— Я н-не открою, — заявляю я ей и захлопываю окно.
Сильвия, конечно, спускается и долго стучит и упрашивает. Но я и правда не собираюсь ей открывать — я пью, ем пирожок, плачу и размышляю о том, почему пирожки не женятся. Я бы лучше женился на пирожках, и это уж точно был бы союз по любви. По крайней мере, с моей стороны.
Наконец за дверью слышится голос Эрнесто. По счастью, он не лезет ко мне, а уводит Сильвию.
Не помню, как я уснул. Просыпаюсь я от того, что дверь влетает в комнату и падает неподалёку от меня. В проёме стоит очень сердитый отец. Он одет во что-то светлое и праздничное. За его плечом приплясывает дедуля Йорген в новом мятно-зелёном наряде.
— Не ожидал я от тебя такого! — кричит отец. — Нам уже пора выходить. Не хватало явиться позже невесты!
Я поднимаю лежащую рядом бутылку и трясу. Она пуста. Поднимаю вторую — о! Делаю большой глоток.
— Что ты творишь! — орёт отец и вырывает бутылку из моих рук. Затем сам делает большой глоток.
— Я волнуюсь, — честно признаюсь ему я.
— Я тоже, — говорит он и садится рядом. — Помню, когда я женился на твоей маме…
— Вы уж простите, — прерывает дедуля Йорген, — только мы опаздываем.
— Ах да! — кричит отец, вскакивая на ноги.
По старой привычке он пытается потрепать бороду, но сегодня он гладко выбрит, и руки его лишь делают бесполезные движения у подбородка.
— Вот и праздничный наряд, — обиженно говорит дедуля и кладёт на мою постель что-то светлое и кружевное, как у отца. — Всю ночь не спал, лично дошивал…
Я поспешно плещу в лицо холодной водой из таза, кое-как приглаживаю волосы, натягиваю новую одежду, и мы бежим. Отец тянет меня за руку так, что я перелетаю через три ступени и надеюсь лишь, что меня не вывернет. Позади гремит костями дедуля Йорген.
— Нела нас убьёт, — причитает отец.
По старой традиции имена тех, кто связывает свои судьбы, записываются в большую книгу, хранящуюся в Зале Знаний. Ради такого дела книгу выносят наружу, так как в сам Зал посторонних не допускают почти никогда.
У Сильвии, моей сестры, однажды наступил такой неприятный возраст, когда она без умолку трещала о собственной будущей свадьбе. Тогда у неё даже и жениха не было на примете, но жених и не занимал первое место в этих мечтах. Всё было продумано до мельчайших деталей: фасон платья, цветочные арки и гирлянды для двора, оттенки нарядов подруг, украшения для карет и лошадей, музыка и прочее, что не придёт в голову нормальным людям. Мне Сильвия хотела предоставить корзину с розовыми лепестками, а я обещал надеть упомянутую корзину ей на голову при всём честном народе.
Затем сестра встретила любовь всей своей жизни, и обстоятельства сложились так, что эта парочка бежала на Острова и поспешно заключила союз безо всяких там церемоний, цветочных гирлянд и меня. До сих пор неимоверно обидно, что убил столько времени, выслушивая всю эту чушь насчёт будущей свадьбы!
К нынешней церемонии мы, увы, успеваем вовремя.
Когда мы, все взмокшие, подлетаем к Залу Знаний, Нелы ещё не видно, но огромная толпа гостей и любопытствующих заполоняет всё вокруг, оставив свободным только проход посередине.
— Стой тут, — строго командует мне отец. — Сейчас я встречу Нелу и вместе пойдём вперёд.
Он отходит, и я тут же делаю шаг назад.
«Провалиться бы под землю», — думаю я. Думаю, похоже, вслух, так как кто-то рядом тут же переспрашивает:
— Вы правда хотите сбежать?
Я оборачиваюсь и вижу вчерашнего незнакомца с длинными усами. Он вопросительно поднимает брови, ждёт ответа.
— Вам-то какая разница, — довольно грубо отвечаю я.
— А я могу помочь, — внезапно предлагает он.
— Нужна мне ваша помощь! — отмахиваюсь я. — Отсюда уже не уйти незаметно.
— Не уйти, это верно, — соглашается странный незнакомец. — Но если провалиться под землю…
— Что за чушь… — я осекаюсь, заметив оживление в толпе.
— Смотрите, смотрите, она идёт! — волнуются люди. — Ах, какое платье!
Я встряхиваю головой. Жизнь сейчас изменится, окончательно и бесповоротно. Готов ли я? Остро понимаю, что не готов.
— Что вы там бормочете? — торопливо переспрашиваю я у толстяка.
— Хотите, — говорит он, — уведу вас под землей подальше отсюда? Но нужно ваше согласие, ведь не могу же я утащить вас силой у всех на глазах.
И протягивает руку.
Я колеблюсь долю мгновения. Кажется, хмель ещё не выветрился из головы, и сейчас мне плевать на последствия. А, будь что будет! И я крепко сжимаю протянутую руку.
— Согласен!
Усатый тянет меня дальше, вынуждая отступить за чьи-то спины. Собирается, что ли, таким образом протащить меня сквозь всю толпу, ну и зачем мне такая помощь? Но как только я собираюсь его об этом спросить, чувствую, что земля под ногами проваливается.
Я лечу в пустоту, и от неожиданности сразу хочется во что-то вцепиться, удержаться, но незнакомец крепко держит мою руку. Комья земли летят за нами следом. Быстро темнеет — подняв голову, я ничего не вижу, только что-то попадает в глаза.
Мы больше не падаем — я начинаю ощущать почву под ногами, сперва рыхлую, затем всё более твёрдую. Мой спутник тянет меня вперёд и вниз, приходится бежать за ним. Мы как будто пробираемся по очень узкому земляному коридору, из стен которого там и сям торчат твёрдые камни. Я то и дело больно ушибаюсь о них.
— А долго ещё, — пытаюсь спросить я, но в рот тут же набивается земля. Понятно, рот сейчас лучше держать закрытым, как и глаза.
Наконец я устаю бежать, пытаюсь выдернуть руку, но сразу же пугаюсь — а что, если без помощи этого странного человека останусь глубоко в толще земли, да так и не выберусь? Страх подстёгивает меня, сразу находятся силы.
Впрочем, наступает время, когда иссякают и они. Почему так долго? Куда мы направляемся?
Когда мой необычный спутник останавливается, я едва держусь. Ноги подламываются, будто я пробежал полкоролевства. Я отплёвываюсь от земли, попавшей в рот, чувствую, что пространства вокруг нас стало больше, и пытаюсь протереть глаза. Моя рука уже свободна.
Мы находимся в каком-то помещении без окон, освещённом лишь тусклым светом ламп. Кажется, здесь сложены какие-то предметы, но глаза ещё слезятся, и я почти ничего не вижу.
— Где это мы? — интересуюсь я у толстяка.
Он в это время наклоняется и поднимает что-то с земли.
Затем он оборачивается ко мне, и последнее, что я чувствую — боль в голове. Темнота окутывает меня.
Когда позже я прихожу в себя, мне кажется, что наступила ночь. Но это не так — вокруг глухие стены. Лишь небольшой фонарь горит вполсилы, выхватывая из мрака тёмные силуэты.
Я пытаюсь подняться на ноги, но что-то тяжёлое удерживает меня. Слышится звон. Наконец я понимаю, что мои рука и нога прикованы цепями к стене. И голова ужасно болит.
— Что происходит? — хрипло шепчу я.
— А-а-а, очнулся, значит, убивец, — каркает кто-то в ответ. Ко мне низко наклоняется мужик, до самых глаз заросший рыжей бородой.
— Не подходи к нему, Брок! — притворно испуганно ахает кто-то в темноте. — А то и тебя порешит!
— Пусть попробует! — веселится рыжий и больно пинает меня.
— Какой я вам убивец, — возмущаюсь я. — Я принц Сильвер из Второго королевства, и я требую объяснить, что происходит!
Раздаётся дружный смех.
— Принц Сильвер, ой, не могу, — тоненько стонет кто-то. — А я тогда евонный папаша, сам король!
— А я принцесса из Третьего королевства, — раздаётся кокетливый бас.
— А я знатный вельможа, у меня денег больше, чем заплат на ваших штанах! А в рудники, значит, я для развлечения пришёл, — хохочет рыжий, затем становится серьёзен. — Мы тут, может, и бедные ребята, но честные, понял? Злодеи навроде тебя сюда попадают редко и надолго не задерживаются.
— Но я правда принц, — упорствую я. — Посмотрите хоть на мою одежду!
— Вот уж убедил! — опять покатываются все со смеху. — Мы тогда и сами такие принцы!
Я ощупываю себя и понимаю, что на мне штопанные-перештопанные штаны из грубой тёмной ткани и такая же рубаха. Нет и следа кружев.
