Каменные плиты под моими сапогами глухо отзывались эхом, будто дворец вздыхал во сне. А рядом… рядом плыла тишина в обличье женщины. Морана. Ее босые стопы не оставляли следа на пыли веков, лишь легкий морозный узор таял на камне за ней. Воздух был густым и холодным, как вода в глубинах океана, пропитанный запахом древнего камня, инея и… да, смерти. Не тлена, нет. Смерти чистой, как алмазный клинок, вечной и неоспоримой.
— Твои шаги гремят, как удары молота по наковальне мира живых, Видар. — ее голос был шелестом замерзающих листьев, звоном тончайшего льда. Он не нарушал тишину, а вплетался в нее.
От ее игривого настроения не осталось и следа. Со мной под руку шла Царица с большой буквы, перед которой склоняли головы все живущие и уже умершие.
Мы миновали арку, высеченную из цельной глыбы обсидиана. За ней открылся бесконечный зал. Стены были покрыты фресками не красками, а тенями и лунным светом, струившимся откуда-то сверху. Там застыли мгновения: последний вздох воина, тихое смыкание век старца, угасание звезды в черной пустоте. Библиотека Концов.
— Они так яростно цепляются… — я провел рукой по холодной поверхности стены, чувствуя под пальцами шепот изображенных душ. — За солнце на коже. За глоток вина. За удар меча в ярости боя. Разве не смешно? Всё это — лишь миг перед твоим порогом.
Моргана остановилась. Ее глаза, глубокие, как колодцы в полярную ночь, отразили мерцание фресок.
— Смешно? Нет. Необходимо. Ярость, радость, боль… Они отражают момент перехода. Делают его вечным. Я ценю эту вечность, Видар. Без нее что есть мой Дворец? Беззвучная пустота. А так… — ее тонкий палец коснулся фрески, где юноша тянулся к ускользающему солнцу. Тень на камне дрогнула. — … Так каждый миг передо мной — гимн Жизни, переходящий в марш Смерти. Краткий, отчаянный, прекрасный в своей обреченности. Жизнь — это вибрация струны перед тем, как она лопнет. Я слышу эту музыку. Она питает тишину.
Мы шли дальше, по залам, где колонны, выточенные из костей исполинских существ, уходили в непроглядную высь. Тени между ними шевелились, принимая на мгновение смутно знакомые очертания, но не духи — просто отголоски, тени теней.
— И что же ты ценишь больше всего в их «гимне»?' — спросил я. Нас окружала вечность, а разговор о мимолетности казался единственно возможным.
— Выбор, — ответила она без колебаний. — Мгновение выбора перед неизбежным. Умереть с мечом или с молитвой? Простить или проклясть? Обнять или оттолкнуть? Эта дрожь воли… она острее любого клинка. Это последняя искра их солнца, прежде чем оно погрузится в мои воды, — она повернула ко мне лицо, и в ее черных зрачках на миг вспыхнуло отражение далекого, живого пламени. — Ты, разрушитель, должен понимать силу последнего выбора.
Мы вышли на бездонный балкон. Внизу простиралось море тумана — души, ожидающие растворения или нового пути. Над нами висело небо Царства Мертвых — черное, усыпанное холодными, немигающими звездами, не дающими света, лишь отмечающими бесконечность.
— Я понимаю силу, что стирает выборы, — сказал я, глядя в вечную ночь. — Но ты… ты хранишь их отпечаток.
— Храню, — подтвердила Моргана. Ее рука, холодная, как лунный камень, легла на балюстраду рядом с моей. — Как хранят форму сосуда, из которого давно выпито вино. Форма — память. Вино… вино возвращается к Источнику. А мои залы — лишь галерея форм. Красивых, ужасных, нелепых. Но всегда… законченных.
Тишина сгустилась, наполненная немым созерцанием бездны. Лишь ледяное дыхание вечности скользило по щеке.
— А бывает ли тебе жаль? — спросил я наконец, глядя на ее профиль, вырезанный холодным светом звезд.
Она долго молчала. Казалось, само время остановилось, прислушиваясь.
— Жаль? — она повторила слово, как незнакомое. — Нет. Но иногда… иногда я вспоминаю запах розы. Той, что увяла первой. И это воспоминание… Оно кажется сладким.
Она оторвалась от бездны и двинулась дальше, вглубь своего безмолвного Дворца. Я последовал за ее ледяным сиянием, и наши шаги — громкие и беззвучные — снова зазвучали в унисон в бесконечных залах, пропитанных чистотой вечного покоя. Беседа о жизни в сердце смерти, о прошлом и, возможно, о будущем была окончена. Теперь пришло время поговорить о настоящем…
Глава 7
— И как? Теперь ты готов ответить на мои вопросы, что я задавала тебе ранее? — вновь вернулась Морана к игривому тону.
Удобно расположившись в ее кабинете, мы пили чай, закусывая его пирожками. Что за мясо было в них, я предпочел не спрашивать.
— Напомни мне их, Прекраснейшая. А то я за всеми этими событиями забыл, о чем ты меня спрашивала.
— Ты должен был их помнить, даже умирая. Или тем более умирая!!! -вспыхнула она, окатив меня лютой стужей, от которой я едва не превратился в статую. — Впрочем, я не гордая — могу и напомнить… Итак, что же в тебе такого, Видар Раздоров, что ты стал интересен богам? Знаю, что к Сварогу еще и Симаргл подключился. А он просто так ничего не делает. Про свой источник можешь не рассказывать, как и о том, какие возможности он дает — об этом я знаю побольше твоего. Но ведь не ради этого вокруг тебя началась вся эта возня?
— Я могу лишь предполагать, моя царица, что это связано с Пустошами.
— Хм, Пустоши… Возможно, -задумалась она. — Что ты знаешь о них?
— Да то же, что и все, — пожал я плечами. — Версий-то много — от неудачного эксперимента магов прошлого до войны богов. А какая из них верная, наверное, никто не знает.
— Так, да не так — точней, все вместе. Был и эксперимент, была и битва, и окно в иную, не нашу реальность, открывшееся в результате сильнейшего магического выброса. Мы тогда сильно повздорили с… К-хм, впрочем, это для тебя ненужная информация. И в результате выброса огромной силы открылся портал в иной мир.
Тогдашние маги рьяно принялись его изучать, что-то напутали в эфирных потоках, и этот портал разделился на множество и проявился в нашей реальности, сразу захватив множество земель, смешав их с другим миром. И не просто другим, а темным, жутким даже для нас. Мы не смогли войти в него — стоило нам только приблизиться к Сердцу Пустоши, которое и является ключом от портала, как силы начинали стремительно нас покидать. Будто вампир, оно вытягивало нашу душу.
Поэтому было принято решение все оставить как есть, и что находится на той стороне, мы не знаем, да и не хотим знать. Однако, мы были бы очень благодарны тому смельчаку, что взялся бы за решение этой проблемы. Да-а… — замерла она, о чем-то глубоко задумавшись. Потом встрепенулась. — Ты же побывал в Пустоши, ведь так? И прошел ее. Видел Сердце?
— Видел и чуть не сдох. Оно моему приходу ни разу не обрадовалось и решило сделать из меня кучу маленьких Видаров. Мы еле ноги унесли.
— Однако выжили там, где до тебя никто не выживал. Так вот что задумал Сварог!!! Ты закрываешь Пустоши, на тебе его метка — при закрытии идет огромнейший выброс силы, которую он через эту самую метку и впитает, став еще могущественней. Ах, какая же сволочь!!! И муженёк мой туда же. Не хотят делиться, значит, да? Все решили себе захапать!!!
— А причем тут Чернобог? — удивился я. — На мне его метки нет.
— Еще как есть. Любой живой, пройдя через Навь, ее получает. Просто ее не видно, вот и все.
— А с чего они взяли, что мне это по силам? В прошлый раз я даже поцарапать сердце не смог. Да и пока добрался до него, ослаб сильно.
— Это ерунда, — отмахнулась она. — Мы вот даже до него не можем добраться. Как его разрушить — дело десятое. Способов масса. Оно оказалось в нашем мире и должно подчиняться его законам.
— Не думаю. Скорей всего, это часть его мира, поэтому я ничего сделать и не смог.
— Возможно. Значит, что?
— Что?
— Тебе тоже надо стать его частью.
— Звучит ни разу не привлекательно и смертельно опасно.
— Выглядит точно так же, — кивнула она. — Правда, пока это всего лишь мои догадки, но согласись, звучат они вполне логично.
