Антонина вспыхнула. Невозможно терпеть, когда бывший сокурсник учит тебя твоей собственной работе. Пусть даже, по формальным критериям, его карьера успешней. Но и она свой огород знает неплохо. Инцидент с Приемной комиссией в сферу ее обязанностей не входил, поскольку она в первую очередь отвечает за физическую безопасность кампуса. Но тут, разумеется, стоило выразиться потоньше. Она найдет, чем его уесть, в следующий раз.
Сарисса: Именно поэтому руководство отделения и проводит инструктаж, оформленный под экзамен. Мы решили, что лучше скормить им эту новость под контролем, чтобы все буйные успели попробовать. И мы бы это быстро локализовали. А не когда-нибудь потом, когда информация расползется своим ходом
Грифон: То есть вы их сознательно провоцируете? Умно. А справитесь?
Сарисса: Должны. Новый северный же справился
Грифон: У них состав учащихся послабее
Сарисса: Сомневаешься в нас?
Грифон: Никоим образом
Омерзительно. Почему Вадим такой зануда? Самое главное, что через час напишет опять и пригласит на кофе, это у него заход такой, издалека. И она опять пойдет, потому что других интересных вариантов у нее нет. Но не сегодня. Сегодня она идет пить чай с Аглаей, и Аглая не будет доминировать, а поставит на стол что-нибудь вкусненькое и поржет над студентами. Как она всегда говорила — а что еще с ними делать?
Как бы там ни было, Антонина все равно собиралась рассказать Аглае, что студенты-органики могут попробовать свои силы прямо в общежитии. Все корпуса которого находились в ведении Аглаи.
Шансов на такое развитие событий было не очень много, поскольку буйный первый курс уже успел поучаствовать в таком количестве приключений, которого старшим наборам бы на весь срок обучения хватило бы. Однако никогда не говори никогда.
Аглая заварила чаю, разлила по чашкам и уселась в огромное кресло из дуба и черной кожи, которое пережило в свое время падение из окна дедушкиной усадьбы, а теперь намеревалось пережить их всех. Чай с земляничными листьями чудесно сопровождали пирожки с земляничным вареньем. Аглая была мастерица подобных комбинаций.
Опасения Антонины ее не взволновали, мало ли с чем и как экспериментируют студенты, этот кампус триста лет стоит на этом месте и простоит еще столько же.
— Ты ведь и сама в это не веришь? — уточнила она у Антонины.
— Во что? В большой ущерб? Не верю. А что попробуют — верю. Но думаю, что эксперимент будет полностью локализован. Гелий считает, что первая команда, которая попробует что-то подобное предпринять, будет группа Трилобитов, у которых есть прекрасное помещение. Максимум — кто-нибудь себе что-нибудь сломает, остальные полюбуются и сделают выводы, и на этом дело закончится.
— Почему они Трилобиты?
— Вроде бы потому что трилобит сильно растет в течение жизни, и они тоже так планируют.
— Ха! Надеюсь, они не собираются составлять конкуренцию мне?
Аглая весила уверенно за сотню.
— Думаю, они имеют в виду исключительно духовный рост.
— Истинный духовный рост всегда сопровождается физическим!
Похихикали. Антонине было легко с Аглаей. Впервые в жизни у нее была такая подруга, и ничего, что она была лет на десять старше. Главное, что ей не надо было ничего доказывать. Что там говорят психологи? Человек отдыхает в ситуации, когда он получает удовольствие, ни за кого не отвечает и ни с кем не конкурирует? Аглая со своим чаем — три в одном. Ни один из других друзей Антонины не собирал все три пункта. Причем если не жадничать и брать два пункта из трех, не знаешь что хуже — отвечать за кого-то или конкурировать. С одной стороны, ответственность за весь кампус она несет каждый день, что тяжело, с другой стороны, если за временный отказ от этой ноши надо платить конкуренцией во все лопатки, то она предпочтет первое.
Антонина сама не заметила, как уничтожила пирожки.
— Ой, кажется, я всё съела!
— Так я их для тебя и пекла!
— Ты еще и сама их печешь?
— Ну а кто? Не нашей же столовой доверять. Так-то они прилично готовят, но любые пироги у них рассчитаны как минимум на Змея Горыныча. Где не только три головы, но и в каждую влезет чемодан. Неприемлемый для меня форм-фактор. Потому что я считаю, что пирожок должен быть маленький. Пусть их будет много, но маленький. В идеале на один укус.
— Ох, согласна! Но как же вкусно!
Поболтали о замене дронов, порадовались, что не надо менять хотя бы тех, кто ползает и ездит. Вот было бы мороки. Ставь их на учет, переучивай студентов и персонал. А так катаются себе и катаются.
Темы двигались зигзагами, перелистывались и перещелкивались, рабочие вопросы быстро отошли на задний план, уступив место другим историям. За окном окончательно стемнело, и Аглая принесла второй чайник с теми же земляничными листьями. Антонина рассказала про свою хаски, которая сожрала ее туфли, купленные на выпускной, из-за чего пришлось идти туда в кедах, о чем Антонина потом нимало не жалела, а Аглая — про дедушкину усадьбу, где бабушка разводила павлинов, которые орали дикими голосами все лето, а дедушка грозился в отместку развести кенгуру или хотя бы страусов, чтобы они составили конкуренцию бессмысленным обладателям цветных перьев. Усадьбы давно уже не было, но от нее осталось кресло и нежнейшие воспоминания. Слово за слово, и подруги плавно перетекли на Новый год.
— Где будешь встречать? Думала уже?
— Здесь, где же еще? — ответила Аглая. — Меня, в отличие от студентов, просто так не выселить. Елку поставлю, игрушки повешу — у меня целая коробка. Подарок сама себе куплю, и возможно не один. А числа третьего навещу маму, не раньше. А ты? Если ты не уезжаешь, то приходи, прогуляемся по пустому кампусу, насладимся тишиной. В этот раз целых два корпуса закрывают, будет даже лучше, чем в прошлом году.
— Спасибо, заеду обязательно. Что тебе подарить?
Но ответить Аглая не успела, хотя и собиралась заявить, что ей ничего не надо, потому что у Антонины сработал комбраслет, выдав барабанную дробь.
Глава университетской СБ глянула на него и поднялась.
— Так. Напиши мне про подарок, я пока пройдусь до инкубатора. Похоже, кое-кто там решил порезвиться.
— Разве твои люди не успеют?
— Успеют. Я дам им возможность попасть туда раньше меня. Хочу удостовериться, что это именно то, что я думаю.
* * *
— Вы чего? — изумился Оба. И тут понял: пока он витал в своих мыслях, эти безумцы решили повторить опыт Нового северного. И сейчас расчищали пространство для прыжков.
— Мы ничего. Мы по паре раз прыгнем и больше не будем, — весело сообщил ему Риц. — Ты случайно не умеешь делать сальто? Нам бы еще одного добровольца, чтоб сравнить результаты.
— А кто будет прыгать?
— Я, — улыбнулся Риц.
Кто бы сомневался.
— Я, пожалуй, начну с колеса, — задумчиво сказал Оба. — Тоже может получиться интересно.
— А я не буду, — заявила Хмарь и села рядом с пушкой. — Должен же кто-то ликвидировать результаты вашего творчества.
— Ты лучше попробуй перехватить то, что у нас получится, — предложил ей Риц. — Пушку-то всегда успеем.
— Я буду ловить! — вызвался Мавр и потер ладони. — Я умею!
Хмарь скептически посмотрела на него и включила режим защиты комнаты. Сетка поползла по стенам сверху вниз. Лабораторию подготовили как надо, но только никто не догадался подстелить на пол спортивные маты. Или вообще обить весь объем мягким под характер обитателей.
Оба покачал головой:
— Я бы нас отчислил.
— Я бы тоже! — весело сообщил ему Мавр. — Поэтому мы и не руководим университетом. Его возглавляют сильные, смелые и верящие в нас люди.
— Это мы сегодня узнаем. Насколько они в нас верят.
Риц размялся, немного попрыгал, доскакал до центра расчищенного пространства и прыгнул через голову, едва не зацепив ногой стол. Ничего не произошло.
