И в ту же секунду, будто по неслышной команде, из зарослей жасмина рванулись отпущенные с поводков собаки, поднимая жуткий лай. Я, хоть и знала, что произойдёт, всё равно дернулась, задела чашку Эллиса… Звон от разлетающегося на осколки тончайшего фарфора совпал с надрывным визгом Джулии. Одна из собак ухватила её за подол платья.
Зонтик отлетел в сторону.
Мисс Дюмон прижала руку к груди, потом поднесла к губам… Эллис подался вперед, жадно вглядываясь, и…
Внезапно собаки заскулили и бросились врассыпную, поджав хвосты. А та, что успела вцепиться в платье, вдруг повалилась на месте, повизгивая и тряся лобастой головой.
Эллис торжествующе выпрямился.
– Я так и знал. Так и знал!
– Что вы знали? – стиснула я кулаки. Как мне не хватало сейчас трости, чтобы надлежащим образом вразумить этого бессовестного, беспечного и безжалостного детектива! – Вы говорили, что собаки будут на поводках! А если б они покусали мисс Дюмон? Или, упаси Генриетта Милостивая, и вовсе загрызли?
Эллис традиционно пропустил мою тираду мимо ушей. Ну, конечно, зачем слушать какую-то графиню! Лучше напялить кое-как пальто, с трудом попадая в рукава, и сбежать по лестнице, топая так, что картины на стенах вздрагивают.
Впрочем, упрямства у меня хватало.
– Вы не ответили! – сердито окликнула я детектива, на ходу накидывая шаль на плечи. Посылать служанку за плащом и шляпкой не было времени. – Эллис!
– А что тут отвечать, – весело подмигнул мне он и перемахнул разом через три последние ступени. – Вы посмотрите, какие у неё юбки пышные, там сразу и не прокусишь… Да шучу я, шучу! Собакам было приказано «держать», не «нападать», а команды они выполняют безукоризненно, поверьте. Кроме того… – перед дверью Эллис слегка притормозил, тщательно застегнул пальто и состроил трагическую физиономию. – Кроме того, я был уверен, что мисс Дюмон справится с любой собакой. Даже с самой свирепой. Пойдемте, Виржиния. Я хочу, чтобы и вы убедились.
Пока мы спускались, прошла всего минута, не больше. Но за это время «гуси» успели вытоптать клумбу с посаженными в зиму ирисами, увести куда-то всех псов и оскорбить мисс Дюмон до глубины души.
– Да куда вы тянете руки! Я буду кричать! – придушенно шептала она, стискивая ворот платья. Один из «гусей» при этом, напряженно сопя, пытался отодрать её руку от ткани, а другой – пошарить у мисс Дюмон за корсажем.
Я вспыхнула от гнева – как эти мужланы смеют её трогать, она не леди, но все же девица благородная, какая-нибудь торговка! – и чувствительно ткнула Эллиса пальцем в спину:
– Прекратите это как-нибудь, или я сама вмешаюсь, слово даю.
Детектив нахмурился и подал подчинённым знак рукой, причем такой, который трудно было истолковать превратно: погрозил кулаком.
«Гуси» прыснули в стороны, как перепуганные птицы при виде драной, вечной голодной уличной кошки. Джулия тоже отпрянула, дрожа, и попыталась одной рукой застегнуть свой плащ, не разжимая другую, стискивающую воротник платья. Но пальцы не слушались, и пуговицы выворачивались, как скользкие ледышки.
– Мисс Дюмон, выбирайте, – вкрадчиво предложил Эллис, глядя на женщину из-под полуприкрытых ресниц. – Или я сейчас говорю «вы арестованы» и в сопровождении собачьего конвоя направляю вас в Управление, или мы проходим в гостиную леди Виржинии и беседуем, как подобает разумным людям.
Джулия обернулась. Она была до того бледна, что даже губы её казались серыми. Рыжие волосы намокли под дождем, распрямились и теперь жалко липли к голове.
– Не понимаю, о чём вы говорите. И кто вы? Представьтесь, будьте так любезны, – хрипло произнесла Джулия. Кажется, визг не прошел даром для её голосовых связок.
– Алан Алиссон Норманн, детектив, Городское Управление спокойствия, – охотно представился Эллис и отвесил светский полупоклон. – Удостоверение показать?
– Если вас это не затруднит.
– Нисколько, – безмятежно улыбнулся он и, пошарив в карманах пальто, вытянул искомое – небольшую металлическую бляху, на которой с одной стороны было выгравировано имя, должность, а с другой – герб Управления спокойствия. – К слову, мисс Дюмон, мы уже встречались. Помните, я брал у вас показания сразу после того, как сторожа нашли мёртвым, а картина пропала?
Она слабо кивнула.
– Да, я припоминаю нечто подобное… – и обернулась ко мне растерянно: – Леди Виржиния, вы…
– Мне пришлось оказать содействие следствию, – туманно ответила я. – Сожалею.
Она склонила голову, сминая в кулак платье у себя на груди – жест, выдающий отчаяние и одновременно попытку собраться с духом.
– Полагаю, у вас не было выбора, леди. Как нет его и у меня, – мисс Дюмон прерывисто вздохнула и выпрямилась, ловя взгляд Эллиса: – Детектив Норманн, вы что-то говорили о том, чтобы пройти и побеседовать? Я согласна.
– Вот и чудесно, – улыбнулся Эллис довольно и спохватился: – Леди Виржиния, а вы-то не возражаете? Дом ваш… – и детектив страдальчески заломил бровь.
«Как будто кого-то это когда-то смущало», – едва удержалась я от шпильки и сухо кивнула:
– Разумеется, не возражаю. Всегда рада оказать помощь аксонскому правосудию. Все мы равны перед законом.
– Да-да! – с энтузиазмом подхватил Эллис. – Какие мудрые слова! – и многозначительно посмотрел на мисс Дюмон: – Идемте… Ах, да! – он щелкнул пальцами, обращаясь к застывшим на приличном расстоянии «гусям». – Джеральд, Прайм, действуем дальше, как условлено.
После этого мы – я, мисс Дюмон и Эллис – проследовали в гостиную и там устроились вокруг низкого кофейного столика, как старые друзья.
Иллюзия была бы полной, если б не безмолвно сторожащие дверь «гуси».
– Итак, начнём, – улыбка у Эллиса стала голодной. – Но для начала, мисс Дюмон, покажите нам то, что вы так старательно прячете под корсажем… Не спешите заливаться стыдливым румянцем, я имел в виду всего лишь свисток.
– Свисток? – переспросила я недоверчиво, но, судя по тому, как потупилась мисс Дюмон, Эллис не ошибся.
– Да, свисток. Тот, который ваша гостья носит на шнурке и никогда не снимает с шеи, – невозмутимо подтвердил он, бросив на меня быстрый взгляд. – Ну же, мисс Дюмон. Сейчас уже поздно отрицать что-либо. Давайте сотрудничать, а не портить зазря друг другу настроение. Тогда, возможно, леди Виржиния смягчится и предложит нам кофе.
– Я и так предложу, – пожала я плечами. – Магда вот-вот его принесёт – приказ был отдан, как только мы вошли в дом. Мисс Дюмон, вы предпочитаете несладкий, очень горячий кофе с молоком и корицей, если мне не изменяет память?
Уж не знаю, что такого было в этом вопросе, но Джулия Дюмон вдруг захлопала ресницами, всхлипнула как-то жалобно – и рассмеялась, хрипло, истерически, до слёз.
Эллис отвернулся, в кои-то веки проявив деликатность.
– Свисток, пожалуйста, – мягко напомнил он, когда Джулия немного успокоилась.
– Хорошо, – сдалась та наконец и добавила неуверенно: – Но только верните его, пожалуйста. Это не только моя защита, но и память.
– А ещё – улика, – вздохнул Эллис, но всё же пообещал: – Я подумаю.
Мисс Дюмон зажмурилась, словно готовясь нырнуть в омут, и вытянула шнурок.
На стол с тихим стуком лег желтовато-белый предмет странноватой формы – то ли неправильная спираль, то ли вовсе абстрактная загогулина. Эллис с любопытством наклонился, вглядываясь в причудливую резьбу.
– Интересно… Это кость?
– Да. Думаю, да. И еще какие-то камешки внутри – по крайней мере, там что-то гремит. И ещё дрожит, как будто натянутая нитка.
И воцарилась тишина. Эллис и Джулия одинаково внимательно глядели на злосчастный «свисток» – только один жадно, а другая тоскливо. И лишь я по-прежнему ничего не понимала.
– Гм, – кашлянула я. – Рискую показаться вам невеждой… Но все же прошу пояснить – что это такое?
– Бесшумный свисток, отпугивающий собак.
– Мой амулет.
Ответы прозвучали одновременно, но ясности не добавили. Я сдвинула брови.
– Мистер Норманн…
