– А что, заплатим за вход, а играть не обязательно. Зато выпьем бесплатно!
Выпили. Поиграли, и даже что-то выиграли. И ушли довольные.
А потом мы с Геной туда зачастили. Игровые автоматы были признаны нами «лохотронами», а вот казиношный покер казался честным. Все-таки подкинуть нужную карту сам себе, по идее, дилер не может.
Идиоты. То, что казино обыграть невозможно, мы поняли много позже, и длилось это больше года, пока не случилась та ночь, когда я взял в долг у Генки и долго не возвращал. Мы перестали общаться, а без нашего «тимплея» [76] на один банк игра потеряла для меня всю прелесть. К тому же свои азартные струнки души я уже зацепил игрой в World of Warcraft.
За эти годы Хороводов женился на Елене, учившейся на пару курсов старше нас, завел двух сыновей и… продолжил играть. Зная свою страсть, весь семейный бюджет он отдал в руки жены, а запрещенные казино и залы игровых автоматов заменил онлайновым покером. Завел себе секретную карточку, куда закидывал заначку от внеплановых «шабашек», с нее и играл: на работе, с телефона в дороге и дома, на выигрыши покупал жене и детям подарки – себе никогда и ничего, а неудачи проглатывал, понимая, что делиться ни с кем нельзя, особенно с женой. В тот раз, когда он впервые признался в своей пагубной страсти, она долго молчала, несколько дней, а потом поставила ультиматум – или семья, или игра. Гена выбрал семью. Но продолжал играть.
Все больше в минус, а в очередной «тильт» безрассудно назанимал денег и взял втайне от жены небольшой кредит в банке. Думал, отыграется и вернет…
– Тебе открыть? – Вернувшийся Гена лезет в пакет за очередной бутылкой пива.
– Да, давай.
Мы выходим на балкон – Генке снова хочется курить. Пока он чиркает зажигалкой, я спрашиваю:
– И что дальше? Какой ты кредит взял? Много долгов?
– Я же тебе говорил. Больше двух миллионов.
– Как? – У меня в голове не укладывается, как он мог проиграть столько. – Кредит?
– Кредит небольшой. Относительно. Тысяч двести. Еще столько же набрал в долг. А вот остальное… – Он шумно затягивается, и, не выдыхая, запивает пивом.
– Что?
– Влетел я, Фил! Конкретно влетел! – Выпив, он раскрывается и говорит быстро, глотая окончания. – Нашел я какой-то клуб спортивного покера у нас тут. Увидел их рекламу в интернете – мол, проводят покерный турнир, приглашаются все желающие. Вход стоил семь тысяч, но у меня с таким опытом, думал, шанс есть! Главное было за финальный стол попасть…
– Каким опытом, Ген? Ты с дуба рухнул? Ты же играл всю жизнь либо против дилера в казино, либо по интернету. Это совсем другое! И у тебя всегда все на лице написано! В жизни же…
– Да я знаю! Знаю, Фил! Теперь знаю! А в том турнире я, кстати, хорошо выступил. Ленке соврал, что в командировку, а сам на турнир. Сутки почти, с перерывом, отыграл и дошел до финального стола. Так что в тот раз я свои деньги отбил. И даже выиграл хорошо.
– И?
– Что «и»? – раздражается Гена, облившись пивом.
– Я так понимаю, это не вся история?
– Да почти вся. Короче, мне понравилось. Награждение, все руку жмут, выигрыш ляжку греет… Обстановка там еще, знаешь… Дома Ленка толстая, а там девочки вокруг вьются, крутые мужики с тобой на равных общаются, да и вообще… Это же спорт! Уважение, все дела. В общем, наслушался я там историй, как наши ребята поднимались, потом на турниры международные ездили, поднимали сотни тысяч, миллионы баксов. Представил, как я бросаю свою работу, как кидаю заявление об увольнении этому уроду, шефу нашему Виктору, мать его, Сергеевичу, а потом беру Ленку, Саньку с Сережкой и везу на курорт.
– Куда?
– На море куда-нибудь, у Сережки астма, ему нужен морской климат.
– И?
– Стал с этими мужиками в клубе играть. Сначала раз в месяц, потом раз в неделю, а потом почти каждый вечер. Нормально играл, где-то плюс, где-то минус, но держался. Потом черная полоса пошла, вообще не перло, ну никак! И осторожно играл, и блефовал, и шансы банка и рук считал, все порожняк. Сплошные «светофоры» приходили, прикинь? В тот вечер мне наконец-то пошла карта – «стриты» ловил, «флэши», даже пара «фул-хаусов» была! Не, ты прикинь! Я тогда там одними «партами» тысяч пятьдесят раздал!.. О, блин, пиво закончилось. Ты стой тут, я сейчас еще принесу.
– Да погоди ты, и так уже язык заплетается. Ты закончи, что в итоге-то?
– А, что там в итоге! Сидел «в шоколаде», уже размечтался, что детям куплю PlayStation, долги раздам, прикидывал, еще и на Турцию оставалось.
– Надо было уходить!
– Так я и решил уйти, на последнюю раздачу остался. И, прикинь, пришел «флэш», как сейчас помню – «туз», «король», «десятка», «шестерка», «тройка». Я «олл-ин», он «олл-ин»…
– Кто «он»?
– Да есть там один. Дим Димыч «Димедрол» какой-то. Полкан в ментовке. Жутковатый мужик – вроде доброжелательный, шутки шутит, а глаза какие-то… Мертвые, что ли… – В моей голове просыпаются какие-то непонятные ассоциации – влажная земля, огонь. – Играет всегда по-крупному.
– Ну и?
– Жопа полная. Ну, я так думал, а оказалось – только начало. Короче, побил он меня своим «стрит-флэшем». Представляешь? Он же выпадает раз в жизни, и тут вот выпал этому Димедролу именно тогда, когда я уже уходить собирался! А тот еще потом, участливый такой, типа утешает. Ничего, говорит, Генка, отыграешься еще!
У друга дрожит голос, в котором я отчетливо различаю обиду. Обиду на себя, на неведомого мне Дим Димыча, на Фортуну и собственную игроцкую страсть.
– Ну, проиграл ты свой выигрыш, и? Как ты до таких сумм-то пролюбленных дошел? Два ляма, Ген!
– Да как-как… Димедрол этот предложил в долг поиграть. Свои люди, мол, сочтемся. Короче, не проперло мне…
О дальнейших событиях Генка рассказывает совсем сбивчиво, едва выговаривая слова и периодически теряя мысль. Но суть, пока он окончательно не вырубается, я улавливаю – влетел Генка в этот раз по-крупному, на тридцать тысяч долларов. Сроку ему дали на возврат долга до конца месяца, причем там еще и проценты капали, а Дим Димыч резко перековался из участливого добродушного шутника в жесткого кредитора с мертвыми глазами:
– Не вернешь долг, Гена, отдашь квартиру. Карточный долг – это святое! Сам умри, но долг верни! Понял?
Серьезность его слов подтвердило и то, что клубный персонал, доселе ласково привечавший Генку – от игривых официанток до партнеров по покеру, резко охладел к неудачливому клиенту, и когда отчаявшийся Хороводов сумел в очередной раз где-то набрать денег и пришел в клуб отыгрываться, его просто не пустили за порог.
Зато от Дим Димыча приезжали какие-то отмороженные ребята с хищными взглядами, намекали на то, что с детьми может случиться несчастный случай, а с женой что-то совсем дрянное, и неплохо бы Гене поторопиться с возвратом долга уважаемому Дмитрию Дмитриевичу Шмелеву.
Семья пока не знала, но Лена, по словам Генки, уже обо всем догадывалась – молчала, не общалась с ним, да и вообще, кажется, собиралась подавать на развод. Ко всему прочему и с работы Гену поперли, не в силах больше терпеть его регулярные прогулы и появления в не совсем трезвом состоянии.
Генка отключается прямо за столом. Я переношу его на диван, удивляясь тому, как сильно похудел друг за время с последней встречи – навскидку, весит он килограмм шестьдесят, как подросток. Сам сажусь рядом и долго смотрю в его постаревшее осунувшееся лицо. Многодневная щетина, взъерошенные волосы, и даже во сне к нему не приходит безмятежность. Он, тяжело сопя, дышит, вздрагивает, словно пытаясь убежать от бесконечного кошмара, но ему не удается.
Так проходит около часа, пока он все-таки не погружается в глубокий сон. Его лицо разглаживается, и, может быть, ему снится, как он играет на белоснежном песке пляжа у синего моря с Санькой, Сережкой, а с шезлонга за ними, улыбаясь, наблюдает его жена Лена.
Идея, зародившаяся у меня, когда Генка только рассказывал свою мрачную историю, окончательно сформировалась и превратилась в четкий и ясный план.
