С тем же Аддингтоном обсуждался вопрос заговора, производились наброски мероприятий, которые следовало бы сделать в первую очередь для возобновления дипломатических и торговых отношений с Россией. Даже были мысли о том, чтобы сдать русским Швецию, точнее повлиять на то, чтобы быстрее новый русский император и шведский король заключили мир. А после… Франция. Новая коалиция, где Россия играла бы важнейшую роль, подставляя свою армию под артиллеристские выстрелы Наполеона.
Так что о происходящем в России и назревании заговора знал и Аддингтон, да и не только он, но все причастные теперь делали вид, что Питт-младший настолько зарвался, настолько бесчестный человек, что решился на преступление против монархии, пусть и русской.
А впереди очередной промах, теперь во Франции. Наполеон, этот корсиканец, по агентурным данным, готовит свою коронацию и хочет стать императором.
Мало того, так случился период прозрения и адекватности у короля Георга III, который чаще считался помешанным. И то, что узнал английский монарх, к удивлению многих, не повергло Георга вновь в приступы безумия, а заставило активничать. Король пригрозил, что распустит парламент, хотя и не смог бы этого сделать, так как объявлен безумным. Но политический кризис деятельный король только усугубит.
— Генри, если ты со мной будешь молчать, то поверь, в прошлом друг, я молчать не стану, — сказал Питт-младший, улучив возможность оказаться рядом с Аддингтоном.
— Что ты можешь рассказать, Уильям? Как мы с тобой спорили? Прими свою Голгофу, в прошлом друг, ибо распят будешь за Англию, за все наши грехи, — сказал Генри и попытался уйти, но Питт перехватил его руку.
— У меня есть записи всех наших разговоров. Похоронишь меня, Генри, передам все бумаги газетам и проплачу публикации, — прошипел Питт-младший, отпустил руку Аддингтона и пошел дальше.
Предстояло выдержать всеобщее порицание во время заседания парламента, после выслушать вотум недоверия и лишиться поста премьер-министра. Мало того, так Питт делал самоотвод из партии тори, предоставляя, впервые за долгое время, всю полноту власти вигам. Молодой Роберт Банкс Дженкинс с сегодняшнего дня будет возглавлять партию тори. Мало шансов у партии отмыться от политики Питта, но без бывшего премьер-министра в своих рядах, это сделать станет чуть легче.
Становясь на трибуну напротив своего задумчивого, озадаченного угрозами, оппонента Аддингтона, Питт-младший шел, словно на эшафот. В Англии не использовали пока гильотину, но от этого не легче, даже тяжелее осознавать, что и казнь бывшего премьер-министра вполне возможна.
Питта встречали всеобщим улюлюканьем и топотом ног. Уважаемые члены английского парламента не стеснялись на эмоции, высказывая свое негодование тому, кому еще не так давно рукоплескали. Любовь в политике еще более ветреное понятие, чем мимолетные чувства ловеласа. И Питт это знал, был готов к такому приему, потому выдерживал все выплески эмоций парламентариев, превратившихся в толпу.
— Здесь и сейчас должен был произойти суд, — нерешительно начал говорить Аддингтон. — Но должны ли мы своего же человека судить за то, что он хотел лучшего для нашей Богом любимой страны? Да, не получилось, да, ошибся, за это лишиться всего в политике. Но больше? Мы не оставляем права ошибаться, но нет людей, которые этого не делают.
— Мистер Аддингтон, вы не перепутали свою роль? — выкрикнул новый лидер тори Дженкинс.
«С тобой мы не сработаемся», — подумал Гари Аддингтон.
На самом деле, лидер партии вигов и будущий премьер-министр собирался не просто топить своего бывшего товарища Питта, он хотел сделать это предельно жестко. Но что, если Уильям Питт решится-таки опубликовать какие-то там записки? Это же такая бомба, что еще больше подорвет и так израненную политическую систему страны. Ну и Аддингтону тогда придется стоять на месте Питта.
И тут Уильям подмигнул своему бывшему приятелю, поняв, в какой ситуации все оказались. Если Аддингтон не станет топить в мутной воде бывшего премьер-министра, то сам захлебнется мутью. Как стало очевидно, лучше видеть премьер-министром бывшего товарища, чем соратника Дженкинса, который готов самоутвердиться на унижении бывшего руководителя партии тори.
— Я призываю первого свидетеля пагубности политики сера Питта-младшего, — нашелся, наконец, Аддингтон. — Адмирал флота Горацио Нельсон!
Аддингтон выкрикнул имя адмирала, и сразу же в зал замедания парламента, где сейчас начался сущий спектакль, вошел Нельсон. Выбор этой фигуры в качестве одного из свидетелей пагубной политики Питта-младшего, был вызван тем, что в Англии сложно найти более цитируемого и упоминаемого человека, чем Нельсон, с которым связывали возрождение флота. А еще Горацио заставил о себе разговаривать из-за любовной связи с леди Гамильтон, и при этом дружбе с ее мужем. Так что спектакль, можно сказать, пригласил в свою постановку, звезду.
Горацио Нельсон, пройдя уже не одно разбирательство по делу спорной победы у Копенгагена, был вынужден пойти на такой шаг, чтобы обвинить во всем Питта-младшего. Покровители адмирала в парламенте и во флоте непрозрачно намекнули, да чего уж там, прямо сказали, что премьер-министра хотят обвинить во всех упущениях и это прямой сговор ведомств. Иначе придется проводить проверки всего и всех. А еще, от того, что сейчас скажет Нельсон, зависит, останется ли он командующим английским флотом на Балтике или вовсе уйдет в отставку.
— Видели ли вы целесообразность в том, чтобы начать войну с Данией? — последовал вопрос адмиралу.
Разве нужно было такие вопросы задавать исполнителю, адмиралу? Нет, конечно, как и тем военным, которые проиграли в Ирландии все, что могли. Были и представители от землевладельцев, которые лишились земель в Ирландии. Были обвинения… потом новые… снова свидетели, весьма странные, но все обвиняли Питта.
Все это делалось лишь по одной причине: найти виноватого, да и закончить на этом весь кризис, чтобы жить дальше. Особое внимание уделялось отношениям с Россией. Именно об этом было принято решение, даны указания газетчикам, особо тщательно написать, чтобы в Петербурге точно поняли, что англичане ни в чем не виноваты.
Страх перед франко-русским союзом был очевидным, а в провале отношений с Россией обвиняли именно Питта-младшего. Обнаружились и те уступки, на которые согласна пойти Англия. К примеру, бывшего премьер-министра обвинили в том, что он так и не пропустил закон об открытии русского торгового представительства и не допускал русские компании, если такие вовсе были, к Лондонской бирже. И не важно, что не было в английском парламенте ни одного депутата, который бы выступал за то, чтобы дать русским в торговых отношениях если не равноправие, то что-то похожее на это. Важнее было прямо сейчас определить проблемы и сделать посыл в Россию с верой в то, что русские сами прибегут мириться.
А в это время корабль, бывший ранее под датским флагом, уже заходил в Темзу. На борту было немало людей, но важнейшей персоной была женщина, сильно изменившаяся в лице, неестественно за короткое время похудевшая. Ольга Жеребцова, уже не могущая существовать без наркотиков, еще не до конца осознавала, как она «искренне» хочет отдать те деньги, что были отложены на убийство русского императора.
* * *
Петербург
10 марта 1799 года
Работать так, как здесь не умеют, делать то, что пока еще не знают, как именно делать, создавать форматы деятельности такие, чтобы вызывали не только недоумение, но и принятие, как эффективных. Вот, пожалуй, озвучивание миссии первого этапа моей деятельности на посту канцлера Российской империи.
Я собирался задать новый тон работы, определить на десятилетия, как минимум, уровень бюрократии в России. Это настолько сложная задача, что даже я, человек, который в иной жизни работал в министерстве, а еще и на Контору, рискую не потянуть. Может не хватить и того трудоголизма, который мне передался от реципиента. Но нельзя же не делать то, что доказано временем, как наилучшее? Нельзя!
