Она щелкнула пальцами, и вокруг меня соткалось тончайшее покрывало изо льда, которое превратилось во вполне удобные брюки и рубашку. А на ногах появилось что-то типа мокасин. На ощупь все было как обычная ткань, но очень холодная. Впрочем, меня это не пугало — низкие температуры с недавнего времени мне вообще не страшны.
— Надо было тебя прикрыть, а то я устала уже облизываться. Ну, и всяким сучкам нечего пялиться на мое.
— Как прикажешь, Прекраснейшая, -вновь поклонился я и уже не удивился, когда она цапнула меня под руку.
— Ведь знаю же, что льстишь, а все равно приятно. И знаешь что? Сейчас я тебя с остальными познакомлю. И ты, пожалуй… веди себя как обычно.
— В смысле?
— Ну, нагло так, самоуверенно. Как ты привык. За последствия не переживай — ты под моей защитой. К тому же право имеешь после того, как они на тебя без спроса метки свои понаставили. Да ты их вообще можешь посылать далеко и глубоко.
— Ох, вот это я могу. Но у меня два вопроса в таком случае.
— Спрашивай.
— Кого надо прямо показательно нагнуть, чтоб другим неповадно было? Бесить толпу — это мой родовой дар. А уж про отдельных личностей я вообще молчу.
И второй вопрос — мы вот так просто идем с вами под ручку. Это мне безумно приятно, но все же возникает некоторое сомнение — надо ли это делать напоказ? Я слышал, ваш муж крайне ревнив и напрочь лишен чувства юмора.
— Об этом раньше надо было думать, -усмехнулась она. — Но нет, Чернобог не ревнив. Сомневаюсь, что он вообще знает это слово. За многие века, прожитые вместе, мы стали друг другу скорей партнерами, чем остались семьей. Да и не были мы ей никогда — слишком разные. И пока это не бьет по его репутации, я вполне могу себе позволить небольшую интрижку.
Что же касается первого — дави светлых. Вот всех разом. И это не потому что я темная богиня, а потому, что они тебя не любят, завидуют и презирают. Большинство пакостей в твоей жизни происходило именно из-за них. А если уж быть совсем точным, из-за их баб. Тут и Макошь отметилась — вспомни, как резко у тебя судьба менялась. И Лада постаралась — местами ты ни о чем, кроме как о сексе, вообще думать не мог, а это тебе очень мешало. Доля тоже руку приложила — это она подговорила свою сестру Недолю, чтобы удача от тебя отвернулась.
Да только не получилось у них ничего — Карма, богиня справедливости, на твоей стороне. Кстати, вот с ней ссориться я тебе крайне не советую — сама ее опасаюсь. Впрочем, ее сегодня тут нет.
Так, все, собрался, вдохнул — выдохнул и вперед. Проведу для тебя для начала небольшую экскурсию — пусть Переруг пока подогреет толпу. О ваших переговорах все, конечно, знают, но вот чем они закончились, никому пока неизвестно. И никто из участников не скажет. Сварогу-то плевать — он выше этого. А мелкий божок очень любит внимание. И сейчас, раздувшись от гордости, он вещает что-то максимально глупое и пафосное. Так что не будем отбирать у него его минуту славы. Пока не будем. Ох, чую, сегодня мы повеселимся! А потом… Я тут знаю одну максимально защищенную комнату с бо-о-ольшой кроватью… Тебе понравится.
— Тогда чего же мы ждем? — улыбнулся я ей.
Секс с Мораной в корне отличался от любого другого. Он был иным и более острым, что ли. Поэтому я, несмотря на усталость, был готов нагнуть мир, богов и эту богиню. Просто потому что мог. Так что будем развлекаться, потому как, чую, потом на это времени просто не будет…
Глава 2
Холодок от прикосновения Мораны еще не успел растаять на моем плече, как мы шагнули из сумрака переходов в ослепительное пространство. Не то зал, не то улица под куполом неба, которого здесь никогда не было. Воздух дрожал от силы и… обыденности. Божественный Дворец Соборов. Место, где творились судьбы миров, а сейчас кто-то громко спорил о том, чья очередь выносить амброзийные объедки.
— Итак, мой… Ну, я даже не знаю, как тебя назвать… Ладно, пусть будет друг семьи, — голос Мораны был как шелест инея по стеклу, с легкой ноткой насмешки. — Ты принизил Сварога морально, выторговал неприкосновенность своей добычи и даже Переругу яйца прижал. Респект. Теперь давай, пока не началось очередное заседание совета мудрейших, сопровождаемое мордобоем, покажу тебе наше… Скажем так, закулисье.
Она легко шла рядом чуть скользящей походкой, а ее темные одежды, казалось, впитывали лишний свет этого места. Я же двигался в такт с ней, чувствуя себя как таракан на парадном банкете. Силы витали в воздухе густо, как пыль на заброшенном чердаке — древние, капризные, часто нелепые.
— Вон, смотри, — Морана кивнула в сторону массивной арки, оплетенной живыми, вечно цветущими лозами. Из-за нее доносилось чавканье и довольное похрюкивание. — Там «Солнечная столовая». Ярило обычно там пасется. Любит поесть. Особенно пирожки с… Лучше не спрашивай, с чем. После них даже боги светятся в темноте. Один раз Велес случайно такой съел — три дня его медведи в лесу как маяк обходили.
Я фыркнул. Ярило-обжора. Добавлю к списку «божественных откровений».
Мы миновали что-то вроде внутреннего сада. Только вместо роз — кристаллы льда причудливой формы, переливающиеся всеми цветами, а вместо птиц — сгустки теней с горящими глазами, которые тихо шипели, завидев Морану.
— Мой скромный уголок, — она махнула рукой. — Место для медитаций. Или чтобы спрятаться, когда Перун начинает швыряться молниями из-за того, что у него борода электризуется. Ужасно раздражительный.
— А где сам громовержец? — поинтересовался я, озираясь. Лучше бы знать, где эта ходячая гроза.
— В Зале Воинской Доблести, — Морана скривила губы. — Что-то вроде вашего спортзала. Там он с деревянным манекеном Сварога упражняется. Бьет, орет «НЕДОСТАТОЧНО РЕАЛИСТИЧНО!», требует новый. Сварог потом ворчит, но лепит. У них странная дружба.
Мы свернули в галерею, стены которой были покрыты не фресками, а живыми, движущимися картинами — то горы вырастали и рушились, то океаны вздымались, то какие-то эпические битвы мелькали.
— Картинная галерея мгновений, — пояснила Морана. — Каждый бог может добавить сюда что-то значимое. Ну, или то, что считает значимым. Вон, видишь того румяного херувимчика на облаке?
Я присмотрелся. Среди титанических сражений и космических пейзажей действительно висела маленькая, яркая картинка — пухлый младенец, окруженный сиянием и срыгивающий радугу.
— Это Лель, — ухмыльнулась Морана. — Бог любовного томления и… ну, в общем, результат одной очень пьяной ночи Лады. Он считает это своим величайшим достижением. Все остальные делают вид, что не замечают.
— Занятно, — пробормотал я. Всесильные существа с комплексами и глупыми понтами. Почти как люди. Только с разрушительной силой.
Мы вышли на открытую площадку — нечто вроде гигантского балкона, висящего над бездной мерцающих миров. Воздух здесь был напоен ароматом неизвестных цветов и… запахом крепкого самогона.
— А это Веранда Задушевных Бесед, — Морана указала на массивный каменный стол, вокруг которого стояли такие же грубо вытесанные скамьи.
На одной из них дремал здоровенный мужик в вытертой медвежьей шкуре, с огромным рогом, опрокинутым на стол. Рядом валялась разбитая чарка.
— Велес. Наш специалист по скоту, договорам и… крепким напиткам. После очередной попытки договориться с Лешим о границах леса. Леший, гад, всегда ставит бутылки с двойным дном.
Она подошла, легонько ткнула спящего бога пальцем. Он что-то промычал и уронил голову на стол с глухим стуком. Морана вздохнула.
— Проснется — будет искать свою шапку-невидимку. Опять забыл, что ее Яга в залог за прошлый долг взяла. Вечный круговорот.
Пока мы стояли на веранде, мимо нас, волоча за собой шлейф из перепуганных мелких духов, пронеслась стремительная фигура в развевающихся лентах. Лицо было искажено яростью.
— Дрема! — крикнула Морана. — Опять что-то не то приснилось?
Богиня сна даже не обернулась, только дико замахала руками:
— Опять этот идиот Квасир! Подсунул мне в сонную курильницу какой-то свой новый «бодрящий» отвар! Я пол-Вырия усыпила вместо Ирия! Теперь Род ругается! Убью!
