Без устали разглядывая каждый листик на дереве, каждую травинку в поле, каждую звезду в небо или до боли в новых прозревших глазах вглядываясь в линии жизни на руках на фоне костра, Меченый праздновал новую победу. Пока не понял, что на руках его лишь кровь демонов.
В этот миг он поклялся себе, что пройдёт не только по стезе воина и мага, но постигнет каждую профессию рабочего и творящего человека, чтобы постигнуть суть существования каждого малого творца и ремесленника.
Дабы почтить труд каждой профессии, Меченый окунулся в учения. И то штурмовал хроно-библиотеки, наполняясь данными, то проводил года у горна или брал в руки топор и пропадал в лесу. Он строгал, мастерил, тесал, шкурил, шил, вышивал, конопатил, строил, копал, удил, охотился, постигал, сочинял. И каждый из богов верил, что не пройдёт и тысячи лет, как Меченый проживёт малой жизнью каждого человека, освоим все профессии от ювелира до пилота и от мореплавателя до золоторя. Ибо нет профессий не престижных, но есть лишь отношение к ним и надобность в них же.
Лишь три стези среди всех профессий никак не могли покориться Меченому тремя шестёрками. Это были профессии писателя, художника и певца.
Он не мог писать образами, так как все его образы шли не от зрения и слуха, а зарождались в нём самом и того не понять тем, кто не был глух и слеп.
Он не мог рисовать, передавая образы. Лишь чертёж давался ему, как архитектору. Но среди чётких линий не было простора для воображения, так как всякое воображение умерло в нём, когда отсекал личные ощущения мира, отделяя их от фактических. Что и позволило ему ходить, не натыкаясь на предметы и даже среди толпы людей не слепо шарить перед собой руками, а понимать где и на каком расстоянии находится каждый. И то, что сделало его отменным бойцом в борьбе с демонами, мешало передать образ даже банального яблока на столе.
А больше всего Меченый не мог петь. Ибо никто и никогда не слышал его голоса. Вместе с тем он не мог быть глашатаем или кричать, расхваливая товары на рынке. Не раздавалось от него тостов на свадьбах. Кому нужен молчаливый тамада? Не быть ему судьей и адвокатом, и прокурором не быть, так как никто не поймёт его доводов из присяжных. Не стать ему оратором и не участвовать в диспутах.
И от всех этих ограничений вдруг до того горько стало Меченому, что он вышел в чисто поле под звёздами и замычал что есть мощи едва разборчиво:
– НЕ-СПРАВЕДЛИВО!
Но настолько громкий оказался Глас измученной души, что услышал каждый из богов. А вместе с тем расслышал и пленённых дух Алвара.
И Скорпиэль ответил, коснувшись рукой-всепрощения будущего… брата.
Вновь вдохнув, Меченый рухнул на колени и припав лбом к земле, тут же пообещал:
– Я обещаю тебе, что принесу справедливость и верну баланс измученному миру! Клянусь всеми богами, у тебя не будет более верного и благодарного защитника. А когда мне дадут имя, мы встанем под одни знамёна и дадим бой и пусть он продлится, пока не падёт последний из наших врагов. Ибо я – твой соратник!
А пока Меченый ждал воплощения Алвара, он побывал глашатаем и оратором, адвокатом и судьей, прокурором и даже зазывалой на рынке. Он постиг все профессии, связанные с голом. Но одну из них постичь так и не смог.
Имея превосходный слух, певцом он так и не стал. Потому что всякий, кто пел, не мог передать и толики тех эмоций, что накопились за тысячи лет лишений в нём.
Но когда родится брат, всё изменится.
Часть четвёртая: "Война богов". Глава 1: Сосредоточение
«Русского солдата мало убить,
его надо ещё и повалить!»
Фридрих Второй Великий
Настоящее время.
Родился Сергий, возмужал Скорпион, возродился Скорпиэль. И грянул бой богов среди бесплодных заснеженных просторов!
Он был жестоким и беспощадным. Люцифер атаковал без раздумий, быстро, смертоносно. Каждый удар происходил на всех возможных уровнях: физическом, метафизическом, астральном, ментальном, духовном, магическом, божественном, эгрегориальном…
Чернослава как потревоженное облако диких ос оплело, жаля со всех сторон. И пусть все укусы-попытки тут же отбивались, силы Меченого таяли на глазах.
Боги под небом застыли, безмолвно взирая на решение его величества Случая. Вновь всех объединил временный боги Авось. Судьба боя ещё не была предрешена, но ни один пророк сейчас не решился бы прозреть её исход. Ибо не было у неё нитей вероятностей, которые бы можно было прозреть.
Никто не видел, как сдерживается Перун. Не смотря на свои же слова, руки его так и чесались вновь запустить в небо золотой палицей. С тем, чтобы покончить с Люцифером.
Никто не обращал внимания, как сверкают огнем глаза Семаргала, давнего друга по походам вместе с Меченым. Не замечал никто, как холодеют руки Стрибога, и его посеребренный посох готов призвать на помощь самый мощный торнадо.
Никто не видел и как шепчет заклинания Мала, готовая пронзить Чернослава ледяной стрелой в самое сердце. Молодой богине хорошо давалось работа с элементами воды, а точнее – льда. И здесь, в сердце холода планеты, это легко было обратить в силу. Наставнику Громовержцу стоило только слово сказать и юное сердце тут же рванулось бы в бой без раздумий.
Одни хотели помочь, другие добить. Мнения разделились, как у людей в такой ситуации. Взращённые среди людей, боги мало чем отличались от них, когда перестали наставлять старосты родов.
Люцифер нанёс такой силы удар сверху вниз, что Чернослав ощутил, как мгновенно раздробило кости от запястья до локтя. Пальцы обречённо разжались, рука повисла плетью вдоль тела. Чёрный меч перехватила левая рука.
Люцифер был бы сам не свой, если бы рану можно было так быстро регенерировать. Но нет – ткани не желали сращиваться, словно тело перестало слушаться хозяина. Столько гнева-приказа последовало от Арлега, что, впитав информацию, атомы не спешили жить, скорее стараясь распасться. Программа на уничтожение лишь замерла, затормозилась. О какой регенерации вообще могла идти речь, если всё тело было поставлено на грань существования между жизнью и смертью?
Враг тут же нанёс ничуть не слабее второй удар. Он уничтожил левую руку до плеча, кости раздробились фактически на крошево, делая руку синюшным куском мертвеющей плоти. Меч вырвало из расплющенных волной-ударом пальцев. Он полетел вниз со скоростью падающей скалы, вонзаясь остриём в лёд и снег так глубоко, словно весил не менее тысячи тонн. Пробив ледяной панцирь тысячелетий меч без гарды ушёл под воду Северно-Ледовитого океана до самой земли. И только вонзившись в землю по самую рукоятку, застыл. Впрочем, долго ещё согревая вокруг себя воду в бессильном гневе Хозяина.
Чернослав отскочил и поднял голову, разглядывая Люцифера исподлобья. Но Арлег не дал убежать. Две красные змеи сорвались с его наплечников и вонзились выше колен Меченого. Мгновенно он потерял возможность ходить. И если бы не Сила, давно бы свалился с неба. А ноги как осушило, словно вся кровь вытекла из жил… Отчасти так оно и было, так как яд неизвестных змей обратил всю кровь в ногах от кончиков пальцев до тазобедренных суставов в желе. Лишь у пояса удалось остановить действие яда, физически замораживая себе ноги чуть раньше, чем яд добрался бы до сердца.
Люцифер засмеялся, глядя на обездвиженную куклу, во что превратился соперник. Медленно, словно растягивая удовольствие, он подошел к противнику по воздуху и показал ладонь, на которой зажглось чёрное пламя. Перепутать это было невозможно. Перед глазами Чернослава застыло пламя низвержение души.
Билет в один конец.
Люцифер был одним из немногих, кто нашёл способ убить бессмертную душу. Миллионы лет экспериментов в частных лабораториях не прошли даром. Он разложил на составляющие то, что считалось Истинным Даром.
Тёмный Арлег показал ладонь богам, торжествуя победе, и направил её в грудь Чернослава.
