— Мсье Сперанский, вы еще больший француз, чем некоторые, кто себя причисляет к нашей нации, — заметил мой собеседник, делая глоток капучино и прикусывая кусочком шоколадной плитки. — А шоколад… Я его в кирпичах не видел.
— В плитке, мсье Талейран, этот шоколад в плитке. А что до того, какой я француз, то осмелюсь разочаровать вас и сказать, что никудышний. Между тем, господин министр иностранных дел Франции, в России все общество говорит на вашем языке, — сказал я, отпивая свой наикрепчайший кофе.
Клонило в сон, а рядом с таких ухарем, как Талейран нужно держать ухо в остро.
Шарль Морис Талейран воспользовался моим, лишь вежливым предложением посетить меня. Это приглашение было из разряда: «мое дело предложить, ну а ваше отказаться». Не отказался. А я ночь не спал, самолично бегал у Зимнего дворца и внутри его, проверял охрану императора на профессионализм. А тут, с самого утра этот сколький уж приперся.
Глупо бегать и играть в диверсанта? Нет, если я решаю, как мне поступить в случае активной фазы заговора. Самое простое — разгромить сейчас всех. Но, тогда сразу можно и застрелиться самому, так как не могут не остаться незамеченными смерти полсотни человек. Именно столько, на вскидку, я уже насчитывал заговорщиков. Я решил пустить кровь в Российском истеблишменте. А вот чью именно… Так что нужно точно знать, как устроена охрана, какова реакция на разные раздражители у дежурных во дворцах гвардейцев и все прочее.
А тут приперся какой-то министр. Но, как говориться, на ловца и зверь бежит. Я хотел поговорить с Талейраном, но сделать это иначе и чтобы я был инкогнито. Ну раз вышло так, как вышло, будем подстраиваться под имеющуюся обстановку.
Сидит один из самых скользких людей эпохи, который по такой характеристике только может и Александру Павловичу уступит, ест мой экспериментальный шоколад… Да у меня жена только одну плитку и попробовала.
— На меня работает лучший кондитер в Париже, скорее всего и во всей Франции, но я никогда не ел такого шоколада. В конфетах — да, в жидком виде употреблял, но не в плитках, — мастерски уводит тему разговора Талейран.
Он уже в который раз хочет поймать меня на расслабленности. Спрашивает о том, чем я, могу увлечься в разговоре. А потом бац… и вопросик по делу. Жук хитрый, но несколько предсказуемый.
А что касается шоколада в плитках, то мы научились делать какао-масло и поэтому никаких более проблем в изготовлении данного продукта нет. Кроме того, что нужно ставить кондитерскую фабрику, так как только на плиточном шоколаде можно сделать состояние. Сахар свой имеется, какао-масло есть, дело только за качественными какао-бобами. И тут засада, так как более всего какао-бобы доставляли англичане, а торговля с ними сейчас сильно провисает. Уверен, что ненадолго, но до окончания войны точно.
Какой именно войны, еще бы уточнить. По нынешним реалиям назревают еще войны, не одна. Жаль, что нет у России ядерной дубинки, чтобы всяка-разные не шастали испытать судьбу к нашим границам или к тем странам, что доверились нам. Так что войну развязать, как два пальца об асфальт. Кстати, нужно подумать о его добычи.
— Вы прогнозируете войну России с Англией? — резко спросил я, используя тактику Талейрана против его же самого.
— Я не оракул Дельфийский, или… — начал отвечать Талейран, но я перебил его.
— И все же, — настаивал я.
— Только лишь конфликт, и то на море, и, скорее всего, удар будет нанесен по вашим союзникам, например, Дании, — отвечал Талейран, бросив недовольный взгляд.
И я так же думаю, что некоторые действия англичане все же осуществят. После небольших, незначительных, но многочисленных побед англичан на море, в основном это были стычки с отдельными кораблями Франции и немногочисленными эскадрами, бриты притаились. Даже тут, в Петербурге, говорят о том, что все верфи Туманного Альбиона загружены заказами на строительство кораблей. Англичане возят лес из Канады, Швеции, России. Похоже, что Великобритания решила показать всем истину суждения, что она владычица морей.
— Почему Франция ничего не предпринимает, чтобы разрушить верфи англичан? Вы же можете высадиться даже в Ливерпуле. Ирландия ваша, — говорил я.
— Мсье Сперанский, я понимаю, что вы писатель и фантазия у вас развита, но… — Талейран замолчал.
Не хочет признаваться, что французский флот сейчас находится в далеко не лучшем состоянии? Старые порядки на флоте не работали, республиканские в должной мере не заработали, а теперь так и наполеоновская диктатура меняет правила комплектации флота. Вот только Бонапарт может быть очень эффективным менеджером.
— Моя фантазия привела вас сюда, ко мне, мсье. Не правда ли, вы тут еще и по той причине, что ваша агентесса Мадам Шевалье раскрыта? — перешел я к самому важному делу.
— Агентесса? — «покрутил» на языке слово Талейран. — Это звучит интересно, но с чего вы взяли, что она моя и еще и раскрыта, хотя об это говорите только вы? И вообще, вы пытаетесь приписать шпионскую деятельность простой актрисе, и говорите об этом, как о свершившимся факте, которому не нужны и доказательства.
— Вы хотите узнать доказательства? Вы их уже сейчас предъявили мне. Смотрите, мсье! У вас скрещены руки — вы напряжены более обычного. У нас не было такого открытого и провокационного разговора, чтобы вы так волновались, а я даже на расстоянии вижу, как учащенно пульсирует у вас жила. Далее, вы почесали нос — это признак лжи. Мне продолжать? Кстати, Шевалье выдала себя сама и больше вашего она была не сдержана, — умничал я.
Элементарный боди лэнгвидж знает почти что каждый, ну или многие люди в будущем, особенно переговорщики. Этот подход не всегда верный, например, нос, действительно, может чесаться, или же запрокидывание ноги на ногу — быть обычной позой для собеседника. Но и у меня не было цели читать Талейрана. Уже было понятно, что о Шевалье он знает. Просто мне не хотелось говорить, что за ним, как и за всеми его людьми, следили и контакты с Шевалье были.
— Вас нужно бояться? — спросил Талейран. — Вот я думал, что уже понял вас, а тут шпионские страсти.
— Со мной нужно иметь нормальные деловые отношения, — улыбнулся я. — Шарль, вы же не Наполеону служите, до возвышения генерала, вы не служили и Директории. Вы служите Франции. Правильно ли я понял?
Наступила тишина. Я и не рассчитывал ни на быстрый ответ, ни вообще на то, что Талейран ответит.
— Шарль, давайте исходить из того, что я знаю о Шевалье и о том, что вы ее курируете. И, я прошу вас, воздержитесь даже от мыслей расправиться со мной. Эти мысли небезопасны, для тех в чью голову они приходят, — сказал я улыбнувшись.
— Такой у нас откровенный разговор начался, что и не поверишь, что мы политики. А не скажете, где сейчас находится Чарльз Уитворт? Не знаете? — лукаво спрашивал Талейран.
— Понятия не имею. А по-вашему я должен был это знать? — деланно удивился я.
— Покушение… исчезновение посла… Не находите, что это выглядит несколько подозрительно? — решил пойти в контратаку Талейран.
— Нет, — решительно сказал я. — Итак, мсье…
И я стал выкладывать то, что жду от Шарля Талейрана. Ни много не мало, а я его вербовал. При этом в ход пошли и большие суммы денег и угрозы, что российский император узнает о том, что это именно он, министр иностранных дел, подложил под и самого Павла и под наследника некую актрису, что взяла себе псевдоним Мадам Шевалье.
Наполеону будет куда проще и выгоднее расстрелять Талейрана, но не ссориться с Россией. Тут такие перспективы!.. Павел Петрович, например, да хранит его говорливый язык Бог, на конференции сказал, что персидский шах вполне может пропустить даже французские войска через свою страну. Ну а из Персии вполне удобно идти в Индию, если только продумать запасы воды, а логистику и персы укажут. Ну зачем об это говорить? Нужно же тихо делать!
— Наполеон может проиграть. Вы же понимаете это? Кому тогда спасать Францию? Наследники французской короны — это слабые люди. Вы, любезный Шарль, будете тем, кто сможет в период особой опасности, спасти Францию и французский народ, — заканчивал я свою пламенную речь.
