– Виржиния?
И я наконец решилась.
– Спасибо за подарок, дядя, – на сей раз реверанс не был таким уж правильно-формальным, зато я постаралась вложить в свои слова искреннюю благодарность и уважение. – Это просто чудесно.
– Могу я рассчитывать на то, что на балу вы появитесь с одним из этих скромных даров? – шутливо поинтересовался дядя Рэйвен, но я чувствовала, что он совершенно серьезен.
Однако от маленькой шпильки удержаться не смогла.
– Конечно, да – если вы говорите об украшениях, а не о книге. Читать, пока все танцуют, было бы крайне невежливо.
Дядя Рэйвен улыбнулся и протянул руку, проводя кончиками пальцев вдоль моей скулы. Я почувствовала, что краснею – не от смущения, а потому что… потому что…
Не знаю, почему.
– Если вы собираетесь танцевать, дорогая невеста, то один танец точно будет за мной.
– Непременно, – чопорно кивнула я, с трудом удержавшись от смешка. – Леди Милдред, к слову, говорила, что вы танцуете ужасно.
– С её точки зрения всё, что я делал, внушало ужас, так что волноваться вам не о чем, Виржиния.
Только когда маркиз отнял руку, я осознала, какие холодные у него были пальцы. Святые Небеса, он же, наверное, замёрз, как последний бродяга, пока добирался до кофейни – в своём-то щегольском сюртуке да по такой погодке!
– Полагаю, наш договор нужно закрепить – хотя бы чашечкой горячего чая с пряностями, как вы считаете? – настойчиво предложила я и взяла маркиза за руку, уводя его к свободному столику. – Отказ не принимается, так и знайте.
– И не думал отказываться, – серьёзно кивнул Рэйвен. – К тому же нам есть что обсудить. Возвращаясь к статье в газете… Виржиния, как вам могло прийти в голову участвовать в подобном безумии? Зачем вас понесло в этот собор?
Я принужденно рассмеялась. Опять дядя Рэйвен за старое… Он неисправим.
– А с каких это пор собор является неподобающим местом для пребывания молодой особы?
Не успев присесть за столик, я подскочила и едва не налетела на дядю, любезно отодвинувшего для меня стул.
– Эллис! То есть мистер Норманн! Так вы еще здесь?
– А куда бы я делся? – Детектив с нахальством поглядывал на нас с маркизом, спрятав руки в карманы. Волосы у него были растрёпаны и казались сейчас однородно-серыми – оптический эффект от смешавшихся тёмных и седых прядей. – Газета моя лежит здесь, да и плащ – вон, на крючке висит… Доброй ночи, лорд Рокпорт, не смотрите на меня так грозно. Честное слово, я ничего дурного не замышлял – по крайней мере, сегодня, – дотошно уточнил Эллис.
Маркиз крепко, почти до боли сжал моё плечо – не иначе, как от избытка чувств. Я раздражённо дернула рукой, чтобы освободиться.
– Не могу сказать, что рад видеть вас, мистер Норманн, – холодно произнес он. Дышать отчего-то стало труднее, как будто воздух стал острым и колким.
Детективу, впрочем, любые слова были нипочем.
– А я вот рад вас видеть, – шкодливо ухмыльнулся он и шагнул ближе. – У меня к вам разговор. Точнее, сделка.
– Обязательно обсуждать её здесь и сейчас?
Голосом маркиза, думаю, можно было уже металл резать, как мягкий сыр.
– Конечно. Она ведь и Виржинии касается, – светло и беспечно улыбнулся Эллис. И, прежде чем Рэйвен успел что-либо возразить, продолжил скороговоркой: – Тот парикмахер, который покушался на неё, Халински, умер в тюрьме через два дня после задержания. Он совершенно точно был безумен. Он то рыдал, то смеялся, то сыпал угрозами, то звал покойную жену, то просто кричал – до сорванного горла, а потом беззвучно шептал что-то сжавшись в комок. Я дважды пытался допросить его – и все безрезультатно, ни одного внятного ответ. Но одна вещь накрепко засела у меня в памяти… – Эллис сделал паузу. Но маркиз теперь и не думал его перебивать. Он внимательно слушал, с каждым следующим словом детектива неосознанно подтягивая меня всё ближе к себе, так, что к концу тирады я оказалась в плотном кольце объятий, то ли сдерживающем, то ли защищающем. – Я задавал Халински обычные в подобных случаях вопросы. Цель нападения, замыслы, сообщники… И всякий раз Халински начинал нести какую-то ерунду, всегда разную. И лишь ответы на один вопрос всегда повторялись, хотя я не сразу понял это, потому что отвечал безумец… на древнероманском. Но не так давно я додумался показать протоколы допросов одному знающему человеку, и тот нашёл в потоке бессвязного бреда схожие по смыслу выражения. "Респонсум эспентактес" – ищущий ответа, и "коллигере дебита" – взыскивающий долги, и "коллигендис мессем" – собирающий урожай, и "прессор" – преследователь, и "кадавер" – мертвец, и "хоспитиум ноктем" – ночной гость, и "канус" – седой, и "окулис альбис" – белоглазый, – монотонно и жутко цитировал Эллис по памяти, закрыв глаза. Веки у него подрагивали. – Каждый раз, когда я спрашивал Халински о сообщнике, повторял это. А позже… позже выяснилось, что покойная жена безумца не была так уж похожа на Виржинию или на Эвани Тайлер. И ещё. – Эллис открыл наконец глаза. – Женщина из лавки напротив дома, где жил Халински, была очень дружна с его покойной женой. По словам этой торговки, Халински сразу после смерти обожаемой супруги впал в чёрную меланхолию и сумел прийти в себя только через полтора месяца. И он однажды обмолвился, что ему в этом помог какой-то человек – "благородный господин с чёрной служанкой".
Маркиз резко выдохнул. Сердце у него заколотилось в бешеном ритме. Но если б я не стояла так – вплотную прижавшись, то даже и не заметила бы этого. Когда маркиз заговорил, голос его был ровным и холодным.
– Вы уверены, что торговка сказала именно это?
– Да. Я нарочно переспросил ее несколько раз. Но, видимо, слова Халински были слишком необычными и крепко запали ей в голову. «Благородный господин с черной служанкой» – нечасто такое можно встретить, даже в нашем Бромли, да? – внезапно усмехнулся Эллис. – А вот вы, маркиз, кажется, уже видели такого человека.
– Нет. Не видел, – произнёс дядя Рэйвен с неожиданной болью в голосе. – Если бы я хоть раз увидел того человека, то Иден был бы жив.
Я резко отпрянула, выворачиваясь из дядиных объятий.
– Постойте, – упёрлась я рукой ему в грудь. И жесткий, царапающий кожу сюртук, и пышный шелковый воротник сорочки сминались под пальцами одинаково легко. – Вы же не хотите сказать, что тот человек… устроил пожар четыре года назад?
«Убил моих родителей», – этого я выговорить не сумела.
– Я не знаю, – ответил маркиз, глядя будто бы сквозь меня. – Леди Милдред было что-то известно, уверен. Но она молчала до самого конца и теперь уже точно ничего не расскажет. Я искал этого человека, Виржиния. Сначала десять лет, а потом ещё четыре года. И всё, что смог найти – скупые свидетельства, туманные описания и одну старинную, растрескавшуюся лаковую миниатюру. На ней девочка, очень похожая на леди Милдред, держала за руку чернокожего ребенка, а за их спинами стоял человек в зеленом. Поперёк его лица шла трещина. Это всё.
Эллис, вот уже с полминуты молча наблюдавший за нами, вдруг быстрым шагом пересёк комнату – до тех пор, пока не встал вплотную к нам. Я оказалась буквально зажата между ними – невысоким, по-женски хрупким детективом, в чьих волосах седины было больше, чем тёмного цвета, и возвышающимся над ним на целую голову Рэйвеном.
– Я могу найти того человека, – тихо произнес Эллис и медленно положил руки маркизу на плечи. Низким и маленьким он в тот момент не выглядел. – Я справлюсь. Ещё ни один убийца не сумел меня обмануть. Рано или поздно я настигаю их всех. И сейчас я предлагаю вам сделку, Ричард Рэйвен Рокпорт, маркиз Рокпортский, глава Особой службы Его величества Вильгельма Второго. Я найду того, кто убил Идена и Ноэми, кто преследовал Виржинию, и отдам его вам. А вы взамен поможете мне дотянуться до тех, кого высокое положение хранит от правосудия. Сделка?
И Рэйвен ответил тихо, но в голосе его точно кипел раскалённый металл:
