— Возможно, это представит для вас интерес, — переменил тему немец самым светским тоном. — Крейсер выйдет в Немецкое море…
Перед глазами того, для кого немецкий язык не был родным, появился небольшой листок с именем крейсера и датой. Разумеется, то и другое мгновенно и прочно отложилось в памяти, хотя из двух поклонников шведских пирожных лишь один знал, что именно означает дата выхода в море.
— Я тоже не моряк, — с учтиво-извинительной улыбкой ответил русский, — но эти сведения пойдут к компетентным лицам. Да, чуть не забыл, — эти слова собеседник счел за тонкое издевательство, — неконтактный взрыватель в ваших торпедах имеет недостаток: не всегда срабатывает в высоких широтах. Влияние местных магнитных полей, знаете ли. Советую устранить.
Первым делом немец подумал о разветвленнейшей русской разведсети, ухитрившейся получить сведения о новейшем вооружении. Второй мыслью было осознание явной бессмысленности передачи другой стороне столь выгодной информации. Третье, что пришло в голову: для русских инженеров такие торпеды суть уже пройденный этап. Вот она-то вызывала наибольшее беспокойство.
Глава 19
Беседа с вежливым господином, прекрасно говорящим по-немецки, имела последствия. Берия отдал нужные распоряжения.
Обсуждение шло на не слишком высоком уровне — ибо ничего такого уж сверхсекретного в теме не имелось. Со стороны флота госбезопасность консультировал капитан первого ранга Филипповский, человек вполне компетентный. Тогда он занимал должность начальника оперативного отдела Балтийского флота, а в Москве оказался в командировке.
— Упомянутый вами крейсер "Бервик", — с занудными интонациями говорил моряк, — имеет вот какие характеристики…
На столешнице оказался чуть потрепанный справочник Джена.
— …тридцать один узел с половиной; вооружение: восемь восьмидюймовых орудий, да еще мелочь четырехдюймовая. Броня…
— Англичане вряд ли ожидают артиллерийского противодействия, — перебил сотрудник органов.
— Мне странно вот что: прилично вооруженный крейсер и вдруг выходит в одиночку. Обычно идет группа: крейсер, при нем авианосец, отряд эсминцев на случай встречи с подводными лодками. То есть… — тут моряк сообразил, в чем дело. — вы хотите сказать, что будет охота за гражданским судном?
— Я такого не говорил, — запротестовал сухопутный. Насчет секретности ему не было нужды напоминать.
— Ну, ДОПУСТИМ, что пойдет охота за таким. По логике: советским судном, ради других вы бы не стали беспокоиться. Какой-то особенный груз, предполагаю. И англичане точно знают дату отхода и, возможно, даже время. Вот почему авиаразведка… ага, она и не нужна. Особенно если есть договоренность с третьими сторонами, что они вмешиваться не будут.
Тут капитан первого ранга многозначительно глянул на собеседника. Ответный взгляд был совершенно безмятежным. Впрочем, сотрудник ГУГБ продолжал довольно жестко:
— Итак, что, по-вашему, можно сделать?
— Если ловит одна сторона, то есть этот крейсер, и никто им не препятствует — ничего. Ну, в сильный шторм у гражданского парохода есть кое-какой шанс уйти. А еще: если гражданское судно пойдет Кильским каналом, уж в эстуарий Эльбы английский крейсер не сунется. Если же через датские проливы, тогда… скажем, одни ловят, а вторые помогают нашему… все зависит от характера помощи. К примеру, авиаприкрытие. Несовершенная защита, конечно. Все Немецкое море бомбардировщиками не перекрыть. Но я не знаю, будет ли что-то в этом роде.
В воздухе повис невысказанный вопрос: "А вы знаете?" Ответом было глухое молчание.
— Также не вполне понятно, чего ради на это дело посылать тяжелый крейсер? И эсминца хватило бы, например, класса "Трайбл". Четыре орудия калибра 120 миллиметров — для любого гражданского судна через голову достаточно, чтобы или утопить, или заставить сдаться.
— Может быть, англичане предполагают, что на это судно втайне установят артиллерию?
— Такие вещи втайне сделать немыслимо, — отрезал морской специалист. — Особенно в условиях морского порта, где шляется всякий народ… нет, совершенно невозможно.
В этот момент у лейтенанта госбезопасности в голове сработали аналитические шестеренки. Крейсер нужен в том случае, если все же противодействие ожидается. Но только не от гражданского безоружного судна, а от немцев. А такое может случиться, если договоренность с противником у англичан или вообще не имеется, или она не такая уж твердая. Скажем, уверения в нейтралитете дало не столь высокое начальство. Но вслух ничего этакого не прозвучало.
— Сергей Васильевич, можно чуть посторонний вопрос?
Сказано было перед началом занятий, а потому реакция была снисходительной:
— Если только он не совсем уж посторонний.
— Вот тут повсюду написано "Делл", — пальчик студентки тыкал на монитор, системный блок, клавиатуру, мышку и принтер. — А что эта надпись означает?
Мысленно Рославлев похвалил ученицу. Та превосходно знала, что вопросы о происхождении техники задавать нельзя. А тут, формально говоря, об этом и не спрашивалось. Что ж, надо отвечать тоже с хитростью.
— Обычно в этих местах помещают название фирмы-изготовителя. Но здесь случай особый. Фирмы с названием "Dell" вообще не существует. Ни в Америке, ни в Англии, ни в какой еще европейской стране и уж точно не в Японии.
— А почему точно не Японии? — чуть невежливо перебила Эсфирь.
— Потому, что в японской фонетике нет звука "л". В массе своей японцы даже не в состоянии его произнести. Повторяю, фирма эта не существует. Торговой марки с таким наименованием тоже нет.
— Тогда какой же смысл…
— Есть смысл, — в свою очередь, перебил преподаватель. Но ему это было куда более простительно. — Если гражданин с непомерно развитым любопытством начнет интересоваться происхождением всех этих устройств, то фирму-изготовителя он будет искать долгонько. Теперь понятно?
Разумеется, все было превосходным образом понятно.
— Тогда начнем. Сегодня будем изучать вывод на печать. Дело это совсем не простое…
Уже в конце занятий студентка, весьма гордая собственными успехами — ей удалось отпечатать ею же сделанную таблицу, да так, что она (таблица) не вылезла за пределы листа — задала вполне ожидаемый вопрос:
— Так что же, Сергей Васильевич, я теперь смогу уже помогать в расчетах?
Ответ оказался несколько неожиданным:
— Да, можете, но все же еще три дня потренируйтесь, а особенно в построении графиков. Но в конечном счете я хочу от вас большего. Нет, вы не вполне угадали. Это не только преподавание. Хочу сделать из вас системного администратора.
Название специальности (или это была должность?) давало о ней достаточно смутное представление, но у Эсфири хватило осторожности не задавать вопросы, а слушать.
— Этот сотрудник, в ведении которого находится вся вычислительная техника, скажем, в пределах организации. Его обязанность: разбираться в этом деле лучше, чем кто бы то ни было. Он же получает административные права, то есть доступ к таким программам, влезать в которые никто другой не может. В его же обязанности входит следить за безопасностью системы. Не имею в виду опасность кражи оборудования, на то имеются другие люди. Речь идет об опасности для данных. Их можно украсть, их можно уничтожить или повредить. Наконец, среди сотрудников обязательно найдется растяпа, который может испортить что-то в данных — не по злобе, а по дурости. Системный администратор — это огромная ответственность. Ну и солидная зарплата, само собой. Сразу же скажу: даже не мечтайте стать системным администратором быстро. Это невозможно по многим причинам, одна из которых: нехватка нужных знаний, а их вам не набрать не то, что в месяц — и за год. Но именно эту цель я перед вами ставлю. Добавьте: система включает в себя не одну машину, а несколько, соединенных между собой. Но это уже высший пилотаж. Будем идти постепенно, малыми шагами. Кстати, завтра с утра будете тренироваться самостоятельно. Возможно, меня начальство не отпустит.
