Один за другим мы становимся на четвереньки и пробираемся по лазу, который норятели расширили, насколько было возможно за такое небольшое время. Вскоре ход становится просторнее — похоже, мы преодолели обрушившуюся часть и попали туда, где старые стены тоннеля ещё кое-как держатся. Мы бредём, озираясь по сторонам в тусклом свете фонарей, и пытаемся отыскать хоть какие-то следы Андраника.
Одна лишь Тилли торопится вперёд, не глядя под ноги, и Гилберт чудом успевает её удержать.
— Да что такое-то? — негодует она, вырываясь.
— Смотри хоть, куда идёшь, — отвечает Гилберт, указывая рукой вперёд, где в полу зияет провал. Тилли оставался до него всего шажок или два.
— Да всё я прекрасно видела, — сердито заявляет девчонка и поправляет очки на носу.
Когда мы осторожно спускаемся вниз (оказывается невысоко), мой друг становится на колени и проводит рукой по льду. Я тоже приглядываюсь. Что-то кажется мне странным, но не пойму, что именно.
— Река не сама по себе замёрзла, — говорит Гилберт, поднимаясь на ноги, и в голосе его слышится тревога. — Я уверен, тут не обошлось без колдовства. Когда потоки сковывает лёд, вода застывает не в одно мгновение, и поверхность получается бугристой, а здесь она ровная, как стекло. Я не знаю, что сделал Андраник, но подозреваю, что мой отец ему чем-то помог. А раз так, лёд этот может пропасть в любое мгновение. Здесь опасно.
Типпи и Диппи тут же спешат выбраться наверх. При этом они толкаются, мешая друг другу.
— Что же будем делать? — спрашиваю я.
— Если колдовство может покрыть воду льдом, то и ты сможешь, — говорит Гилберту Тилли. — Нам нужно идти вперёд, это же очевидно.
— А если лёд исчезнет внезапно? — возражает Гилберт.
Тилли сердито взмахивает руками, едва не роняя при этом саквояж.
— Вот именно! — выпаливает она. — Ты-то умеешь колдовать, а Андраник — нет! Что бы он ни использовал, но он здесь совсем один. Вдруг Андраник не сумеет заморозить реку ещё раз, если лёд начнёт таять?
Гилберт недолго раздумывает.
— Что ж, — произносит он с сомнением, — пожалуй, рискнём. Но пойдём только мы с Сильвером, потому что в случае чего…
— Ну нет! — немедленно взвивается Тилли. — Наверху может оставаться кто угодно, но я — я пойду вперёд!
— Ногами не топай! — останавливает её мой друг. — А то никакого «вперёд» для тебя уж точно не будет. Что ж, Скарри, здесь мы попрощаемся. Надеюсь, мы вскоре вернёмся, но если нет, за нами не идите. Слишком опасно.
— Не пойдём, — обещает Диппи, глядя на нас сверху. — Река же течёт к подземному озеру, там мы и будем искать ваши тела. Мы же не глупые какие-нибудь.
Скарри громко кашляет, упирает руки в бока и устремляет на своего собрата хмурый взгляд из-под насупленных бровей. Морда Диппи немедленно исчезает из виду, но до нас доносится его приглушённое ворчание:
— А что я сказал? Всё же верно, да, Типпи? Что не так-то?
Король норятелей желает нам удачи, затем поднимается к своим, и мы наконец пускаемся в путь по замёрзшей реке. Надеюсь только, у нас ещё остаётся время, чтобы успеть добраться до безопасного участка.
Нам оставили один из фонарей, и при его неярком синем свете мы пробираемся вперёд. Ноги то и дело разъезжаются в стороны, и приходится прилагать немало усилий, чтобы не упасть. Падать-то не страшно, страшно пробить при этом лёд. Толщина его нам неизвестна — фонарь, внутри которого растёт мягко мерцающий мох, не даёт достаточно света, чтобы оценить положение.
Идём мы в ряд, держась под руки, Тилли посередине. В свободной руке я держу её саквояж, а Гилберт освещает нам путь.
— Глядите, там что-то впереди, — указывает он.
— Что там? — суетится Тилли, тут же поскальзываясь. — Ты видишь Андраника?
— Нет, вон там какой-то предмет валяется на земле. Что-то знакомое.
Когда мы подходим ближе, это оказывается догоревший факел.
— Значит, он точно-преточно здесь проходил, — радуется Тилли. — Мы определённо на верном пути.
И она орёт без предупреждения так громко, что мы вздрагиваем, а со стен осыпаются камешки:
— Андра-аник! Ты нас слышишь?
Ей отвечает только Гилберт, который от неожиданности говорит такие слова, которых я даже от него и не ожидал.
— Ха-ха, — веселюсь я, — а притворяешься таким воспитанным…
— Тише ты, — шикает Тилли. — Я что-то услышала.
— Я тоже услышал, — соглашаюсь я. — Кое-что даже в первый раз. Откуда, интересно…
— Да погоди ты! — возмущается девчонка, и я чувствую во рту что-то похожее на шарф. — Там был звук!
Она прикладывает руки ко рту и кричит ещё раз:
— Э-эй! Есть кто впереди?
— Мне вроде бы тоже послышался голос, — говорит Гилберт, поднимая фонарь повыше. — Смотрите, вон там можно подняться наверх.
В потолке неподалёку от нас и вправду темнеет дыра. Мы спешим вскарабкаться наверх, помогая друг другу. Когда я ощущаю землю под ногами, с души будто падает камень — всё это время я здорово волновался, что мы не успеем до таяния льда.
Тилли поднимает с земли свой саквояж и торопится вперёд.
— Принц Андраник! — зовёт она. — Вы здесь? Отзовитесь!
В этот момент и я слышу что-то похожее на голос, доносящийся издалека.
— Осторожнее, — предупреждает Гилберт. — Давайте не спешить и не кричать. Посмотрите, эти стены выглядят так, будто могут обвалиться в любое мгновение.
Мы идём вперёд так быстро, как только возможно в нашем положении, соблюдая тишину и осторожность. Но очень скоро продвижение замедляется: путь нам преграждают корни деревьев, проросшие сквозь тоннель.
Какие-то из них довольно тонкие. Тот, кто шёл здесь перед нами, оборвал их, и мы легко можем пройти, отводя болтающиеся плети в сторону. Но некоторые корни толщиной с целые стволы, и остаётся лишь перебираться через них или пролезать между ними и стеной.
— Ого, — слышу я голос Гилберта. — Ничего себе, как он это сделал?
Мой друг смотрит на корень толщиной едва ли не с человека, который кто-то обрубил сверху и снизу, поскольку обойти его из-за сузившихся стен было бы невозможно.
— Здесь кто-то есть? — слабо раздаётся неподалёку. — А-апчхи!
— Пустите меня! — вопит Тилли, расталкивая нас в стороны. — Принц Андраник, это вы там?
— Да, это я, — слышится ответ. — Кто з-здесь?
Тилли протискивается вперёд, нервно дёргая застрявший саквояж.
— О боги, да как же ты сюда забрался! — причитает она. — Почему в такой лёгкой одежде? Давно здесь торчишь? Ох, то есть, простите, но как тут можно сохранять вежливость и спокойствие!
Я пробираюсь следом за Тилли и вижу, наконец, Андраника. Он обращён к нам не лучшей стороной: похоже, пытался пробраться сквозь сплетение корней и намертво застрял.
— Тилли! Вот так н-неожиданная вс-стреча! Как я р-рад тебя видеть, то ес-сть, слышать! — со слезами в голосе произносит бедняга. Голос его дрожит, возможно, от холода. — Я обронил одну в-вещь, она должна б-быть неподалёку…
— Хм, — произносит Гилберт, наклоняясь и что-то поднимая с земли. Он вертит находку перед лицом, приближая к ней фонарь. Похоже, это талисман — напоминает те плетёные штучки из травы, которые когда-то давно изготавливал для нас Рэналф.
Между тем Тилли, пыхтя, тянет Андраника за ноги.
— Поможет мне кто-то или нет? — сердится она.
Приходится помочь. Напрягая все силы, я отвожу ближайшие корни в сторону, чтобы освободить больше места. Но тут Гилберт берётся за них тоже и, особо не утруждаясь, с громким хрустом переламывает древесину.
— Это как вообще? — удивляюсь я.
— Талисман силы, — поясняет мой друг. — Причём такой силы, что я даже удивлён. Наверняка здесь замешан мой отец. Андраник, откуда у тебя эта вещь?
— Да что ты за человек! — отвечает вместо Андраника негодующая Тилли. — Хоть дай ему сперва выбраться! Он застрял, замёрз, а ты со своими расспросами!
— Я в п-порядке, — произносит, стуча зубами, бедолага. Он пытается пошевелиться, но руки и ноги его не слушаются, так что приходится нам извлекать его своими силами.
