Вроде никаких воплей изнутри не доносится.
Ну, вот чего там Степка-то застрял? Может, конечно, я зря тут обстановку накаляю, но ведь можно хотя бы выйти и знак дать, что мол живой, всё в порядке у меня.
А то ведь получается так, что не в порядке у них там примерно всё. Ещё бы я не накалял. Это я ещё и не разогрелся толком.
Телохранитель довольно быстро к нам вернулся.
— Ну наконец-то! — с облегчением возмутился я, потому как уже ждал худшего. — Чего они там говорят?
Вернувшийся телохранитель малость помялся, но все-таки сообщил:
— Сказали, что вам лучше обождать тут.
Чего? Они это мне говорят подождать? Они это серьезно?
Видимо у меня многое на лице отразилось, потому что телохранители без команды сбились обратно в оборонительную линию, щиты сомкнули и копья вперед выставили.
— Не мужики, ну мы так не договаривались! — искренне возмутился я. — У любого терпения есть предел. И вы только что пересекли мой!
Думаю, в этот момент они там у себя под шлемами синхронно взбледнули.
— Ну значит всё, мужики, — тяжко вздохнул я. — Меня это достало. Не обессудьте.
— Искандер! — выкрикнул их старший, в призрачной надежде отвратить необратимое.
— Я уже двадцать с лишним лет Искандер! — злорадно бросил я, разминая плечевой пояс, с хрустом сгибая шею. — Ничего личного, мужики!
В этот момент сбоку выдвинулся Вака с небольшим ведерком и метнул его содержимое в телохранителей. Между нами заклубилось облако белой пыли.
— Вака! Это еще что? — смог проговорить я прочихавшись, отряхивая от белого порошка рукава шинели.
— Мука! — довольно доложил мой телохранитель. — Мела нет, а тут кухня рядом, ну я и вот…
Я едва не заржал от такой его трогательной исполнительности.
— Сойдет! — хихикая, махнул я рукой. — Молодец, хвалю. Подготовился!
Я оглянулся, на своих, увидел, что меч и лапу Вака перепоручил Ангелине. Ну, тоже можно. У Фрола в руках пулемет, его больше нагружать нельзя.
Мучная пыль осела на доспехах телохранителей, скрыв их блестящую поверхность. Они не старались не шевелится, в ужасе ожидая, что дальше будет.
Что дальше, что дальше… Мука рассыпана, значит теперь бить буду.
Я сбросил шинель на руки доку Штирцу, с хрустом размял кулаки и медленно пошел на них.
Думаете они после такого разогрева взяли и разбежались? А вот и нет. Только сбились еще плотнее. Ладно. Убивать их я не собирался, я же не маньяк, но какие уж могут быть гарантии в таком деле. Могу и пришибить ненароком…
Первого телохранителя я выдернул из строя, поймав его за копье. Я, собственно, копье отобрать хотел, но он в него так вцепился, что просто вылетел из строя, и соседи его не смогли удержать. Он пролетел надо мной, как прыгун с шестом и грохнулся под ноги Ангелине. Она его и добила ударом походного ботинка в голову, помяв бронзовый шлем.
Нанотолий на её плече победно зашипел, вздернув полосатый хвост как флаг.
Копье осталось у меня в кулаке, и я вбил его тупой конец между шлемом и щитом другому телохранителю и, похоже, пробил до горла, боец осел по двери запрокинув голову в шлеме.
— Сомкнуть строй! — выкрикнул старший телохранитель и они сделали синхронный шаг вперед, ко мне, закрыв пробитый мной разрыв в середине строя.
Я встретил их на полушаге встречным ударом ноги, выбив из их строя третьего. Он взлетел в воздух, врезался спиной в дверь, створки сотрясло и он свалился вниз прямо на своего товарища ушибленного в горло.
— Гол! — в восторге выкрикнул я.
Роскошный удар!
Следующую пару минут царские телохранители со скоростью швейной машинки тыкали в меня сразу тремя копьями, а я проявлял чудеса гибкости и сосредоточенности, отбивая их уколы древком отобранного копья и голой ладонью.
Я отобрал еще одно копье и ударами тупыми концами вниз в подъемы стоп, выбил из строя бойцов справа и слева от старшего телохранителя.
Бойцы, заорав от боли, попадали на колени, оставив старшего стоять одного.
Старший глянул направо, глянул налево, заорал в отчаянии, прикрылся щитом и кинулся в отчаянную атаку на меня.
Я пропустил острие копья мимо, уклонился от удара щитом, поймал мужика за шлем и используя инерцию его атаки крутанул его вокруг себя, ноги мужика оторвались от пола, и швырнул его в еще стоящих телохранителей.
От удара телохранители разлетелись как кегли.
В этот момент дверные створки в царскую опочивальню раскрылись, и Степка, распахнувший эту дверь, едва успел пригнуться, когда старший телохранитель пролетел над ним прямо внутрь, грохнулся на пол и проехал по мозаичному полу прямо к подножию огромной царской кровати.
И первое, что я увидел, ворвавшись следом в царские покои, это бледного, голого царя Валента на окровавленной постели, и перемотанный бинтами окровавленный обрубок, торчавший из его обнаженного тела. Всё, что осталось от царской руки, отрубленной по самое плечо.
Левая, подумал я.
Левая.
Глава 112
Жизнь за смерть
Левая, вашу мать! Левая рука отрублена!
И отрублена левая лапа у неведомой твари.
Совпадение? Серьезно? Да неуж-то? Ну вы порассказывайте такое, только кому другому, вдруг поверит.
Я мгновенно развернулся к моим бойцам, двинувшим было за мной следом, взялся за створки дверей в покои:
— Все останьтесь здесь, — прорычал я, и все мгновенно остановились с вытянувшимися лицами. — Помогите этим…
Я кивнул на телохранителей и захлопнул двери у всех перед носом.
Надеюсь, они много не увидели…
Я огляделся. Так, чего у нас здесь еще плохого? Чёрт, телехранитель….
Я наклонился, подобрал застонавшего старшего телохранителя с пола и вышвырнул его за дверь, уже в обратную сторону, головой вперед. Ничего, ему не больно, голова в шлеме. Думаю, ему там тоже помогут. Здесь ему оставаться не стоит.
Потом я снова повернулся к царской постели.
Декорация для античной драмы, блин.
Стёпка стоит бледный у стены, кусает губы. Старичок лекарь прикинулся ветошью, делает вид, что он просто незначительная часть мебельного гарнитура, а царь Валент, покрытый потом, тяжело дышит, лежа на постели, пропитанной кровью насквозь.
Лежит и, надеюсь, помирает. Мне кажется, от этого нам всем только легче станет.
— Это как же, вашу мать, извините, понимать? — процедил я, не надеясь получить внятный ответ.
— А на что это по-твоему похоже? — прохрипел царь.
Он ещё и острить на эту тему собрался? Маньяк чёртов.
— У меня там отрубленная лапа неведомой твари, — проговорил я, ткнув большим пальцем руки себе за спину на закрытые двери в покои. — Я отрубил её лично, и я видел, у кого я её отрубил. Вы мне сейчас объясните, как так вышло, что я вижу здесь тебя, царь, и рука у тебя отрублена именно та и именно в том месте, где я её отрубил у той неведомой твари. Что ты, любезный царь, обязал меня изничтожить.
— Ну раз обязал, — закашлялся царь истекая крупным потом, — Значит, изничтожай, Искандер. Я слово своё держу. Сдержишь ли ты своё?
— Брат… — прошептал Стёпка.
— Молчи, — мучительно прошептал царь. — У тебя нет права на своё мнение. Я ещё царь здесь.
Я-то свой Меч Бури оставил за дверью, в руках Ангелины, но дробовик, заряженный отличной серебряной крупной картечью, у меня в кобуре на бедре, как всегда. Если с царем вдруг начнет происходить нечто необычное, я его пристрелю прямо в постели, и не посмотрю, что он раненый, что он царь и мой заказчик. Пальну дуплетом прямо в голову. Уж это должно будет помочь, чем бы он ни был….
— Я требую объяснений, — процедил я сквозь оскаленные зубы. — Что за безумие у вас тут происходит? Я слушаю.
— Если бы я сам знал, — царь бессильно откинулся на мокрую от пота и крови подушку. — Если бы я сам знал. Это был я, Искандер. Всё это время, это был я…
— Это проклятие, — внезапно подал голос старик-лекарь и вздрогнул, когда я перёвел на него тяжёлый взор.
— Подробнее, — приказал я.
