Петрищев скрипнул зубами так громко, что было отчётливо слышно на другом конце площади.
— Ну что, начинаем? — произнёс Горин, повернувшись к начальнику стрелков с деловым видом.
На самом деле на эту нашумевшую казнь рвались многие влиятельные персоны. И Мартынов страстно хотел здесь присутствовать, и целый ряд аристократов не из последних фамилий, но Горин всем дал категорический отворот-поворот. Всё-таки это не цирковое представление, а официальная государственная казнь.
А дальше всё и вовсе пошло по давно накатанной, отработанной схеме.
Командир расстрельной команды официально обратился к приговорённому:
— Последнее слово, капитан Медведев.
Тот очень долгим, тяжёлым, полным неизбывной тоски взглядом посмотрел прямо на Петрищева, затем медленно покачал головой:
— А нечего мне сказать. Давайте уже быстрее с этим делом разберёмся, — заявил он. — А то устал ждать своей участи.
— Прекрасные, достойные слова! — торжественно заявил Горин, и хоть тот внешне не показывал, но было совершенно очевидно, что он пребывает в превосходном расположении духа.
— Готовься! — воскликнул командир стрельцов.
— Цельсь!
— Пли!
Раздался оглушительный звук одновременных выстрелов.
Глава 12
Последствия
Капитан Медведев стоял у проклятого барьера и неотрывно глядел на ружья в упор. Ружья пялились на него в ответ чёрными, бездонными провалами стволов.
«Готовься… цельсь…» — командир расстрельной команды говорил размеренно, но слишком быстро. Однако для Медведева промежуток между каждой из роковых команд казался настоящей вечностью. И в один из таких мучительных промежутков он вдруг почувствовал, как нечто очень юркое и цепкое схватилось острыми коготками за его тюремную рубашку, а затем холодный мокрый нос осторожно ткнулся ему в руку.
Медведев искренне, панически испугался, что пули, которые вот-вот пронзят его тело, случайно ранят и маленькую ласку. Но в следующий миг ласка вложила что-то твёрдое в его ладонь, а затем и вовсе бесследно исчезла.
«Пли»!
И тут же раздались звуки выстрелов.
Медведев так и стоял, неотрывно глядя на ружья — он даже не моргнул от оглушительного звука выстрелов. Но ничего не произошло! Его тело оставалось целым и невредимым. Раньше он уже получал серьёзные ранения, и пулевые в том числе, но сейчас не было ничего похожего на те знакомые, мучительные ощущения.
«Неужто я мгновенно умер? — подумал он с недоумением. — Да нет же, стою на ногах. И, кажется, даже не чувствую никакой боли. На небеса меня не утягивает, и дышу обычным воздухом».
Командир расстрельной команды недоумённо поглядел на невредимого Медведева, затем вопросительно на своих опытных стрелков, затем растерянно на Горина и мэра.
— Что здесь творится⁈ — возмутился Слуцкий, резко встав на ноги с нескрываемым недоумением.
— Как это «что творится»? Казнь! — невозмутимо заявил Горин.
— Здесь явно какая-то серьёзная ошибка! Не могли мои опытные солдаты все разом промахнуться! — заявил командир расстрельной команды с недоумением.
— А ну, перезаряжайся немедленно!
— Стоять! — рявкнул Горин властно.
— Что значит «стоять»? — недоумённо спросил командир.
— За одно преступление дважды не расстреливают. Вы уже исполнили то, что было необходимо, вы можете быть свободны.
— Но как же⁈ Дело-то не сделано! — возмутился Петрищев, вскакивая с места.
— Дело сделано в полном соответствии с законом, и об этом будет официально доложено в канцелярию, как и обо всех предстоящих событиях. А засим все могут быть свободны. К слову, Медведев, вы тоже будете на свободе, но не сразу. Для начала нужно уладить ряд сложных документальных вопросов.
— Господин полковник, — произнёс один из стрелков озадаченно, — мне кажется, я заметил, что пуля из моего ружья улетела куда-то в сторону от цели.
— Вам показалось, — невозмутимо заявил Горин. — Такого просто не бывает в принципе. — Медведев, вы меня слышите? — спросил он у ошалелого арестанта. Затем, не скрывая улыбки, повернулся к инспектору дежурной смены: — Уведите казнённого.
Капитан медленно взглянул на полковника, всё ещё не до конца осознавая происходящее.
— Нет же, — настаивал солдат упрямо, — я точно видел! Пули отклонились в сторону, будто их что-то отвело!
Горин постучал по плечу командира расстрельной команды:
— Я прошу вас разобраться с этим вопросом самостоятельно. Если ваш стрелок что-то там заметил, пускай напишет подробный рапорт, а у меня были очень тяжёлые дни, у вас, как я помню тоже.
Командир расстрельной команды сглотнул, заметив весёлые искорки в глазах полковника.
— Я бы хотел наконец-то передохнуть, и готов даже умолчать в рапорте о некоторых особенностях вашего пребывания здесь.
Командир стрелков поморщился. Он явно хотел забыть о своём недавнем позоре. Мало того что уснул, так еще и…
— Всё будет улажено, господин полковник.
— Вот и прекрасно, — ответил Горин. Повернувшись к начальнику дежурной смены, он добавил:
— Уведите Медведева обратно в камеру и проводите всех гостей на выход, а я бы хотел отправиться домой. Думаю, я вполне заслужил отдых после всего этого кошмара.
* * *
Собирался ли я сдаваться после того, как сделал столько всего? Да не в жизнь! Однако решение оказалось до смешного элементарным — лежало практически на самом виду. Как я о нём раньше не додумался? Сэкономил бы очень много сил и нервов. Правда, денег потратил я изрядно, но результат того стоил.
Навёл меня на эту мысль Петя, который как-то спросил:
— Чего это вы так маетесь-то?
Я же ответил ему:
— Хочу понять, как мне защитить человека, в которого будут много стрелять.
На что Петя простодушно ответил:
— Так у вас же амулет есть — тот, который я у вас, ну, сами понимаете, — покраснел парень. — Пускай этот человек его не снимает никогда!
Я едва не расхохотался от его наивности, а потом осёкся. Так это же гениально!
Нет, если бы я использовал именно тот амулет, это бы сразу же вскрылось, и Медведеву бы это точно не помогло — слишком уж заметная штука с явным эффектом. Но было кое-что ещё, гораздо более подходящее.
Когда я в последний раз посещал лавку дяди Бориса, он предлагал мне очень редкий амулет в виде маленькой золотой змейки — тот, который отводил все направленные удары. Казалось бы, такая мелочь, а вот же оно, решение! Как я до него сразу не додумался? Наверное, от усталости и нервотрёпки соображал плохо.
А дальше дело было за малым. Ласка очень быстро поняла, что нужно делать, и беспрекословно выполнила задание.
В назначенное время, когда Медведева уже готовились расстреливать, ласка незаметно отправилась к нему вместе с небольшим, но крайне ценным подарочком.
Я, к слову, наблюдал за казнью со стороны, из одного из туалетных окон был прекрасный вид на внутренний тюремный двор.
Когда один из солдат расстрельной команды стал громко возмущаться, что, мол, пули летели не туда, куда нужно, я едва не выругался про себя: что же он такой глазастый-то попался? Но Горин быстро его обрубил, не дав развить тему.
Вот же полковник — странный человек! Его будто подменили: то он всеми силами пытался непременно устроить казнь, преодолевая все препятствия, а тут, как только всё окончательно пошло не по плану, ходит почти радостный. Даже пожал Медведеву руку на прощание, будто старому приятелю! Всё-таки я ничего не понимаю в этом полковнике.
А генерала Петрищева и мэра Слуцкого — он даже взглядом не удостоил, так и ушёл прочь, насвистывая что-то под нос. Будто и не было всей этой суеты, всех этих проблем с водой, канализацией монстрами и прочими неприятностями.
— А у кого теперь будет новый начальник гвардии? — хохотнул я сам себе. — У меня будет новый начальник гвардии!
С этими благостными мыслями я хотел было провалиться в изнанку, но немного задержался. Нужно подождать Белку.
