Сначала себя проявил лёгкий ветер, почти неощутимый, как дыхание спящего зверя. Он прошёл по долине, шевеля верхушки сосен и гладь зеркального озера. Листья древних айлантов поднялись, словно кого-то приветствовали. А потом… Начали склоняться. Каждый ствол, каждая трава, каждый цветок – будто признали нового ритм-хозяина, и склонились, как слуги в Великом зале перед высоким правителем.
По дальним скалам пробежал низкий, едва слышный гул, будто огромный каменный зверь, веками дремавший внутри хребта, неохотно приоткрыл глаза и подтвердил: “Я – слышу тебя”. Вода в глубоком пруду внезапно дрогнула и поднялась тонкой спиралью – прямо навстречу Андрею, будто стремилась коснуться его ауры, и только затем медленно опустилась обратно.
А защитные печати долины – древняя сеть из рун и духовных линий, созданная им ещё в самом начале – мгновенно стали меняться, и даже сами становились куда сложнее и мощнее. В их структуре появилась новая, четвертая формула. Не просто “защита”, не просто “замыкание”, а признание. Как если бы сама долина сказала: “Я не просто храню тебя. С этого дня ты – моя ось.”
Цзяолин стояла рядом, в истинной форме дракона, тёплое пламя ещё рябило под чешуёй. Она долго молчала, всматриваясь в его спину, – а потом впервые заговорила не как спутница, а как древний дух:
– Теперь ты стал ближе к миру, чем многие из тех, кто называет себя его хозяевами. – Голос её был глубоким, как расцветающий гром. – До истинного титула остаётся всего три… Но очень тяжёлых шага… Бань Шен – Мнимый Святой… Доу Шэн – Святой… и Доу Ди – тот, кто диктует законы миру.
Она сделала паузу, и в голосе её прозвучало и благоговение, и предостережение одновременно:
– Но чем выше ты поднимаешься, тем яростнее будет сопротивление самого Небесного Дао. Сердце, что ты вобрал – лишь первая искра. Дальше каждое испытание будет пытаться не остановить тебя… А сломать. И даже уничтожить…
Андрей медленно провёл ладонью по пульсирующей печати на груди. Он чувствовал, как долина дышит в унисон с ним, как чешуя дракона за его спиной греет воздух, как каждая молекула Ци в окружающем его мире отвечает на его дыхание. И всё же он просто кивнул – спокойно, ровно, без гордости.
– Значит… придётся идти до конца.
С этими словами он сделал шаг вперёд. казалось, что даже сам воздух “упал” перед ним, словно расступаясь, и вдоль всей долины тихо пронёсся низкий голос древнего ветра – не как угроза, а как уважение. Новый хозяин мира сделал свой первый шаг.
Ещё некоторое время Андрей стоял в центре террасы, прислушиваясь к новым ритмам мира – как будто к отзвукам огромного колокола, который ещё не стих. Но даже это послевкусие силы не затмило в нём сам ощущение понимания того, что его Путь только начался.
Он медленно опустил ладонь и повернулся к Цзяолин, которая вновь приняла человеческий облик. Её длинные волосы мягко отливали золотом – это было побочное проявление её собственного роста. В её ядре уже зарождалась искра драконьей божественной крови. Она пристально посмотрела на Андрея и без лишних слов произнесла:
– Следующий шаг – Бань Шэн. Мнимый Святой. Порог между смертным и бессмертным.
Он кивнул. Сам чувствовал, как новое ядро внутри него жаждало плотности, как будто требовало каркаса, чтобы в нём оформиться.
– Нам понадобится… – Начал было он, но драконица уже продолжила за него:
– Корень горного духа. Две капли крови великого зверя уровня Доу Цзун. И камень, в котором запечатан раскат грома… Древнего. Ещё до становления Поднебесной Империи.
Она перечисляла – а долина тихо откликалась, словно сама подсказывала, где искать следы этих материалов. И Андрей уже начинал выстраивать план – цепочку поисков, опасных ступеней, скрытых алтарей… Но посреди этого внутреннего рассуждения в сознании всплыла другая мысль.
Столица… Молодой князь Хун… Княгиня Ло… Семья Хваджон… Семья Соль… И все они уже явно знают о случившемся. Даже если никто не видел его прорыва своими глазами – разрушенные горы и исчезнувший портал стали слишком громким знамением.
– Они начнут движение. – Произнёс он тихо.
– Уже начали. – Спокойно откликнулась Цзяолин. – Скоро сюда хлынут гонцы, различные свахи… И даже те, кто захочет просить. Или… Требовать…
Он нахмурил брови. Вспомнил Ло Иньюй – настойчивую, хитрую, опасную. Вспомнил Соль Хва с её полугорькой, полутихой ревностью. И даже Хун Линь – в чьих глазах сплелись благодарность, тревога… И непонятное ему чувство. Что это с ним? Всегда спокойный, холодный, он вдруг обнаружил, что мысли то и дело возвращаются к нескольким девушкам – так, словно они были связаны невидимыми нитями. Он вслух этого не произнёс, но Цзяолин уловила. Она тихо усмехнулась – исконно драконьей улыбкой. Спокойной. Древней.
– Это естественно. – Сказала она, не скрывая лёгкой гордости в голосе. – В тебе пробудилась драконья кровь. А у драконов всё просто. Сильный самец собирает своё гнездо. Не ради забавы – ради рода. Чем выше ранг, тем больше самок он должен иметь. Чтобы потомство было многочисленнее. И сильнее.
Она наклонила голову, будто объясняя очевидную истину:
– Одну жену держит только слабый. Настоящий дракон – хранитель многочисленного потомства.
Он ничего не ответил, но на мгновение в глазах вспыхнула серебристо-золотая искра – отголосок того самого драконьего ритма, который начал жить в его теле. Именно тогда он и понял, что отныне ему придётся принимать решения не просто как человеку… а как тому, кто встанет между людьми и небом. Позади, в скалах, вновь эхом прошёл гул – словно сама долина подтверждала эту мысль. А в его груди Божественное ядро сделало первый медленный, тяжёлый удар, означая начало подготовки к следующей ступени.
…………..
Спустя несколько дней Андрей уже стоял перед скалой, заросшей плющом и покрытой тонкими, будто выжженными в камне, линиями. Эти линии были не просто узорами – это была печатная вязь, созданная не чернилами, а временем. Когда-то здесь был один из отдалённых храмов, куда не ступала нога человека уже несколько столетий. Храм Хоу-Лэй – Место, где был заключён Древний Гром.
Он медленно вытянул руку, позволяя собственной энергии пройти сквозь ладонь. На поверхности кожи вспыхнул тонкий драконье-золотой свет. Гравировка в скале тихо зашипела, как от жара… И в следующий миг пещера раскрылась. С глухим, гулким стоном, будто дыхание исполинского зверя, которому вновь позволили вдохнуть.
Внутри царила полутьма. Воздух был плотный, тяжёлый, наполненный остаточным напряжением – будто молнии, заключённые в камень, до сих пор шептали. Цзяолин не последовала за ним. Она осталась снаружи, охраняя периметр. Её голос прозвучал только однажды:
– Там будет не только гром. Там будут воспоминания о нём. Осторожнее.
Андрей шагнул внутрь. Храм Хоу-Лэй был не храмом в привычном смысле. Это был зал молчаливых шипений, где вместо статуй стояли осколки молний, заключённые в янтарь, а вместо свитков на стенах висели тончайшие бронзовые таблички с выгравированными именами – имена тех, кто однажды выжил после грозовых прорывов в этом месте. Пол и стены были выложены из чёрного нефрита, проводящего силу грома. Каждый шаг отзывался вибрацией в теле, каждый вдох тянул токи глубже в кости.
На алтаре, в самом центре, покоился Камень Грома – словно сгусток ночного неба, внутри которого били тусклые вспышки, как зарницы на краю мира.
Андрей опустился на колено, медленно складывая пальцы в древний алхимический жест-призыв. Три нижние фаланги – символ Земли, раскрытая ладонь – Врата Воли, и два пальца вперёд – Клык Неба.
– Пусть ударит гром, но не нарушит покой. – Произнёс он ритуальную формулу. И словно в ответ на его слова, свет в камне усилился. Затем раздался… Удар. Немой. Гром в нём не звучал. Он проникал внутрь. В одно мгновение Андрей ощутил, как его плоть словно раскололась по волокнам – всё тело пронизали микроскопические токи. Это была не боль. Это было напоминание. Древнее, как первое слово, как первый вздох неба. Он выдержал и… Принял…
