Это ведь были те самые люди, что становились жертвами моих детских проказ и свидетелями сумасбродных поступков. Те, которым я в последнее время всеми силами пытался доказать, что стал взрослее и умнее. Как же я мог кому-то из них сознаться, что не знаю имени собственной невесты и дня свадьбы? И себя лишний раз дураком выставлю, и отца, пожалуй, тоже. Хотя отца-то мне как раз не было жалко, сам виноват.
В отчаянии я написал письмо Сильвии.
«Отец готовит свадьбу, — сообщил я, — а меня избегает. Мне это всё не по душе! Возьму и сорву эту проклятую свадьбу! Может, хоть ты знаешь, когда она состоится?»
Но сестра написала в ответ: «Братик, будь мудрее! Не причиняй боли отцу, у него в жизни и так было немало забот, он заслужил хоть немного счастья. Если он не готов поговорить, прояви терпение. Я тоже была удивлена известием о свадьбе, но в итоге согласилась с решением отца. Не переживай, скоро увидимся, мы с Эрнесто не пропустим такое торжество. Всё будет хорошо, и ты тоже будешь счастлив, вот увидишь».
С этим-то письмом я сейчас и хожу по двору, кипя от ярости. Сестра! Предательница! С чего это я буду счастлив? Да у меня принцессы Третьего королевства стоят поперёк горла!
Погрузившись в свои мысли, я даже не замечаю, как во двор въезжает карета, и прихожу в себя лишь когда кучер в очередной раз меня окликает.
Но не успеваю я отойти в сторону и дать карете подъехать к ступеням, как дверца распахивается и оттуда выпархивает радостная Нела.
— Сильвер, как я рада тебя видеть! — улыбается она.
Сегодня Нела невероятно хороша: тёмные глаза горят, на щеках румянец. В последнее время она ещё немного пополнела, но это ей идёт. Густые чёрные волосы всё так же, по старой привычке, заплетены во множество тяжёлых кос, поднятых к макушке и спадающих оттуда водопадом. А наряжена она, как настоящая принцесса, в золотой мерцающий шёлк. И хоть платье её строгого покроя и не имеет вычурных деталей, выглядит наша гостья, как всегда, по-королевски, о чём я ей тут же и говорю.
— А по какому случаю ты нас навестила? — спрашиваю я, широко улыбаясь и всё ещё держа её за руки.
Её ответная улыбка немного меркнет.
— Погоди, — с лёгким подозрением произносит моя собеседница, — Бернард тебе ничего не сказал?
— Отец-то? — хмыкаю я. — Он прячется от меня по всему дворцу, даже ест теперь в своей комнате, а на встречи с советниками не является. Он готовил какую-то речь о свадьбе, но это и всё, что я успел узнать. Остальное отец, похоже, решил держать в глубокой тайне.
Нела стискивает губы и прищуривает глаза. Ноздри её изящного носа гневно раздуваются, а румянец делается ярче.
— Сейчас я с ним поговорю, — обещает она, затем отпускает мои руки и решительно шагает вверх по ступеням.
С отцом Нела беседовала наедине, и уж не знаю, что она ему сказала, только он наконец соизволил со мной встретиться.
— Виноват, и вправду надо было раньше, — несчастным голосом произносит он, закрывая за нами двери кабинета. — Садись, мой мальчик.
Я опускаюсь в кресло у камина. Отец садится в другое напротив, но затем вскакивает и придвигает своё кресло поближе ко мне. Вновь садится. Опять поднимается и перетаскивает своё кресло подальше.
— Да говори уже наконец, в чём дело! — не выдерживаю я.
Отец несчастно глядит на меня такими же серыми, как мои, глазами.
— Сейчас, сейчас! — умоляюще произносит он.
Затем вынимает из кармана, как он думает, платок, и промокает пот со лба. Это оказывается одна из его бумаг, и на лбу отца отпечатывается в зеркальном отражении моё имя.
— Ах, что же это, — мнётся отец, вынимая из кармана ворох бумажек. — Сильвер, сынок… нет, не то… Я хотел поговорить…
— Да не читай, а скажи уже своими словами. Я и так всё понял. Готовится свадьба, да?
— Да, — с облегчением выдыхает отец.
— А кто хоть невеста?
Отец даже подпрыгивает в кресле.
— Да как же! — выпаливает он. — Нела, конечно.
— Что?! — кричу я от удивления и так наклоняюсь вперёд, что чуть не падаю на пол. — Да как… когда… нет, всё же — как тебе такое в голову пришло?
— А что, у тебя какие-то возражения? — набычивается отец. — Мне казалось, уж кто-кто, а ты нормально относишься к людям с колдовским даром!
— Да прекрасно я к ним отношусь! Но — Нела? Ты в своём уме? А она что?
— А она согласна! — с возмущением кричит отец. — И потому, даже если ты против, эта свадьба состоится, так и знай!
— Как ты вообще принял такое решение? — не понимаю я. — А почему не одна из принцесс Третьего королевства?
— Одна из этих глупых девчонок? П-ф-ф! Ну уж нет! Нела — вот из кого выйдет настоящая королева, и я это понял, как только её увидел. Мне было непросто уговорить эту девушку изменить всю свою жизнь, и теперь уж только попробуй что-то испортить! Ты всё понял?
— Я понял только, что тебе наплевать на мои чувства, — с горечью говорю я. — Да и на чувства Нелы, если уж на то пошло. Первым делом ты должен был обсудить всё со мной.
— Да, да, я виноват… — растерянно бормочет отец и тянет себя за бороду, как всегда в приступе волнения. Борода у него и так короткая, а тут, того и гляди, он её совсем оборвёт. Мне делается жалко отца.
— Ладно, — говорю я. — Считай, что я смирился. Мне не хочется причинять боль ни Неле, ни тебе. Но знай, я уверен, ты делаешь большую ошибку.
С этими словами я и оставляю его, совсем раздавленного, и весь остаток дня не выхожу из своей комнаты.
Не могу понять, как отец решился на подобное, не посоветовавшись со мной.
Нела мне нравится, и даже очень — она хороший советчик и настоящий друг. С ней можно чувствовать себя одинаково надёжно как сплавляясь по горной реке, так и идя по залу, полному острых на язык придворных.
Я отлично с нею ладил и порой делился мыслями, которые, может, и собственной сестре бы не доверил. Нела, в отличие от Сильвии, ни за что не стала бы надо мной подшучивать. Но для того, чтобы жить вместе, нужно ведь и что-то ещё.
Я всегда считал, что мы с Нелой — добрые друзья. Никогда не замечал, чтобы и она смотрела на меня как-то иначе. Как она вообще могла согласиться на такое? Чего ради? Может быть, она всегда была тайно влюблена в меня, но тщательно скрывала? Приятно, конечно, но…
Я мечтал о том, что если однажды и женюсь, то этому будет сопутствовать большое чувство, как у Сильвии с Эрнесто. А если уж не повезёт найти такую любовь, что ж, я лучше проживу один до конца дней.
«Сбегу», — рождается в голове маленькая беспокойная мысль, но я пока её отгоняю.
Следующим утром меня будит отец.
— Сынок, — озабоченно говорит он, — скажи, как мне лучше — с усами или без усов?
Я долго гляжу на него (он сбрил левый ус) и наконец говорю:
— А если скажу «с усами», ты второй приклеишь?
Он охает, бьёт себя по щекам и убегает с изменившимся лицом.
Я раздражённо откидываюсь на подушки и пытаюсь уснуть, но почти сразу вновь раздаётся деликатный стук.
— Да сбрей уже свои усы, — ворчу я, не глядя. — Смотреть противно.
— Что? — раздаётся удивлённый голос Нелы. Она ощупывает верхнюю губу.
— Ох, — говорю я, — принял тебя за отца. Он только что заглядывал. Что-то случилось?
— Да, — произносит Нела, слегка розовея. — Скажи, пожалуйста, какой букет тебе больше нравится — вот этот с белыми розами, вот такой с полевыми цветами или оранжевые лилии?
— Пожалуй, лилии смотрятся, гм, радостно, — с серьёзным видом заявляю я, глядя на цветы в руках Нелы.
Как по мне, они все одинаково бесполезны.
— Спасибо за помощь, — радуется моя собеседница. — Я тоже думаю, что стоит выбрать полевые цветы. Они простого происхождения, как и я, но мне нравится их незатейливая красота.
— Так я ведь разве, — удивляюсь я, но Нела уже исчезает.
Я откидываюсь на подушки и пытаюсь…
— Утро доброе! — звучит на всю комнату.
Дедуля Йорген, приплясывая, распахивает шторы и стягивает с меня одеяло.
— Сколько спать-то можно, — возмущается он. — Разве можно так тратить своё время, будто ты будешь жить вечно! Или ты не рад видеть дедулю Йоргена? Ох, точно, не рад.
