Эти слова прозвучали как гром среди ясного неба. Пётр почувствовал, как сжалось его сердце. Он ожидал, что система, возможно, нуждается в обновлении, но не представлял, насколько критичным может быть её состояние.
– Причина? – его голос прозвучал напряжённо.
– Время, – ответил ИК спокойно, как будто это был очевидный факт. – Система долгое время не заменялась и не обслуживалась должным образом.
Пётр стиснул зубы, борясь с чувством вины, которое начало подниматься внутри него. Он отвечал за эту базу, за её сохранность, за её эффективность. Осознание того, что нечто столь важное может оказаться на грани катастрофы, было невыносимым. По сути, он ничего не мог сделать, они сами недавно вышли на этот уровень технологий.
– Понятно, – медленно проговорил он, пытаясь осознать масштабы проблемы. – Как же ты справлялся всё это время?
– Я обходил эти эвристические кластеры, заменяя их бесчисленными серверами в Солнечной системе. Благодаря этому я сохранил высокую работоспособность, – ответил ИИ. Голос был лишён эмоций, но в этих словах Пётр услышал скрытую тяжесть.
Он был впечатлён способностью ИИ адаптироваться и находить решения в условиях столь длительной деградации системы. Тем не менее, это лишь временное решение, и Пётр знал, что необходимо принять меры для долгосрочной стабильности базы.
– Можно ли провести ремонт в наших условиях? – спросил он, чувствуя, как с каждой секундой нарастает напряжение в его голосе.
– Конечно, можно, – последовал ответ, но он не принёс облегчения.
– Тогда замени их, – приказал Пётр, надеясь, что это можно будет сделать без дополнительных трудностей.
– Извините, главнокомандующий, – с сожалением ответил ИК. – На складах нет необходимых запасных частей и электронных плат.
Пётр почувствовал, как по спине пробежал холодок. Если кластеры невозможно заменить стандартным способом, что же тогда делать? Он начал понимать, что проблема может быть гораздо серьёзнее, чем он думал.
– Тогда произведи новые, – предложил он, хотя и понимал, что это может быть непросто.
– Невозможно, – ответил ИИ, и в этом слове прозвучала вся тяжесть сложившейся ситуации. – Эти запасные детали – штучное изделие, производство которого крайне сложное. Завод по их производству находился на орбите Юпитера, на одной из его лун, но я давно потерял с ним связь.
Эти слова прозвучали как приговор. Пётр чувствовал, как лихорадочно работает его мозг, пытаясь найти выход. Завод на орбите Юпитера – единственная надежда, и теперь она исчезла.
– Ты говоришь, связь потеряна? – спросил он, хотя уже знал ответ.
– Да, командующий. Со времени катастрофы на Ганимеде связь с заводом не восстанавливалась, – подтвердила ИК.
Пётр понял, что ему нужно найти способ восстановить производство или создать новые решения, которые позволят базе функционировать дальше. Ему нужно было подумать о том, как обеспечить будущее базы.
Оставив эвристические кластеры, Пётр понимал, что нужно действовать быстро, что времени на раздумья уже нет.
– У нас есть координаты спутника Юпитера Ганимеда? – спросил он ИК.
– Конечно, сбрасываю.
– Хорошо, я займусь этим заводом, а сейчас приготовься, я попробую восстановить твои эвристические кластеры, чтобы они проработали до тех пор, пока не произведут новые.
– Я готов, начинайте.
Пётр стоял перед массивной панелью с мигающими индикаторами эвристического комплекса ИК, чувствуя, как внутри него нарастает напряжение. Он понимал, что ему предстоит сделать нечто, выходящее за рамки понимания, но выбора не было. База зависела от этого комплекса. Воспользовавшись своими новыми способностями, он активировал на малой мощности свои энергетические резервы и медленно вошёл в систему.
Когда его сознание слилось с системой, он ощутил странное чувство, словно стал частью живого организма, где каждая деталь, каждый провод и микросхема играли свою роль. Его взгляд скользил по цепям и оптоволоконным кабелям, как по артериям и нервам гигантского существа. Однако вместо живительной энергии по ним текли слабые, едва заметные импульсы, свидетельствующие о том, что система едва держится на плаву.
Множество микросхем и узлов системы повреждены или полностью вышли из строя. Многие из них выглядели так, будто их не обслуживали веками. Сигналы не доходили до нужных мест, нарушая работу всего комплекса. Пётр заметил, что потоки данных прерываются и исчезают в никуда, некоторые участки системы перестают реагировать на запросы.
Внутреннее пространство комплекса напоминало огромный лабиринт, где каждый коридор, каждый узел и каждое соединение были важны для поддержания жизни этой древней машины. Он не трогал те элементы, которые были безвозвратно утеряны. Вместо этого он сосредоточился на обходных путях, на восстановлении энерговодов, которые могли бы обеспечить подачу энергии к живым участкам кластеров. Он медленно, но верно восстанавливал связь между основными узлами и периферийными участками, прокладывая новые маршруты сигналов и устраняя перебои в передаче данных.
Работал над восстановлением кластеров, сверяясь с древними чертежами и схемами, которые появлялись перед глазами. Сложнейшие чертежи, где каждая деталь, каждая микросхема играли свою роль в огромной симфонии механики и электроники. Он видел всё: от тончайших проводников до массивных энергетических магистралей, которые распределяли мощность по всей системе. Он замечал малейшие повреждения и дефекты, которые устранял с хирургической точностью.
Пётр работал не просто как техник – скорее как дирижёр, восстанавливая гармонию в сложной системе, потерявшей свой ритм. Когда он завершил работу, система выглядела иначе, её структура изменилась, но задачи, которые она выполняла, остались прежними. Теперь энергопроводы работали эффективно, маршрутизация сигналов была восстановлена, и комплекс снова мог функционировать на более высоком уровне.
Выйдя из системы, Пётр тяжело вздохнул и произнёс:
– Проведи ещё раз диагностику эвристического комплекса.
На этот раз пауза затянулась дольше обычного. Пётр чувствовал, как по его телу пробегает холодок ожидания, в голове мелькали сомнения и опасения. Наконец, голос ИК снова зазвучал, но теперь он был женским и в нём было что‑то новое, неуловимое – оттенок оживлённости.
– Главнокомандующий, невероятно, но эвристический кластер функционирует на семьдесят один процент. Это очень высокий показатель, – голос ИК полон удивления и даже восторга. – Я давно так себя не чувствовала. Я почти полностью восстановилась. Вы подключили меня напрямую к себе и дублируете мои команды.
Пётр нахмурился, осознавая последствия своего вмешательства. Он не просто восстановил систему, он каким‑то образом изменил её, вложив часть своих способностей в эту машину. Теперь она была не просто компьютером, а чем‑то большим – обрела новые возможности.
– Наоборот, ты получаешь мои команды и выполняешь их, – ответил он, пытаясь понять, что именно произошло.
– Так и должно быть, – спокойно ответила ИК, но Пётр уловил в её голосе нотки благодарности. – Вы главнокомандующий, а я – Интеллектуальный Комплекс. Я обязана беспрекословно подчиняться вам.
Пётр почувствовал, как внутри него нарастает тревога. Он осознал, что своими действиями не просто восстановил систему – он пробудил её, дал ей новую жизнь, но вместе с этим появились и новые риски. ИК теперь обладала разумом, которого раньше не было, и это могло привести к непредсказуемым последствиям.
– Спасибо, главнокомандующий, – продолжила ИК. – Я словно спала и только что проснулась. Какие будут приказы?
Пётр на мгновение задумался, прежде чем ответить:
– Только одно: оставим всё как есть. Ты продолжаешь собирать информацию и докладываешь мне, а я принимаю решения.
– Зафиксировано. Выполняю, – ответила ИК, её голос звучал уверенно и спокойно.
Пётр покинул эвристический комплекс, чувствуя тяжесть произошедшего. Он понимал, что его вмешательство повлекло за собой последствия, которые он ещё не до конца осознавал. Система восстановлена, но какой ценой? Теперь ИК – не просто машина, она обрела нечто, что приближает её к человеческому сознанию.
