Метбли помолчал, потер пальцем лоб и медленно произнес:
— Господин Фигаро, а Вы никогда не подумывали о переводе в Коллегию при Университете Метафизики? По-моему Ваша работа в ДДД никого особо…
— Нет, — жестко отрезал следователь. — Но я благодарю Вас за любезное приглашение. Моя работа, которая, как Вы совершенно справедливо заметили, никого и не особо, не оставляет мне столько свободного времени. Поэтому я просто задам Вам один-два вопроса и скромно удалюсь. Во-первых: не показалось ли Вам, что поведение госпожи Мари в последнее время стало… несколько необычным? К примеру, беспричинная нервозность, депрессии…
— …головные боли, нездоровый цвет лица, плохой аппетит, нарушения сна?
— Вот именно.
— Нет. Никаких признаков псионического воздействия на Мари я не заметил.
— Я всего лишь пытаюсь учесть все возможные варианты, — извиняющимся тоном произнес следователь. — А никаких странных писем она не получала? Или, может быть, были странные посетители?
— Я не заглядываю в ее корреспонденцию. А что до посетителей… Нет, вроде бы, ничего такого… Ах, да! — он хлопнул рукой по лбу, — Был один смешной тип, который хотел встретится с Мари, но она в тот момент работала с документами в городском архиве. Разумеется, по моей просьбе.
— Какой еще «смешной тип»? — Фигаро навострил уши.
— Да какой-то историк. По крайней мере, он называл себя историком из… Черт, не могу вспомнить. Хотел обсудить с Мари ее последнюю статью, уточнить какие-то моменты. Я сказал ему, что все работы госпожи Кросс издаются под моей редакцией, и он вполне может обсудить со мной все, что его интересует, но он хотел поговорить именно с Мари… Чудной тип, упертый, как осел.
— Как он выглядел?
— Ну… Лет под пятьдесят. Гладко выбрит, волосы с проседью… Ничем не примечательное лицо. Цвет глаз не помню; он все время прятал лицо под шляпой. У него была совершенно замечательная шляпа — такой себе колпак с широченными полями. Одет был… кажется, в черное пальто. Потертое такое… А почему Вы спрашиваете? Это важно?
— Может и не важно. — Фигаро потер пальцами виски. Голова начинала понемногу побаливать, как это всегда бывало у него под вечер. «…Вечер — нежити пора, марш, ребята, со двора…» — А что потом?
— Да ничего. Я сказал, что если ему так уж необходима Мари, то он может подойти вечером, после шести. Он поблагодарил и ушел, но так и не вернулся.
— Кто еще его видел? В смысле, кроме Вас?
— Ну, охрана на воротах, конечно, должна была видеть. И, может, кто-то из прислуги.
— Охрана? То есть, его записали в книгу посетителей? Когда?
— Конечно. Его же пустили ко мне в кабинет. Получается, что он, действительно, историк. Весь ученый свет входит ко мне без стука, это у нас в Летнем Доме неписаное правило. Это было… ага, пятнадцатого числа этого месяца.
— «У вас в Летнем Доме»? А, извиняюсь, Вы-то кем приходитесь Матику?
Магистр засмеялся.
— Ну, де-юре я консультант Матика по всем вопросам, связанным с метафизикой. И это, кстати, правда. Де-факто я его личный колдун, друг семьи, домашний врач, учитель и еще бог весть кто.
— Королевский волшебник?
Да, — кивнул Метлби улыбаясь. — Королевский волшебник, лучше не скажешь.
— Ну, ладно, господин Королевский Волшебник, — Фигаро с некоторым сожалением встал с уютного кресла, — пора мне Вас покинуть. Как скоро можно ожидать результатов сканирования?
— Это зависит от множества самых разных факторов, — Метлби пожал плечами. — В том числе, и от самого обыкновенного везения. Может быть, я управлюсь за пару часов, а, может, понадобится несколько суток. Как только будут результаты, я немедленно Вам сообщу.
— Как мы с Вами свяжемся? Голубиной почтой?
— Это ни к чему. Я ненавижу голубей — та же помойная крыса, только в перьях и с крыльями. А Королевской Почте доверяю еще меньше, чем муниципальным зубодерам.
— О! Вы явитесь ко мне с личным визитом? Польщен!
— Зачем это еще? Колдун я или кто? — Магистр открыл ящик стола и принялся в нем копаться. — Хм… Да… Куда же я ее спрятал? А, вот. Держите, Фигаро.
Он протянул следователю небольшой цилиндрический предмет, в котором Фигаро без труда узнал самопишущую чернильную ручку.
— Это коммуникатор. Сами разберетесь, как пользоваться. Сработан лично мной, а, значит, действует безотказно.
— О! — Фигаро с поклоном принял «ручку». — Благодарю. Верну, как только закончу с делом госпожи Мари.
— Это подарок, — махнул рукой Метлби. — Пользуйтесь на здоровье. И почаще хвастайтесь — там стоит мое личное клеймо.
— Вам не хватает рекламы? — следователь сунул устройство в нагрудный карман.
— Нет, — ухмыльнулся Метлби. — Я просто люблю погладить свое тщеславие. Колдун я или нет, спрашивается?!
Ресторация «Равелин» Фигаро понравилась.
Да что там — следователь был в восторге. Двухэтажное здание с покатой крышей стояло на краю обрыва, при этом из широких окон открывался замечательный вид на город. Вечером Нижний Тудым окутала легкая сизая дымка и тысячи газовых огней, повисших над грешной землей, казались далекими звездами, упавшими в туман, вставший над холодным лесным озером. Можно было даже представить, что никакого города вообще нет, и это очень грело Фигаро душу.
На втором этаже, куда Гастона и Фигаро привел услужливый гарсон в белоснежной рубахе с накрахмаленным воротничком, царил уютный полумрак. Народу здесь было немного; из тридцати столиков были заняты, от силы, восемь. Публика — сплошь прилично одетые горожане со своими дамами — вела себя подчеркнуто тихо и, в основном, занималась поглощением самой разнообразной снеди. Под потолком мягко потрескивал огонь в алхимических шарах-светильниках, паркет под ногами совсем недавно мыли и натирали, а столики располагались на приятном удалении друг от друга.
Они сели у окна, и следователь сразу почувствовал на лице легкий прохладный ветерок. Фигаро повернулся к троице, сидящей за соседним столиком: три толстяка, чьи выбритые виски и огромные латунные перстни выдавали их принадлежность к торговой гильдии, пили сидр из высоких бокалов и что-то оживленно обсуждали, но голоса торговцев долетали словно бы с другого берега широкой реки. Колдовская завеса, подавляющая звуки — один бог ведает, сколько это стоило.
Белокурая девушка подошла к их столику, мило улыбнулась Фигаро и, поставив на скатерть небольшой медный канделябр, зажгла свечи. Следом перед гостями появились две пепельницы, подставка с салфетками и меню. Девушка поклонилась и упорхнула, а следователь вдруг понял, что именно не давало ему покоя все это время: вся обслуга «Равелина» была одета в инквизиторские «сутаны» и носила на запястьях тонкие цепочки, стилизованные под блокирующие вериги.
— Это заведение Матика? — догадался Фигаро.
— Именно, — Гастон довольно усмехнулся. — Это самая лучшая ресторация в городе, но попасть сюда можно только получив приглашение.
— А почему тогда пустили меня?
— Но Вы же со мной! И теперь Вас будут сюда пускать в любое время дня и ночи.
— О! — Фигаро поднял палец. — Рекомендация от второго лица в городе?
— Ну, не то, чтобы от второго, — захохотал Гастон. — Но уж от одного из первой десятки так точно… Фигаро, Вы кушаете отбивные по-селянски?
— Конечно!
— А кролика?
— Всенепременно!
— А раков по-тудымски?
— Нет. Они дорогие.
— Господин Борджиа! Тушеного кролика, салат, ведерко раков и кувшин «Пивовара»! Потом все спишем на Матика, — заговорщицки подмигнул следователю Гастон. «Непредвиденные расходы в процессе следствия», во как.
— М-м-м… — Фигаро немного подумал. — Тогда вот что: закажите-ка еще тарелку красной икры, фокаччо с помидором и бренди подороже. Большую бутылку. Если уж старый спекуль платит… Тем более, он все равно должен мне как фабрикант налоговой службе.
Через минуту перед следователем и Первым Замом появились два монументальных бокала, до краев наполненные холодным пивом, прятавшимся под шапками пены и тарелка жаркого («от заведения!»). Фигаро сунул нос в пиво и тут же выхлебал полбокала.
