая книгу.
Я нервно сглотнул. Вообще майор оказался совсем не таким человеком, как я ожидал. Я думал, встречу полевой вариант Хорькова, который с удовольствием берёт везде, где только плохо лежит. А этот, судя по внешности и кабинету, вояка и человек крутого нрава, такого так просто не подкупишь, за деньги так уж точно. Вообще дача взятки — это не только статья в местном уголовном кодексе, но и целое искусство.
— Случилось. Ситуация у нас. Можно присесть?
— Валяй. Чаю будешь, пока рассказываешь? У меня новый чайник на макрах. Водку не предлагаю, я на службе.
— Есть в Кустовом нефтеперерабатывающая фабрика. Делает солярку там, бензин, мазут.
— Так. И? — он потянулся за чашкой и действительно стал наливать мне ароматный чай.
— На ней был директор, Кремер.
Он ободряюще кивнул, показывая, что никуда не торопится, и я должен транслировать свою мысль в полном объёме, без утайки.
— Буквально на прошлой неделе оказалось, что он под прикрытием фабрики изготавливал на ней, то есть фасовал и обрабатывал так называемый английский порошок.
— Иди ты? Ему что, мало денег с фабрики было?
— Фабрика была не его, он был просто директор.
— Мне этот порошок знаешь, где сидит? Всё прошу приобрести для меня новую служебную собаку, натасканную на опий. Или хотя бы прибор на макрах, такой есть в продаже в Челябинске. А начальство жмётся денег выделить. Жлобы штабные. Главное, на новую машину для начальника финансы есть, а вот уже на оптику для ружей и приборы ночного виденья, как у военных — так «нет возможности приобрести». Взяли подлеца?
— Арестовали. И подельников его. Но этот порошок кто-то привозил и увозил.
— Таааак. Это ты уже ко мне и моему посту подходишь?
— Подхожу. Меня попросили прийти на фабрику после ареста, помочь. И была среди его покупателей весьма странная компания.
— Откуда та странная компания? — прищурился майор.
— Из Оренбурга.
— И ты думаешь, что транспорт перевозчиков поедет через меня?
— Я не то, чтобы думаю… У фабрики с ними контракт и пока есть контракт, они будут ездить. А я бы хотел, чтобы они вообще перестали к нам наведываться.
— Как хочешь этого добиться?
— Завтра через Ваш пост пойдёт их колонна, восемь нефтевозов.
— Подлецы и наркоторговцы? — раздражённо скрипнул зубами он.
— То-то и оно, мы не знаем, какая машина может возить английский порошок. Там, скорее всего, все водители, кроме одного, честные мужики.
— То есть вор-ловкач-барыга затесался в общую толпу. Хитёр, шельмец. А заказчик сидит в безопасных кабинетах. Но ты говоришь, Аркадий, что они только едут к тебе. Значит, ничего у них не будет. Порожняком. И потом, если ты склад наркотиков прикрыл, то они уедут ни с чем?
— Да, но…
— Постой, постой, давай я сам, все же у меня опыта в таких делах больше твоего, — он выставил вперёд палец, чтобы я не перебивал и не мешал думать. — За пределами твоей фабрики могут быть ещё подельники и под прикрытием твоей поставки они могут затариваться где-то ещё. Так, получается?
— Сергей Прокофьевич, что за слова такие, барыга, затариваться…
— А ты послужи с моё, ещё не такого наберёшься. Так что ты хочешь от меня?
— Хочу, чтобы Вы их всех остановили на сутки. Я знаю, Вы имеете право.
— Могу даже на трое. Досмотр полный, проверка техники, запрос по телефону в управление для контроля документов и пофамильной проверки по базам. А что тебе это даст? Они же «чистые», мне их взять не за что. Подержу, а затем отпущу.
— Я боюсь с наркомафией бодаться. Убьют меня. А когда колонна опоздает на сутки, я откажу в отгрузке, не пущу их на территорию, расторгну договор и официально попрошу больше не приезжать.
— И они, думаешь, не приедут?
— У них больше не будет такого удобного прикрытия в лице фабрики.
— А кому принадлежит фабрика, ты говоришь?
— Сорок пять процентов конфискуют в пользу республики, за преступные дела с наркотиками. Ещё пятьдесят — одному чудику из степей, но он в городе не появляется. Новый директор местный, Игорем зовут.
— Ладно, я тебя понял. Брать бандитов ты не хочешь, полиции не до конца доверяешь. Это верно, там всякие бывают. Хочешь, чтобы они перестали ездить, то есть — отвадить. А поможет? Есть у тебя такое право, договор твой расторгнуть?
— Есть. На то я и адвокат.
— Ну да, точно!
— Сергей Прокофьевич, но я бы не хотел, чтобы Вы оказывали мне такую услугу просто так.
— Ты, — он ткнул в мою сторону палец, — даже не вздумай мне взятку предлагать! Я мзду не беру, мне за державу обидно!
— Да как можно⁈ Конечно, нет! — в моём правом внутреннем кармане пиджака лежали двадцать новеньких сотенных ассигнаций, которые буквально кричали об обратном. — Вы делаете это, по сути, для закрытия границ от перевозки наркотиков.
— Всю гидру не поборю. Но… Что смогу.
— А я хочу Вам посильно помочь. Вы говорили, прибор нужен?
— А сможешь купить? Он денег стоит!
— Могу заказать изготовление у мастера, из столицы приехавшего.
— Ну, буду тебе обязан. Давай так. Я обещаю, что твоих голубчиков продержу сутки. Ещё и рёбра им намнём.
— Не надо «рёбра»! Так один преступник и мы не знаем, кто он. Остальные честные мужики, работяги, водилы. Нельзя из-за одной паршивой овцы всё стадо под нож. Вы уж их пожалейте, Сергей Прокофьевич.
— Ладно, согласен, мальца перегнул. Продержим, они и не поймут, что не так. Что там за машины?
— А у меня список с номерами и фамилиями водителей.
— Это ты молодец, подготовился.
— И заявление от гражданина Власюка с просьбой проверить на основании потенциальной связи с уголовным делом по опию.
— Что за Власюк?
— Один из членов банды. Заявление он не писал, но для Вас официальный документ, если кто прикопается, почему Вы их держите?
— А ты продуманный, Аркадий. Не хочешь ко мне на службу? У меня тут тоже детективы с перестрелками бывают.
— Мне надо семью кормить, долги закрывать.
— Хорошо. С тебя прибор. Не для себя прошу, для поста. Заставить не могу, только честное слово твоё, баронское.
— Напишете название?
— Сейчас, у меня где-то записано было, каждый раз забываю, как с начальством по телефону ругаюсь… Специально себе пометил, чтобы не путать.
* * *
Я уезжал от поста в хорошем настроении, Сергей Прокофьевич вышел меня проводить и по-отечески похлопал по плечам.
Ну почему моим отцом не может быть этот старый и местами беззубый вояка, который переживает за вверенный ему участок границы и степи, а не юрист, который проиграл крупное дело и раскидал свой колоссальный долг по членам семьи посредством особенностей местного законодательства (кстати, такая ерунда была только для дворян, вот тебе и привилегированный класс), а теперь вообще хочет наложить лапу на моё нажитое нечестным непосильным трудом имущество?
