Первым делом, я начал вести свою кадровую политику. Так, поваров я уже сменил, вместо их поставил двух поваров из своего ресторана Астория. Сменил я и троих лакеев, истопников подбираю, как и остальных рабочих во дворце. Зачем? Вот! Я постепенно меняю людей на своих, отдавая приоритет тем, кто прошел боевую подготовку. Учитывая, что таких людей, чтобы и были профессиональными лакеями и бойцами, можно сказать, то и нет, то Яношу была поставлена задача выучить мастерству придворных лакеев из двух десятков бойцов, которых он сам отберет из имеющихся, как и из тех, что прибудут из Надеждово. Письмо в поместье уже полетело.
В идеале я хотел собрать десятка три человек, которые служили бы при дворце и смогли бы среагировать на любую угрозу. А так же это сбор информации, пригляд за… Да хоть и за Паленым. Не «спалиться» бы с таким подходом к делу. Но, после того, что я узнал о дворе, нравах и правилах, могу сказать: тут живут не пуганные люди. Службы безопасности нет никакой, проверок не делается, даже гвардейцы, дежурившие во дворцах, могли не стоять на своих постах, а сидеть, вставая только тогда, как идет император, или кто из царствующей семьи.
Поставить бы мне гофмаршалами Захара Ложкаря, да Яноша, вот тогда навели бы полный порядок и во дворцах и при дворе, там и гляди, в России. Однако, моими помощниками, заместителями были Юрий Михайлович Виельгорский, а также Павел Гаврилович Гагарин. По каким критериям император выбрал именно этих личностей на должность гофмаршалов, я так и не понял? Они оба были далеки от работы настолько, что можно было бы назначать Крузенштерна, сейчас должного находиться за тысячи километров от Петербурга. Результат был бы похожий.
Вильегорский был вельможей-поляком, который когда-то, шесть лет назад сильно поддерживал Россию в ее стремлении с решению польского вопроса и разделов Речи Посполитой. Так что ему дали гофмаршалу, а он и собирался служить далее.
Гагарин? Тут, наверное, Аннушка Лопухина позаботилась. Она испытывает что-то к своему будущему мужу. Правда, у меня сложилось впечатление, что этот вероятный муж ничего не чувствует к Аннушке, кроме, может быть только желания лучше пристроиться при дворе.
На второй день своей службы я вызвал гофмаршалов к себе и провел, так сказать, разъяснительную беседу. То, что они меня сейчас могут считать скотиной, плевать. Вслух же не решаются так называть. Между тем, работать же нужно. В отсутствие обер-гофмаршала, как и гофмаршалов, все делалось при дворе низовыми чинами, ливрейными лакеями. Это еще повезло с тем, что при Павле Петровиче приемы скучные, без огонька и фантазии. Да и сам быт императорской фамилии однообразный и непритязательный. А так, гофмаршальская служба, считай и не велась.
Кроме императорского стола в обязанности обер-гофмаршала входила также и организация так называемого гормаршалского стола. Вот здесь я внес существенные изменения. Широкое меню, из более, чем ста позиций — это лишь часть того, что я изменил. Еще по дворцу по вечерам ставятся свечи. Стоит ли говорить, на каком производстве они закупаются? Так что порой в некоторых комнатах присутствует приятный аромат роз. А у меня в карме должен быть аромат дополнительных денег.
В моих планах еще было создать систему «поставщиков императорского двора». Это не только для того, чтобы мне заработать денег. Найдется немало купцов и производителей, которые бы хотели заполучить такое звание, а вместе с ним и специально изготовленную табличку.
Таким образом я хотел сделать чуточку лучше для всей экономики страны. Звание «поставщика» — это своего рода социалистическое соревнование. Носитель звания может меняться каждый год и переходить от одного производителя к другому. Тем самым будет повышаться качество и ассортимент предлагаемых товаров и услуг. При этом речь же не только о еде. Это и часы, иные механизмы, трубы, кирпич, обои, штукатурка… Многое можно придумать и во многих отраслях работать и в этом ключе тоже.
Ранее я как-то недооценивал эти все должности при дворе: камергеры, гофмаршалы. На самом деле, если здесь работать, а не числиться, то можно не так уж и мало сделать не только для двора, но и для всей России. Не забывая и себя.
Вот об этом я и думал, когда возвращался домой. Уже можно было бы помыслить и о том, чтобы переселиться во дворец. Кстати, и такая возможность была, но я все равно предпочитал ездить домой.
— Дзн — звук ударившегося чего-то о карету меня вывел из размышлений.
— Выстрел! — кричали за бортом моего бронированного убежища.
Раньше, чем начали кричать, я и сам понял, что в карету стреляли. Створки распахнулись, во внутрь влетели два моих стрелка, которые легли сверху на меня. Задача охраняемого лица состоит в том,чтобы не мешать той самой охране. Я и покорился. Стрелки знают, что делать, они этому учились.
Меня охраняли четыре человека. Двое сидели спереди кареты, двое цеплялись за карету сзади. Иметь большую охрану было бы несколько неприлично. Да и эти четверо должны были справляться, если не со всеми, то с большинством угроз, которые могли существовать.
— Доклад, — прохрипел я, было неуютно, некомфортно и даже тяжело находиться под тяжестью двух мужиков, да еще на них были кирасы.
Никто мне пока не отвечал. Между тем, мы никуда не двигались и карета стояла на месте. Я уже хотел было вновь потребовать доклад и приказать своим охранникам хотя бы временно подняться, чтобы я вытянул подвернутую ногу, но раздались новые выстрелы. Зазвенела обшивка кареты, а мои два охранника еще сильнее вдавили меня в пол.
Снаружи явно шел бой. В таком случае, если нападающие уже подошли близко, то внутри со мной должен был оставаться один охранник, второму же предписывалось выйти наружу и участвовать в бою. Так и произошло. Один охранник привстал, открыл карету, но не стал высовываться. Правильно сделал. Два выстрела, скорее всего, пистолетных, последовали незамедлительно. Били в приоткрытую дверцу. Только после этого охранник выскочил наружу. А дверцы в карету второй мой телохранитель закрыл на две щеколды, которые вырвать с одного-двух раз явно не получится.
Выстрелы следовали один за одним и я с удовлетворением распознавал, что это работают с револьверов. У нападавших такого оружия быть не должно. Я также изготовился к бою. Вот только подвернутая нога, не дай Бог, поломанная, явно снижала мою ценность как бойца.
— Доклад! — прокричал я, когда звуки выстрелов, как и звон стали прекратился.
Переговорное устройство, в виде усиливающих звук трубок, встроенных снаружи во внутрь кареты, не сразу стало издавать звук.
— Покушение. Пять у кареты, один штуцерник с крыши. У нас один двухсотый, один трехсотый тяжело. Противник — три двухсотых, два трехсотых, один тяжело. Штуцерник ушел. Доклад окончен, десятник Никитин, — услышал я.
Это было очень серьезно. Себе в охрану я брал таких ребят, с которыми не всегда и сам справлюсь. Это талантливые бойцы, причем с реальным боевым опытом и с теми знаниями, что я принес из будущего о работе телохранителя.
Если такие бойцы потеряли одного убитым и второй тяжело ранен, значит, те, кто нападал, были очень подготовленными исполнителями. Шансы взять меня, убить, у бандитов были очень велики. О профессионализме нападающих говорит еще и то, что они не стали сдуру стрелять в карету, поняв, что мое средство передвижения пробить не так легко.
— Выйти можно? — спросил я.
— Выходите ваше превосходительство! — сказал десятник Федор Никитин.
— Что по штуцернику? — спросил я.
— Наблюдал за убегающим человеком, был в бою, — кратко сообщил десятник.
В метрах двадцати от кареты я заметил лежащие тела. Тут были трое из нападавших. Остальные лежали с другой стороны кареты. Стало понятным, почему мы, вопреки предписанному алгоритмом действия, не ушли с места засады. Один из моих коней, запряженных в карету, был пристрелян. При этом животное получило пулю в голову. Кто-то был очень метким.
— Кто? — спросил я, и десятник, бывший сам легко раненым, у него уже через камзол сочилась кровь на плече, опустил глаза.
