Глава 13
Глава 13
Петербург 5 января 1799 года
— А-ну, иди сюда! Михаил, я жду от тебя объяснений, — уже в холле дома встречал меня Матвей Платов.
Он выждал, пока я договорю с французом, даже не показывался в поле зрения, когда мы с Шарлем Талейраном вышли из моего кабинета, Платов появился, как черт из табакерки, тут все, можно расслабиться и начать высказывать мне претензии. Чем, собственно, и занялся атаман.
— Здесь разговаривать будем? — усталым тоном спросил я друга. — Или в мой кабинет зайдем?
Платов огляделся, нашел взглядом сдерживающую смех мою жену Екатерину и решил, что столь деликатные претензии, которые Матвей Иванович хотел мне высказать, при дамах лучше не озвучивать. Хотя, чего там… Катя была в курсе. Весь Петербург был в курсе.
Усталость от разговора с Талейраном постепенно, но неуклонно сменялась игривым настроем. Ощущение враждебности сменилось дружелюбностью, ушла необходимость следить за каждым своим словом, ждать подвоха. И весь этот напускной гнев, якобы, гнев, Платова только лишь веселил.
— Я казак, но и дворянин, могу и на дуэль вызвать! — начал разговор Платов, когда мы с ним оказались наедине.
— Учти, что тогда оружие выбираю я. Будем биться… — я задумался. — Подушками тех дам, которых ты уже ублажил.
Я рассмеялся, казак не смог так же скрыть улыбку, пусть и сдерживался.
— Нет, ну что происходит? Это же как нравы-то пали в России? При живых мужьях этакое творят. За уды меня хватают и ведут… — уже, скорее, жаловался Платов. — Ты представляешь? Муж, а она… Вот так схватила, а я, кабы уды мои драгоценные не повредить и иду, как бычок на заклание. А муж в соседней комнате кофий пьет.
— Ну так ты же идешь, вот и ведут тебя! — я уже не мог, в голос смеялся.
Стоило Платову прибыть в Петербург для награждения, как началась, как я это для себя назвал, «платомания». Казалось, серьезные матроны, или даже недавно вышедшие из юного возраста молодые жены престарелых мужей, начали искать встреч с казаком, который прославился историей с баронессой фон Хехель. Эта сплетня обросла такими подробностями, что диву можно даваться, насколько же извращенные умы у русской аристократии. Куда там порнографическим книжкам из будущего! Вот многим дамам и захотелось безудержного и грубого секса. Муж? Разве он должен стать преградой для таких дел? Некоторые мужья, так сами приглашали Платова к себе, наверняка знали, что должно произойти.
При этом, Матвея ни разу не пригласили на официальный прием, но он уже побывал чуть ли не в трети домах Петербурга. Делал это почти тайком, так как его приглашения на ужин не особо афишировались. Ну а там… Редко какой ужин не заканчивался тем, что Платов задерет платье дамочке. И вновь похождение ненасытного казацкого жеребца обрастали пикантными подробностями, неизменно в которых было то, что кобылка оставалась покрытой, довольной аж до слез счастья.
В чем тут психология поведения женщин? Могу только догадываться, но есть в истории и аналогии. Например, старец Распутин… Может дамы так устают от всех условностей, но просто хотят безусловного секса, природно-животного? Галантный век, в любом случае развратил русскую аристократию.
Насколько я знал, в первую неделю таких встреч Платов ходил гоголем, гордился и считал себя неотразимым. Спрашивал меня, почему он так редко бывает в Петербурге. И выражал надежду, что впредь будет в столице показываться чаще. Даже задумывался дом себе прикупить, проживая пока у меня. Но после, когда он понял, что чем дальше, тем больший охват петербургских женщин, а слава о казаке Платове не совсем такая, какую хотел бы иметь атаман, Матвей занервничал.
— Как мне это остановить? Я уже дважды стрелялся, а на дуэль был вызван одиннадцать раз, благо большей частью примерились. Я не боюсь этих забав с дуэлям, но сколько же можно? Я выспаться не могу: или у дамы ночь в атаку хаживаю, или встаю сильно рано, чтобы не опоздать и прибыть на дуэль. Да мне денег жалко, чтобы покупать каждый раз новые пистолетные пары. Я уже жалею подполковника Кантакова, который у меня неизменный секундант. Он же службу вести не может только и бегает со мной на забавы дворянские. Ладно бы бились, так все еще просят, кабы не на саблях рубились. И кто вообще придумал каждый раз дуэлировать новой пистолетной парой, даже если и не стрелялись вовсе? — выговаривался Матвей Иванович Платов.
— Зато сколько новых знакомств! — продолжал смеяться я. — Ты же так себе и партнерах в делах коммерции быстрее меня сыщешь.
— Да, ну тебя! Я же с проблемой, как к другу пришел. Тем более, что это от тебя такая слава пошла. Знаешь шутку, какую в Петербурге уже все говорят? — сказал Платов, а я, не имея возможности ответить, так как залился в смехе, только кивнул головой.
«А вы видели, какие уды прячет в штанах казак Платов?» — спрашивает одна дама преклонного возраста у подруги.
«Конечно же, весь Петербург видел его уды — они удЫвительные»
Вспомнив анекдот-каламбур, я уже не мог не только говорить, но и слушать Платова, настолько было смешно.
— Вух… Так могут и швы разойтись на ране. Матвей, так это же слава! Сам Суворов позавидует, — чуть успокоившись говорил я. — Ну а серьезно, так должны забыть тебя скоро. Или ты был таким умелым и неутомимым, что дамы не смогут тебя забыть?
И снова смех, но Платов, зарядившись от меня весельем сам стал смеяться. Он умеет принять шутку, а иногда интересно пошутить, даже над собой. Такой себе мужик с большими погонами, которых пока и не изобрели.
Кстати, я подал идею с погонами и знаками различия Аракчееву, объяснил, как я это вижу и что это даст армии, ну а он обещал поговорить с государем насчет погонов и значков на манжетах, и покажет рисунки с ними. И сейчас можно вполне себе определить кто перед тобой, по тем же эполетам, но погоны, как по мне, намного практичнее. И тут, в моем проекте, разделение по родам войск присутствует.
Почему не сам пошел к государю в предложением? Так куда еще мне и эта слава? Перед дуэлью я отдал в печать большую статью с геометрией Лобачевского… Уже Сперанского. И у меня и так слава изобретателя, литератора, военного… Это все я? А, если бы не отдавал некоторые изобретения другим людям, тому же Захарову, или медицину Базилевичу? Тут попахивало таким мистицизмом, что на фоне увлечения этим гиблым делом про всякие там духи, высшие силы, еще и привлек бы излишнее внимание со стороны идиотов-спиритистов, или как называются те, кто занимается спиритическими сеансами. Спиридасты?
— Так, все пустое. Уеду я скоро, так что потерплю, — занимался само убеждением Платов.
— А через девять месяцев приезжай, Матвей, в Петербург снова. На крестины будем хоть с тобой вместе. Детей же в высшем свете родится видимо-невидимо, да все на тебя похожие, сразу с залихватскими казачьими усами, — подначивал я Платова. — И знаешь, друг, если они и характером в тебя, то так и Россия измениться, станет в высшем свете много порядочных и душевных людей.
Платов рассмеялся в этот раз еще громче, чем я.
А я-то тут думаю, как Россию сделать сильнее, как общество изменить к лучшему. А ведь выход-то есть: нужно найти с десяток порядочных особей мужского пола из высшего света и оплодотворить всех женщин из высшего света и все… Развитие попрет…
— Господин Платов, муж мой, — в кабинет зашла Катя. — Уж простите меня, господа, но сгораю от любопытства, отчего вы так веселитесь. Стены дрожат от смеха.
— А когда Матвей Иванович ходит на ужины в петербуржские дома, там стены дрожат не от смеха, а от… — я осекся, но и так все поняли от чего трясутся стены, скрипят кровати и сотрясаются сердца женщин.
Катя прыснула и отвернулась, подрагивая плечиками от смеха.
— Мне уехать? Или все же дуэль? Ты чего прислал за мной, чтобы посмеяться? — Платов уже был серьезен и в том состоянии, что еще одна шутка и мы с ним рассоримся.
— Прости, тут было этот французский министр, приехал ко мне, подставил сильно. Теперь все будут думать, что я французам подыгрываю. Так что несколько я озадачен, вот и отвлекаюсь в смехе, — я посмотрел на Катю. — Душа моя, тебе не составит труда распорядиться нам тут…
