Псайкер. Путь изгоя (СИ) - "Клайн Илларио"

– Констебль Великого Магистра Ордена Непреклонных, Янос Эверин, - сам представился мужчина, прервав уже открывшего рот Эйка. – Лучше зовите меня просто Янос, если вас не затруднит. Я так привык, – констебль приветливо улыбнулся, что заставило Джейка нахмуриться ещё сильнее.

–Э…да. Рад знакомству, сэр… Янос.

–Пожалуйста, просто Янос. Я скромный слуга Ордена Непреклонных, сэр, из простых граждан Империума. Нынешний магистр, да славится его имя, сам возвысил меня, – и вот уже более тридцати лет я верно служу ему.

Оттон ясно дал понять, что всё понял, и наконец, занял свободное место, первым нарушив общую тишину:

– Всего лишь констебль? А где сами благословенные Астартес? Или они считают себя столь важными персонами, что…

– «Всего лишь»? – незамедлительно отозвался Янос. Впрочем, задетым он не выглядел. – Магистр Раум доверяет мне, в Ордене я считаюсь правой его рукой. А присутствовать лично он не может по весьма уважительной причине.

– Магистр мог бы прислать хоть кого-то, – не унимался Оттон. – Даже самого рядового своего бойца.

–А что, собственно, не так, сэр Оттон? – спокойно спросил Эйк, сидевший по соседству. – Янос уполномочен говорить от лица Ордена. Это привилегия их магистра, Раума, так же известного как Ярость Железа, и мы можем только уважать его выбор. К тому же многоуважаемый констебль прав: причина отсутствия хотя бы одного боевого брата Ордена более чем серьёзная. Вы только прибыли, так что вам простительно этого не знать.

– И хотелось бы наконец быть посвящённым. Что же случилось?

Все заметили, как в момент помрачнело лицо констебля, сошлись ровные брови на переносице, как осел его уверенный до сего момента голос.

– Крепость-монастырь Непреклонных под угрозой нападения, сэр. Пока мы тут с вами беседуем, оно может начаться с минуты на минуту, если уже не началось. Сейчас Ордену нужен каждый его оставшийся в живых боевой брат. Видите ли, Непреклонные сражаются за сектор Фарида с самых первых дней вторжения. К тому же, ещё до его начала несколько рот были направлены на другие театры боевых действий.

Оттон вновь нахмурился. От минуты к минуте их положение лишь ухудшалось. Он мысленно делал серьёзную ставку на целый Орден Космодесанта – но что теперь? Почти незамедлительно последовал вопрос:

– Уважаемый констебль, скажите, если сможете: сколько боевых братьев осталось под началом магистра Раума? На скольких мы можем надеяться в предстоящих битвах за столицу?

Янос немного потупил взгляд.

– Не могу ничего говорить за грядущую попытку магистра защитить родную крепость…Однако к моменту моего отбытия, – а это было два дня назад, – у него оставалось четыре роты.

В образовавшейся тишине было слышно, как за окном усиливался снегопад. А Оттон гадал, какие вообще могут быть шансы у четырёх сотен космодесантников отбить вторжение секторного масштаба.

Глава 28

Кровь прошлого, цена будущего

Суровый ветер развевал снежинки у его ног, поднимал выше, к лицу, щекотал и колол открытое лицо. Только по этому легкому, непринужденному и красивому их танцу он мог понять, что совсем скоро погода ухудшится, превратившись в настоящий буран. Впрочем, он и его люди рискуют не дожить до этого момента.

Впереди виднелся лес, редкие здания, плохо видимая из-за снежных завихрений дорога. Горизонт был пуст, ни одного человека или машины, зато за его спиной суета эвакуации не прекращалась. Постояв еще минуту, он развернулся. Снег громко хрустел под его монолитными шагами.

Люди и сверхлюди застыли в терпеливом ожидании, и не произнесли ни слова, даже когда их господин повернул к ним своё суровое, гладко выбритое лицо.

– Мы всё же не успели, – сухо проскрежетал он. – Приготовить орудия к бою, всем встать на позиции. Изначальный план остаётся без изменений.

– Будет исполнено, великий магистр.

– Сколько людей осталось эвакуировать?

– Менее половины, господин. Ваше предостережение…

– Не более чем простая логика войны. Всё по заветам нашего отца, Горгона, и нашей общей родины, Медузы. В таком случае мы будем биться, пока не уйдут все. Крепость-монастырь Ордена не превратиться в братскую могилу, наша кровь ещё нужна под столицей.

Капитан второй роты Гизар вновь кивнул.

Учитывая ход идущей войны, магистр Раум Ярость Железа сразу предрёк, что враг рано или поздно доберется до его крепости-монастыря – предатели и еретики ни за что не упустят возможности уничтожить целый лояльный Императору орден. И вот, этот момент настал – вся девятисотлетняя история ордена Непреклонных решалась сейчас, возле этих стен. Раум не чувствовал страха из-за своей причастности, только праведную ярость на врага за то, что тот осмелился вторгнуться в его дом.

Ветер поднял ещё снежной пыли, заставил танцующие снежинки резко изменить ритм. Выросший на Сераписе магистр чувствовал сильное удовольствие от каждого морозного прикосновения, жгучего, словно поцелуй нечестной женщины. Эти края не просто так были выбраны домом Ордена – здесь холода будто бы сильнее, суровее, чем на остальной планете, а зима бросала достойный вызов неофитам, служа им одновременно и строгим, беспристрастным учителем, и палачом. Далеко не все мальчики, избранные для возвышения в Астартес, умирали на операционном столе, многих забирали зима и пронизывающий холод. «Сильные выживают, слабые – замерзают», любили говорить учителя.

На стене крепости-монастыря, возвышающейся на много метров над землей, ветер дул куда сильнее, а снежный буран, казалось, мог содрать с простого человека кожу, мешая при этом что-либо видеть даже на расстоянии вытянутой руки, однако мрачным космодесантникам всё это ничуть не мешало, в то время как редкие смертные слуги изо всех сил старались укрыться от суровой непогоды в своих меховых накидках.

Магистр бросил мимолётный взгляд на свой дом, свою крепость – огромное темно-серое здание, щедро посыпанное белоснежной каймой. Везде, куда ни глянь, стоят или турели, или ощетинившиеся в сторону приближающегося врага пушки. Во главном дворе, куда приводили озябших, голодных неофитов, возвышалась гранитная статуя примарха-прародителя, такая же суровая и непреклонная, как многовековой холод вокруг. Дальше на севере небольшой городок, всецело отданный в распоряжение Ордена; каждый его житель так или иначе служил Непреклонным.

Теперь жизни многих сотен душ зависели от его решений.

Раум поднял силовой молот, созданный по специальному заказу и сконструированный по его личным наработкам. Вообще, даже космодесант нечасто пользовался подобным громоздким и неповоротливым оружием, однако магистр решил несколько укоротить его рукоять – для лучшего, более уверенного хвата.

Они уверенной походкой направились вниз. Раум молчал, остальные не решались нарушать привычного молчания. Он был их магистром уже три столетия, и все давно свыклись в его окружении говорить только после него.

Как правило, большую часть времени вокруг крепости-монастыря и в его стенах властвовала уважительная, но словно бы гудящая изнутри тишина. Все процессы были отложены чуть ли не идеала, машинного автоматизма, и все беспрекословно выполняли свою работу, однако сейчас везде слышалась и виделась шумная суматоха. Впервые Непреклонным, как целому ордену, приходилось эвакуироваться, покидать родной дом, что служил им убежищем почти десять веков. От одной только мысли об этом у Раума скрежетали зубы и мутился рассудок – а он и так славился как гневливый, неутомимый лидер. Никто не сомневался: Ярость Железа будет мстить, мстить долго, жестоко, даже в каком-то смысле методично. Кровавую смерть рано или поздно встретит каждый, кто хоть как-то приложил руку к их позорному, но необходимому бегству.

Магистр на несколько секунд остановился, наблюдая за тем, как люди внизу снуют туда-сюда, таская грузы, выкрикивая команды, подгоняя друг друга. Сама крепость, возвышающаяся над ними, тоже словно безмолвно смотрела на то, как из неё медленно уходит жизнь.