"Фантастика 2024-149". Компиляция. Книги 1-24 (СИ) - Астахов Виктор

— Как знать, что есть меньшее зло? — спросил у ветра друид.

Ветер молчал, унося шёпот Древена далеко к облакам, к детям Илата, внимающим шёпот и одинокой вершине Тир-Лист — одного из многочисленных символов двойственности сего мира. Символа, что подарил свободу народу Тарлада, но поселил в их души настоящий страх перед ликом природы и память о дне разрушения. Память о «Capturada».

Вечер Ардня. Первый день месяца Смеющегося Ветра. Центральная часть Империи.

В трёх днях пути от моста имени Сауруса Протара.

— И всё же, в чём состоит цель нашей миссии, милорд? — послышался голос из-под цилиндрического латного шлема с характерным для имперских офицеров узором солнечных крестов.

Среди прочих сопровождающих царило молчание. Спокойствие вечера перебивал шум доспехов, шелест кольчуг и топот окованных сапог. Отряд из дюжины воителей под предводительством восседавшего на коне рыцаря продвигался вдоль лесной тропы близ главного тракта. Исходя из внешности ездока, герба на его щите и попонах лошади, он не принадлежал к высшему рыцарскому сословию, сохраняя за собой статус башелье и герб лорда, коему он некогда поклялся служить — расправившая крылья золотая сова.

Существа, обыкновенно бороздящие пустынные тропы лесов, затаились в тишине, наблюдая за приближением гостей. Полёвки шуршали в траве, летучие мыши хлопали крыльями неподалёку от окрестного села, грозная мантикора затаилась на дубовых ветвях, взвешивая свои шансы на успешную охоту.

— И чем же продиктован твой интерес, Гораций? — наконец, раздался ответ из-под тяжёлого цилиндрического бацинета, адресованный оруженосцу. — Неужели, ночная прогулка по лесу способна породить в твоей душе страх?

— Никак, нет, милорд! — тут же открестился воитель. — Просто… обыкновенно, мы не проводим подобных патрулей, к тому же, не в таком составе. Вас что-то тревожит?

Парочка масляных фонарей освещала путь сквозь темноту просёлочных троп. Прочие пехотинцы, что следовали за боевым конём и его наездником, навострили слух. Качество снаряжения оных заметно уступало закованному в полные латы Горацию и уж тем более, восседавшему на коне господину. Тела их укрывали гамбезоны, кирасы, открытого вида шлемы, шапели и кольчуги. Как и в подавляющем большинстве, в руках воинов Империи находились копья — инструмент, что при должном мастерстве и умении вести бой в строю, превращался в по-настоящему грозное оружие.

— Эх, Гораций! — в недрах бацинета послышался протяжный вздох. — В тебе живёт дух настоящего рыцаря и манеры деревенского простака. Если бы я хотел, чтобы ты знал больше дозволенного, то непременно бы сообщил. А сейчас, держи ухо в остро и перестань отвлекать господина.

— Слушаюсь, сэр Август! — сквайр угрюмо склонил голову и более не тревожил ночь вопросами.

Рыцарь вновь потонул в мыслях, беззвучно браня оруженосца за излишнее любопытство и наблюдательность. За полтора года службы Гораций слишком хорошо изучил его повадки и проявление тревожного состояния даже в те моменты, когда Август пытался его скрыть.

Закованная в сталь рука в очередной раз удостоверилась в надёжности затворов ко́фра — окованного сундучка, где хранились документы, дневники и грамоты. Мысли двмнулись сродни вязкому потоку. Как и многие другие, сэр Август слышал об эпидемии, бушующей в юго-западных землях, слышал пугающие истории очевидцев, коим не посчастливилось стать жертвами нападения ужасающих существ, что орудовали в окрестностях трактов. Некогда рыцарю довелось стать участником действий, что предвещали «Веронский Инцидент», однако теперь сэр Мью́лих Андреас Август являлся одним из немногих, кто прознал о взаимосвязи всех этих событий. Рыцарь знал и о том, что ныне происходило в окрестностях деревенских руин, как знал и о связи ответственных за это преступление с орденом «Кровавого Креста» и небезызвестным бароном дома «Трас» — Фридрихом Хансом Каствудом.

Едва ли Мьюлих сам верил глазам, когда в его руки угодили те документы, которые он ныне держал при себе. Проведённое им лично расследование дало понять не только верность полученной информации, но и пугающие масштабы происходящего. С тех самых пор Август знал, что более не может доверять имперским чинам и офицерам. Слишком многие из них погрязли в коррупции и связях, превращавших подданных Империи в её новых врагов. Теперь рыцарь мог доверять лишь близкому окружению — своей семье, бойцам и старым, проверенным товарищам.

— Это здесь, — уверенным тоном промолвил рыцарь, кивнув на дорожный указатель близ одной из деревень, оставленной большинством жителей несколько лет назад. — И, похоже, нас уже ожидают. Гораций.

Услышав приказ командира, сквайр сделал несколько уверенных шагов вперёд, навстречу паре фигур, восседавших в тени леса и увиденных лишь благодаря команде Августа.

— Кто вы такие? — послышался возглас из-под стали шлема. — Назовите себя!

— Свои, — раздался в ответ бас.

— Для сэра Мьюлиха Андреаса Августа не существует понятия «свои», — в том же командном тоне продолжал сквайр и демонстративно опустил ладонь на рукоять полуторного меча. — Повторяю вопрос. Кто такие?

— Убери меч, сынок, — усмехнулся второй силуэт.

Послышался щелчок кремниевого огнива. В свете пламени проступили черты, присущие для особой касты воителей — закованные в прочные стальные латы тела, характерные маски-забрала в форме ликов святых и накидки в чёрно-жёлтых тонах. Орден инквизиции располагал огромным контингентом слуг, большая часть которых именовали себя дознавателями или охотниками на ведьм. Сия же пара представляла собой высшее воинское сословия внутри ордена — его юстициарскую часть.

— Сэр Кристофсон и инквизитор Стадеус Трост к вашим услугам, сэр Август, — коротко поклонился один из воителей.

— Рад приветствовать вас, сэр Кристофсон, — спешившись, промолвил Август и предстал перед собеседниками для переговоров. Его отряд в оперативном порядке оцепил периметр. — Не опасаетесь путешествовать в столь скромном составе?

— Воину Эльрата не престало бояться теней, сеньор Август. Полагаю, дело и впрямь серьёзное, если вы потребовали высокопоставленных членов ордена явиться в такое захолустье?

— Более чем, — кивнул рыцарь и сделал очередной шаг. — Мне удалось раскрыть заговор в центре Империи. Всё, что вам нужно знать, находится здесь, — рыцарь показательно хлопнул по каркасу кофра. — Факты, документы, схемы и раскрытие конкретного контингента заговорщиков. Всё, что мне удалось разузнать.

Бойцы, доселе следовавшие за сэром Августом, навострили взгляды в направлении господина. Не минуло и пары зим с того момента, как они встали под знамёна рыцаря, но даже за столь короткий срок солдаты успели убедиться в качествах этого человека, его преданности делу и стране. Рыцарь передал сундук в латные рукавицы инквизитора. Оценивающий взгляд пронёсся сквозь забрало шлема по телу сэра Кристофсона, его узорчатой броне и оружию, что ныне красовалось за поясом…

— Инквизиция проведёт расследование, сеньор Август. Империя не забудет ваших добрых дел. Однако мы должны знать владеет ли этой информацией кто-то ещё?

Рыцарь молчал, взвешивая ситуацию. Он уже понимал, что этот вечер станет для него последним, как понимал и истинный масштаб заговора, и что человек, ныне стоявший пред ним, не мог быть прославленным мечником сэром алексеем Бенедиктом Кристофосоном, что, по словам его собственных соратников не расставался с полуторным орденским мечом даже в ночные часы. Образы вновь пронеслись в голове, навевая Августу лишь одну мысль о безопасности собственной семьи. Он знал, что должен делать и что единственным путём к спасению будет нанести первый удар.

Однако всё сложилось иначе.

— Вперёд! — опередив Августа, пробасил «сэр Кристофсон» и выхватил из-за пояса топор — оружие, что и разрушило его образ.

В единственный миг отряд из дюжины бойцов подвергся нападению. Атаковали с флангов из недр подготовленных задолго заранее засад. Стог сена неожиданно двинулся вперёд. На местах, где ранее виднелась земная твердь, подскочили присыпанные почвой щиты, явив образ полутораметровых окопов и затаившихся в них бойцов. Засвистели самострелы. Завязалась драка, где оппонент тут же завладел инициативой, тактическим пространством и получил внезапный численный перевес. Сталь звенела о сталь, безмятежная ночь наполнилась агонией криков, прохладную землю окропила кровь.