– Она вот так запросто переспала с вами и ушла?
– Переспала! Если так можно назвать это короткое соитие. Ей даже в голову не пришло, что потом будет со мной, еще раз вкусившим сладкий отравляющий плод. Я ползал по полу и умолял о встрече хотя бы еще один раз! Представляете, каково унижение? Мне кажется, она приложила все усилия, чтобы не отпихнуть меня, как старого навязчивого пса, ногой. «Сдохни, сдохни! – кричало все ее существо. – Чтобы я даже забыла, как тебя зовут!» Став королевой, Лилит – или Лика Садовникова – упорхнула в известном только ей направлении.
– Что ж, судьба вам заплатила сторицей за ваши эксперименты.
– Согласен, еще как… Скажите, только честно, что меня ждет?
– Ну, будь я заморским копом, сказал бы наверняка: электрический стул. Но у нас смертная казнь отменена. Долгое раскаяние в одиночной камере, потому что вы пройдете по статье: «опасный маньяк, патологический садист и убийца женщин».
– Конструктор ракет, отправляющий людей в космос, в качестве эксперимента подчас убивает намного больше людей, чтобы один долетел до Луны. И никто не называет его «патологическим маньяком». Он новатор и герой.
– Не умничайте, Савва Андронович.
– Вы и сами знаете: никто не докажет, что это я как-то причастен к сумасшествию и смерти этих женщин. Мистическая составляющая, как вы сами сказали, судом учтена не будет. Помните? Да и было это в позапрошлых жизнях.
– Разберемся по ходу. – Крымов раздумывал. – Самому вас отвезти или вызвать наряд? Еще вашего подельника Гришаню забрать надо…
– А хотите, я вам покажу галерею заготовок для Лилит, над которыми работал много лет? Если вы меня посадите, я их вряд ли увижу. Узнаете, как я добивался совершенства, приближаясь к точному портретному сходству. Вам, как детективу, это должно быть интересно. Тем более экскурсию проведет сам «маньяк, садист и убийца».
Крымов раздумывал. Он выбил очередную сигарету из пачки, прихватил зубами.
– Отчего же не посмотреть на такое чудо? – Он встал со стула. – Только вы пойдете первым – не хочу, чтобы треснули меня сзади по голове тяжелым предметом и с Гришаней на пару закопали в своем саду в качестве трофея.
– Как скажете, детектив, как скажете.
Крымов щелкнул зажигалкой.
– Уверен, такие мыслишки уже роятся в вашей голове. Почему у вас дома так мерзко воняет?
– Как в любой мастерской кукольника.
Они вышли в коридор. В одном его конце постанывал на полу связанный Гришаня, он вытянул голову и, ерзая и корчась, смотрел на них. Крымов показал ему кулак. Гришаня подозрительно осклабился, будто ведал то, чего не знал детектив. Они направились в другой конец длинного коридора, мимо кухни.
– У меня для нее, моей Лилит, отдельная комната, – признался Беспалов. – Я не мог оставить ее с другими куклами. Это ее мавзолей – только ее. Моей Клеопатры, Нефертити, Семирамиды, царицы Савской.
– Какая патетика, – усмехнулся в спину старому Кукольнику Андрей Крымов. – Зубы вы заговаривать умеете, господин жрец.
– Сейчас я предельно искренен.
– Да, конечно, – усмехнулся детектив.
Савва Беспалов отпер самую дальнюю дверь. Тусклый свет из коридора упал на полки, уставленные заготовками кукол.
– Это все она? – подозрительно спросил Крымов.
– Она, родная. Не хотите войти первым?
– Разбежался! Шагайте.
– Как скажете. Теперь за шнурок надо дернуть, чтобы зажечь свет, – проходя вперед, сказал Беспалов. – Вы идете за мной?
– Иду, иду, зажигайте ваш свет, – поторопил его сыщик.
С потолка спускался едва заметный шнур. Кукольник прихватил его и дернул со словами:
– Фокус-покус, трокус-крокус! Але-ап, детектив!
Крымов успел понять только то, что земля уходит из-под его ног и он стремительно летит вниз: с воплем, всплеснув руками, с тщетной надеждой зацепиться хоть за что-то. Так в прежние времена погибали висельники, когда палач нажимал на рычаг, под приговоренными проваливался пол, и последнее, что они слышали и видели в своей жизни, – хруст собственной шеи и толпу зевак, окружавшую эшафот. Спортивная подготовка заставила детектива вовремя собраться и приземлиться на полусогнутых, как на пружинах, только это и спасло его от перелома ног. И все-таки он ощупал себя – все ли цело? Лодыжка, пяточная кость, коленный сустав? Только потом заорал в слабо освещенный квадрат над головой:
– Сука! Ты за это ответишь! Савва?! Вытащи меня!
– Разбежался, – ответил сверху насмешливый голос. – А все-таки вы, детектив, самый настоящий дурак.
Деревянный люк с шумом закрыл бледный квадрат света. Тяжело лязгнула щеколда засова.
– Тварь, вот тварь, – шептал Крымов, понимая, что оказался в ловушке. – Какой козел…
Но он и впрямь был дураком, что купился на такой простой трюк. В незнакомом-то доме, в компании с отпетым мерзавцем. Убийцей, психопатом! Он осветил сотовым стены подпола – это был колодец: ни полок, ни стремянки, ни табурета. Стены метра три с половиной, покрыты глиной. Капкан. Ловушка. Могила.
А Беспалов уже кричал там, наверху:
– Эй, Гриша, наша зверюшка в ловушке! Иду к тебе! Только ножницы возьму!
Крымов стал нажимать на кнопки, – сигнала не было. В этом погребе телефон не работал. Это было плохо, очень плохо. Он оказался в цепких лапах двух сумасшедших.
Вскоре наверху загромыхали шаги. Потом вздрогнул люк.
– Падла! Падла! – как резаный орал освобожденный из плена Гришаня. – Я тебя на куски резать буду! На ремни! Слышишь, падла?! Я тебя мучить буду, пытать!
– Ну хватит, хватит, – одернул его Беспалов. – Теперь слушай, Гриша…
– Я его пытать буду, когда он тут подыхать без воды станет! Ментяра поганый!
– Будешь, а теперь слушай…
– Я ему зенки выколю! Пальцами выдавлю!
– Да слушай же ты, болван! И с люка слезь!
Но Крымов уже опомнился – вытащил из кобуры «Бердыш» и три раза выстрелил на угрожающие крики сверху. Вот когда Гришаня взвыл по-настоящему.
– Аа-ааа! – Его точно голым в костер бросили. – Он мне ухо отстрелил! И в плечо саданул! Савва Андронович! – Хорек ревел, как ребенок. – Уха нету! Нету уха!
– Не ори! Я зашью тебе ухо! Нечего было лезть на люк! Какой же ты болван, Гришка!
– Чего вы ругаетесь? Мне больно! Знаете, как?! И что вы зашьете? Уха-то нету! А кровищи-то сколько?! Давайте его бензином зальем и сожжем!
Их голоса раздавались приглушенно, но отчетливо.
– Вместе с домом, да? Умно! Пятерка тебе за находчивость!
– Тогда утопим! Точно! Давайте утопим его, а?!
Последняя фраза прозвучала особенно угрожающе. Детектив первый раз в жизни почувствовал, что ему сложно побороть приступ паники. Его даже затошнило. Он не человек-амфибия, дольше, чем минуту, в этом подземном резервуаре без кислорода не продержится. Глубокий подпол, в котором он оказался, стал очень походить на могилу.
– Или газом?! – не унимался изобретательный экзекутор Гришаня. – Машину заведем – и трубу ему туда?!
– Да хватит же! – это прозвучало ультимативно. – Хватит, я сказал. Угомонись… Андрей Петрович, вы слышите меня?
– Как вы решаете уморить следователя? – Он едва справился с волнением и тошнотой. – Огнем, водой или газом? Конечно.
– Если мы завалим люк старым шкафом, а сверху станем бросать кирпичи, у меня уже не будет возможности переговорить с вами. И, возможно, о чем-то договориться, – серьезным тоном добавил Беспалов.
– О чем?
– Давняя история с куклами и спятившими девушками-студентками, глупая мистика с переселением душ и языческими богами в суде не будет стоить и выеденного яйца. Вас первого поднимут на смех. Тем более вы обвините в страшных деяниях известного кукольника, доброго волшебника, посвятившего всю свою жизнь детям. За меня заступятся театр, администрация города и области, многие культурные люди страны, поверьте мне! А еще выяснят, что вы были любовником медсестры Лики Садовниковой, вокруг которой весь сыр-бор. Думаете, я не догадался, в чем ваш интерес? Вы тоже попали под чары Лилит и оттого так завелись. Но я вас не виню – она того стоит. А весь мой грех в том, что я создавал слишком красивые и живые куклы. Которые, возможно, чересчур сильно воздействовали на воображение экзальтированных людей. Вот что увидит суд.
