Детектив с величайшим удовольствием выложил мне государственные тайны – на прогулке в заснеженном саду камней, напротив никконского посольства, в западной части Боунского парка.
– Мальчишку, пойманного в розовом платье, зовут Саймон Чейз. Он младший брат покойного Даррелла Чейза и младший сын в добропорядочной, верной короне семье Чейзов, потомственных врачей, – со вздохом начал Эллис, запрокинув голову к сумрачному небу. С самого утра шел снег; все вокруг было укрыто толстым слоем белого холодного пуха, и оттого звуки были приглушенными, а краски – мягкими. – И как отпрыска из такой замечательной семьи угораздило связаться с революционерами – ума не приложу… Всего переодетых девицами мальчишек было пятеро. Большую часть бала они крутились около марсовийских дипломатов, одному заговорщику даже удалось отвести «жертву» подальше от остальных и подсыпать яду в бокал. К счастью, прелестное дитя напутало с дозировкой, и яд сработал слишком рано; жертву замутило, ну, и… мне продолжать? – Эллис невинно ковырнул мыском притоптанный снег на дорожке.
Я усмехнулась.
– Нет уж, увольте. Кстати, бомбы, о которых говорил Даррелл Чейз, нашли?
– Ой, не было никаких бомб, – Эллис скривился. – Все оказалось враньем. Чейз блефовал, чтобы дать возможность уйти остальным членам группы. Но просчитался немного. Вообще если б не происшествие с Фаулером, честь и хвала его страсти к несговорчивым леди в розовых платьях, все могло закончиться куда как менее весело. Заговорщики были разоблачены благодаря случайности. Эх, как же я не люблю полагаться на чистую удачу! – проворчал Эллис себе под нос.
А я вспомнила искаженное от испуга и ярости лицо Саймона Чейза и спросила:
– Разоблачение заговора – это хорошо конечно. Но что стало потом с мальчишками? И кому вообще пришла в голову идея отправить на убийство детей?
Детектив помрачнел и зябко стянул ворот потрепанного пальто.
– Одному мерзавцу по кличке Кронус. Он был в числе основателей «Детей Красной Земли». После того случая, когда мои люди накрыли почти всю их гнилую организацию, людей «деткам» стало отчаянно не хватать, вот Кронус и решил привлечь к революционной борьбе малолеток. Но хуже всего знаете, что, Виржиния? – сердито уставился он на меня, словно я была воплощением этого самого Кронуса. – Не то, что детям хладнокровно внушили всякую гадость. Не то, что их отправили на провальное задание, накачав наркотиками для храбрости… Хуже всего то, что все эти мальчишки – братья старших членов организации. Эти идиоты-революционеры потащили своих собственных братьев, свою кровь, фактически на смерть. Это не предательство, это даже хуже. Если бы не Даррелл Чейз, который заставил Саймона скомандовать экстренный сигнал к отступлению… Возможно, при попытке задержать этих горячих мальчишек бы поубивали. А так – мы сцапали Саймона Чейза, и уже через него аккуратно достали остальных. Арестовали тихо и мирно, когда они не ждали.
– И что теперь будет с ними? С мальчишками? – сердце у меня кольнуло.
– Ничего, – Эллис пожал плечами. – Всех, кто младше семнадцати, отправят по разным военным колледжам. Это личное решение маркиза Рокпорта. Остальных, в зависимости от тяжести совершенных преступлений – либо в тюрьму, либо на Новый Материк, либо… – и он выразительно провел большим пальцем по шее. – Жаль, что Кронус опять ушел, вместе со всей верхушкой. Впрочем, эти твари всегда были вертлявыми и живучими до неприличия. Подозреваю, что он сбежал куда-то за границу, возможно, в Алманию, к тем, кто подпитывал деньгами бедных «деток»… Кстати, Виржиния, вуаль вам идет.
– Чтоб у вас язык отсох, Эллис! – вспыхнула я. – Совести у вас нет! «Вуаль идет»… Вы хоть представляете, какой у меня синяк?
– Нет, – искренне заинтересовался Эллис и заступил мне дорогу, жалобно глядя снизу вверх. – А покажите! Тут никого нет, никто не увидит.
– Эллис, не говорите глупостей, – возмутилась я до глубины души, на всякий случай придерживая шляпку вместе с вуалью. – В конце концов, это просто неприлично… Ох!
– Ну, пустите, я только на секунду загляну и сразу… Ого! – Эллис выпустил с боем отобранную вуаль и едва ли не пополам от смеха согнулся. – Ну ничего себе! Не синяк – синячище! Честно, даже у меня такого не было!
– Не сомневаюсь, – пытаясь сохранить достоинство, ответила я. – Что вы наделали, Эллис – все шпильки попадали в снег. Ищите теперь, без вуали я никуда не поеду. Стыд какой!
Я думала, что детектив по обыкновению начнет отшучиваться и отнекиваться, но он без всяких возражений уселся на корточки и принялся двумя пальцами выбирать из снега черные металлические шпильки. Одну за другой, осторожно, стараясь не зарыть случайно остальные.
– А теперь, коли уж я утолил ваше любопытство, расскажите мне о вашем Крысолове. Что это за типус такой?
– Честно говоря – не знаю, – вздохнула я. Стало как-то грустно; после бала мне несколько раз снился тот вальс и странный разговор в галерее, под ледяными звездами… А Крысолов никак не давал о себе знать. – Он был… странным. Говорил так, будто хорошо знает меня. Однако я не могу вспомнить ни одного знакомого человека с таким голосом или манерами. Акцент у него был то алманский, то альбийский, а временами и вовсе что-то марсовийское прорезалось.
– Гм… – Эллис задумался. – Знаете, такое бывает, когда не знаешь родного языка собеседника. Тогда принимаешь незнакомый акцент за вариации уже известных.
– Возможно, – я пожала плечами и отвернулась в сторону. Снег начал идти сильнее; наверное, завтра тут не будет видно уже ни одного камня, и никконский сад превратится в скучную белую пустыню. – Честно говоря, мне не хочется раздумывать об этом. Мы с Крысоловом всего лишь потанцевали немного, а потом поговорили, и вдруг он спасает мне жизнь! – я покачала головой, стараясь прогнать романтические мысли. Щеки наверняка уже полыхали румянцем. – Такое чувство, Эллис, будто мне по ошибке прислали чужое письмо, а я взяла и вскрыла его. И теперь читаю волшебные слова, согревающие сердце – но, увы, предназначенные не мне. И однажды придет настоящий адресат и – и заберет то, что ему принадлежит по праву. А я останусь наедине с воспоминаниями. И все.
Эллис замер.
– Как-то грустно это звучит, – вздохнул он и задумчиво пересыпал собранные шпильки из одной ладони в другую. Нежный звон утонул в будто бы сгустившемся воздухе. – Знаете, я хотел ведь предупредить вас. Мол, вдруг это аферист или один из тех врагов семьи, о которых упоминал маркиз Рокпорт. Убийца ваших родителей и все такое… Но теперь не буду. Я даже не стану искать этого самого Крысолова, – Эллис встал, серьезный и сосредоточенный, и откинул вуаль. – Но пообещайте мне одно, Виржиния. Если вам понадобится моя помощь – любая, хоть душеспасительная беседа, хоть совет в делах сердечных, хоть рекомендация, где лучше спрятать окровавленный труп – обращайтесь. Я помогу, правда. Обещаю, – детектив поймал мой взгляд и удержал его. – Вы ведь обратитесь ко мне?
Он осторожно взял мою руку и вложил в ладонь собранные шпильки.
Я медленно сомкнула пальцы.
– Да, Эллис. Конечно, я обращусь к вам. Пожалуй, мне и о помощи-то попросить больше некого… особенно в том, что касается трупов.
Детектив беспечно фыркнул.
– Вижу, мы друг друга поняли.
– Вполне… Святые небеса, Эллис, да у вас же руки ледяные, – охнула я. – Немедленно идем в кофейню. Я попрошу Георга сделать нам что-нибудь согревающее. Вот есть, скажем, кофе с перцем и имбирем – хотите?
– Хочу, – радостно согласился Эллис. Снег пушистыми хлопьями ложился на его волосы, выкрашенные для маскарада в черный цвет, вновь делая их привычно пестрыми. – И перекусить чем-нибудь я был бы не против.
– Тогда идемте скорее, – я улыбнулась. – К тому же мистер Маноле наверняка уже заждался нас. Вообще нехорошо было надолго оставлять его в автомобиле в такой холод, тем более с простудой.
– А Лайзо простудился? – удивился Эллис искренне.
– Да. Говорит, что шел с братом вдоль Эйвона, затеял шуточную драку и случайно свалился в воду. Пока до дома добрался – успел простыть.
