Местоимение «мой» заставило подобраться: потомственные дворяне в таких нюансах не ошибались. В лице, вроде как, не менялся, но Валентина Семеновна все равно ответила на незаданный вопрос:
— Ваша догадка верна: я подмяла род Искрицких под себя. Ибо свекру и мужу должен наследовать… и будет наследовать мой старший сын!
— Помощь в убеждении несогласных нужна? — после недолгих колебаний спросил я.
Женщина криво усмехнулась:
— Мои ублюдочные родственники поделили власть через считанные часы после того, как узнали о гибели Петра Алексеевича и моего Виталия. То есть, начали грызться за место главы вместо того, чтобы организовать перевозку тел в родовое поместье! Я в тот момент пребывала в целительском сне. Но после того, как выздоровела, добралась до столичного особняка и выяснила, до чего договорились эти уроды, вышла из себя. Брата покойного свекра изувечила. Среднего брата мужа… кастрировала. А после того, как младший попытался поднять на ноги дружину, заявила, что попрошу помощи у вас, друга рода. Вот мне власть и уступили. Из панического страха перед вами. А сейчас, вероятнее всего, дуреют от облегчения. Ибо наверняка посмотрели сегодняшнюю пресс-конференцию и поняли, что вы вышли на тропу войны со всякими выродками и вырожденцами…
…Искрицкая уехала ровно в час. Чтобы успеть добраться до аэропорта и улететь в Муром. Я проводил ее до машины, еще раз пообещал появиться на похоронах, помог забраться за руль, прикрыл дверь и отошел в сторону. Стоял на месте до тех пор, пока задний бампер «Веги» не скрылся за створом въезда на эстакаду. Потом мрачно вздохнул, поднялся в кабинет и был озадачен еще раз. Все тем же БИОС-ом:
— До приезда Столярова — порядка пятидесяти минут. В принципе, ты можешь провести их в безделье. Но я бы посоветовала пообщаться с Настей — она посмотрела пресс-конференцию и пребывает в расстроенных чувствах.
— Вызывай… — распорядился я, рухнул в свое кресло, покосился на окно, за которым начиналась метель, и захотел в лето — к солнцу, морю или, на худой конец, к Дивному.
Увы, стоило представить Олю на берегу моря, как прозрение само собой зацепило «силуэт» Насти, сорвавшийся с места и рывком переместившийся к двери в коридор, а разум принялся анализировать состояние энергетических узлов, «отвечающих» за формирование навыков Разума.
«Увиденное» откровенно порадовало: за время нашего отсутствия они еще немного увеличились в размерах и «засияли» чуть ярче.
Пока прикидывал, сколько часов в день эта особа издевалась над собой-любимой, «силуэт» поднялся на хозяйский этаж, допрыгал до моего кабинета, постучал в дверь и заглянул внутрь.
Я повел рукой, предлагая девчонке заходить и устраиваться поудобнее, подождал, пока она сядет в кресло, и вспомнил, что не провел разбор полетов по результатам боя в Алмазном зале. Вот и начал издалека:
— Привет, Настя. Начну с вопроса на засыпку: боевые получила?
Она чуть-чуть порозовела и кивнула:
— Да, получила. Но считаю их незаслуженными. Так как я всего-навсего выполнила приказ, полученный через гарнитуру, и все!
— Ты забыла добавить словосочетание «не задумываясь» и предложение «благодаря чему Конвойные не мешались у вас под ногами…». А они меняют все. По крайней мере, в моей системе координат. А раз она определяет все не только для меня, но и для членов моего рода, делаем напрашивающийся вывод: ты выполнила приказ именно так, как требовалось, а я это отметил. Вопросы?
— Никак нет! — в стиле Недотроги ответила она и благодарно улыбнулась.
— Что ж, тогда переключаюсь на тему поинтереснее. Пресс-конференцию видела?
Тут в ее глазах появилось бешенство:
— Да, Игнат Данилович, видела.
— Злишься?
— Злюсь. На подлеца, решившего шантажировать вас моей родней.
— Твой однофамилец действительно подлец. Но злиться на него не надо — во-первых, это чувство туманит разум, соответственно, мешает полноценно включать голову, а, во-вторых, Алексей Антонович не заслуживает НАШИХ сильных чувств!
Тут Настя на миг расфокусировала взгляд и прозрела:
— То есть, его вы ударили по карману…
— … заставив заплатить сумасшедшую виру даже по меркам чрезвычайно состоятельных дворян… — уточнил я.
— … а журналиста лишили… хм… рабочего инструмента…
— … и, тем самым, заставил задуматься всех остальных писак Империи.
— … не злясь, а изображая гнев, верно?
— Верно.
— Я поняла… — без тени улыбки сообщила она: — Моя злость заставила сфокусироваться на одном человеке, а вы ударили по всем недоброжелателям сразу!
— Умница… — похвалил ее я и по совету Дайны закрепил правильную реакцию на этот тип раздражителей значительно жестче: — Но и это еще не все: ты — член семьи Князя, личный секретарь Черного Беркута — о чем сегодня утром узнала вся Империя — и, в скором будущем, высокоранговый Кошмар. А значит, обязана смотреть на «обычных» дворян, не являющихся друзьями нашего рода или моими деловыми партнерами, сверху вниз. И снисходить к ним даже для наказания.
— Первое место в моей табели о рангах всегда занимает семья, второе — род, третье — друзья рода, а на весь остальной мир наплевать? — на всякий случай процитировала она мое давнишнее утверждение и намеренно выделила интонацией последнее слово.
— Именно! — подтвердил я, почувствовал, что императив, что называется, «зашел», и задал еще один вопрос из категории нужных: — Кстати, с матушкой и братьями говорила?
— Да. Мама тоже злится. Так как мы потребовались вроде как родичам только после того, как вы подарили мне Дар и приняли в семью. А братья плавятся от гордости: вы, глава их рода, морально сломали главу дворянского рода одним-единственным предупреждением!
— Гордиться родом нужно… — буркнул я, вопросительно уставился на Иру, заглянувшую в кабинет, и все-таки закончил предложение: — Главное — не задирать нос…
Кукла согласно кивнула, сообщила, что Столяров приедет в поместье в течение пяти минут, и спросила, в котором часу я буду готов его принять.
Я поймал за хвост весьма своевременную мысль и изъявил свою волю:
— Поднимешь в приемную через четверть часа. А я пока объясню Насте, кто это такой, и дам возможность почувствовать себя личным секретарем…
Глава 34
7 февраля 2515 по ЕГК
…Судебная тяжба с «коллегой» из рода Скарятиных сказалась на Илье Столярове не лучшим образом: взгляд некогда спокойного и добродушного добытчика основательно потяжелел, лицо стало значительно жестче, а лишний вес куда-то исчез. Впрочем, выглядел мой гость заметно достойнее, чем во время нашей первой встречи. За счет того, что был одет не в рейдовую «кожу», а в неплохой и достаточно стильный осенний костюм, кстати, пошитый по фигуре, новую водолазку и добротную обувь.
Не проседал и в поведении — перешагнув через порог моего кабинета, поймал мой взгляд, с достоинством поклонился, ответил на мое приветствие, используя титулование, и вежливо поблагодарил за помощь в защите от облыжного обвинения. Тем не менее, чувствовал себя не в своей тарелке, поэтому я разрешил ему обращаться ко мне по имени-отчеству, представил личную помощницу, прошел к мягкому уголку и, тем самым, неявно задал формат общения.
Пока рассаживались вокруг журнального столика, Иришка изображала статую. Потом выяснила у всех троих, что мы будем пить, и исчезла. Вот я и взял быка за рога. И первым делом постарался развеять сомнения Столярова «чистосердечным признанием»:
— Илья Валентинович, я узнал о вашей проблеме совершенно случайно — из еженедельной сводки министерства внутренних дел, попавшейся на глаза. Причем изначально обратил внимание на фамилию вашего оппонента. А так как Скарятиных, мягко выражаясь, не уважаю, заинтересовался, прочитал, что «начинающий добытчик» из этого ни разу не славного рода был «ограблен» вами, и не поверил. Так как грабежи не в вашем характере. Вот и поручил Льву Абрамовичу докопаться до истины. А он — человек добросовестный. И служит мне не за страх, а за совесть. Поэтому добился вашего оправдания, посадил Марка Олеговича на два года и переслал мне досье, собранное на вас. Так как счел вас личностью, заслуживающей уважения, и знал, что мне такие нужны.
