** *
Трое богов явились на Дею, используя запущенный Перуном канал, который в своё время построил ещё Сварог, да поздабросил. Узкий, работающий нестабильно, он всё же периодически накапливал достаточно энергии на одной стороне, чтобы сработали оба направления.
Имена их были просты: Переплут, Морок и Мар. И были все трое братьями, что почти никогда не разлучались. Ни на Земле, ни на Дее.
Когда к ним впервые явился новый Наместник сектора и вручил в руки наследника самого воплощаемого Алвара, троица преисполнилась чести и обратилась к моменту, как к возможности возвыситься. Что может быть важнее, чем воспитать достойного наследника трона, который однажды сменит Наместника? Если Алвар затянет с пробуждением.
Но флот Тарха уже был готов на орбите. И боги, и полубоги Деи, а также храбрые люди-добровольцы и исследователи, уже собрались в первую полноценную экспедицию, чтобы посетить прародину. Признаться, на Дее не осталось ни одного потомка, кто был на ней рождён. Старые боги не стали покидать планеты Земли в сложный для неё час, но ушло немало Молодых, пришлых богов. И людей, что искали лучшей доли, чем возможность умирать в бесконечных боях с демонами, слабеть при Зиме или укрываться под землей от грибов, что периодически расцветали на её поверхности. Кто может их осудить?
Но сама троица богов желала вернуться! Пресная жизнь на планете, где никогда ничего не происходит, наскучила им. Души требовали приключений и судя по редким данным, жизнь на Мидгард-Земле бурлила и искрилась событиями. За недели могло произойти больше, чем за десятилетия на планете-близнеце.
– Кто мы такие, чтобы остаться в стороне от веяний новой эпохи? – тут же спросил Мар у братьев.
– Велес пал, Меченый занял его трон, – тут же добавил Переплут. – Ему некогда воспитывать наследника духа Скорпиэля. Выбрал нас.
– Разве пал и сам Скорпиэль? – добавил Морок.
– Нам не ведомо, – кивнул Мар, глядя на высокие шпили Звёздного Храма, что собирал и генерировал столько мощи, чтобы мог открываться Канал. – Но это честь для нас. Разве откажемся от неё?
– Честь, но и пожелание остаться в стороне, – вздохнул Переплут, глядя на мальца, укутанного в пелёнках в своих руках. – Сколько лет ему до пробуждения разума? Сколько лет будет формироваться его становление? Сколько уйдёт на то, чтобы понять, что всё было не так и всё исправить? И сколько пройдёт прежде, чем наберётся нового опыта? Всего не учесть, всего не посчитать.
Трое вздохнули. Затем Морок снова спросил:
– Но как можем мы остаться в стороне, когда оба миру идут навстречу друг другу?
– Верно, братья! – воскликнул Переплут. – Оставим же ребёнка на попечении благопристойным женщинам и удалимся на встречу вместо со всем флотом!
– Но почему женщинам? – переспросил Мар. – Быть может, оставим его достойным мужам? Дабы сыскал он под их покровительством славы и был обучен бою и слову?
– В этом возрасте славы не ищут, – хмыкнул Переплут. – Сон, прогулки и новые пелёнки – вот его путь в ближайшие годы. Кому, как не женщинам справиться с этим? А как выйдет срок и будет крепко стоять на ногах, заберём его и передадим достойнейшим мужам. Дабы укрепили его дух. И через новый срок, когда вновь явимся за ним, он понимал и наши речи.
– Верно, брат, – добавил Морок. – И когда вновь явится Меченый за ответом, скажем, что вели его по жизни. А о тех двух периодах он позабудет, когда проведёт достаточно времени с нами. Кто, как не мы, братья, сможем достойно провести его до Трона?
И несколько минут они убеждали друг друга, что так верно. Пока Мар снова не спросил:
– Но какой из женщин доверить нам Боремира? И как узнать, достойна ли она?
– Любая женщина достойна вырастить потомка прибога, – кивнул Переплут. – Но достойна ли вырастить наследника самого Алвара?
– Это под силу лишь богине! – не унимался Переплут. – Но все боги покидают планету и отправляются на Землю. Где найти нам такую, кто решил бы остаться ради него? Быть может, это Леля? Богиня самой любви? Она – есть всепрощение и всеблагость!
– Не пристало богине любви менять пелёнки даже лучшему из наследников, – заспорил Переплут, так нахмурив брови, словно пытался вызвать дождь своим видом. – Обратимся к полубогиням!
– Верно! – подхватил Мар. – Полубогам возиться с пелёнками самое то. Познали они и силу, и любовь, и работу. А значит, и с воспитанием людей справятся.
– Но все полубоги также отправились в составе флота Тарха на Землю, – напомнил Морок. – Быть может, потомку прибога отдать тем, кто сам из потомков богов, но при том не имеет богов ни среди родителей, ни среди прадедов? И столько далеко тянется та линия, что познали уже любой труд, но не потеряли божественной искры? В конце концов, кто сможет лучше воспитать человека, кроме самого человека?
– Верно, братья! – воскликнул уже Переплут. – Доверим Боремира достойнейшим из людей. Стало быть, женщине, что не чурается труда, и любить умеет, а слова разумные знает, чтобы унять младенца и песни ему дух пробуждающие исполнить.
– Но все достойнейшие из людей тоже отправились на Землю в составе флота, дабы узреть прародину и столкнуться с задачами, которые им предстоят, – напомнил и тут Мар.
Морок почесал косматый чуб и признался:
– Коли так, то на Дея останутся лишь ленные и праздные. А таким не то, что дитя Алвара не доверить, так и вовсе доверять не стоит! Что это за люди, что комфорт и собственное удобство ценят выше общих целей? Таким и собаку не доверить! Не то, что ребёнка.
– Тогда нам ничего не остаётся делать, как забрать его с собой! – пришёл к первому выводу Переплут.
– Верно, братья. Возьмём его в флот и там найдём ему достойную няньку. А как прибудем на Землю, будем приглядывать за ним. Лучше подле нас, чем в далёком мире без дядек и советников по его душу, не так ли?
– Истину говоришь, брат, – сказал тут же Мар. – Да только кто на корабле самый достойный человек среди женщин, кто не богиня, не полубогиня, и не лучшая из всех людей, которая с пелёнками точно возиться не станет?
– Решим по ходу, братья мои, – добавил Переплут и первым среди них вступил на корабль с младенцем на руках. – А пока будем заботиться о нём по очереди. И сменять друг друга каждый час.
– А двое других пусть ищут нам смену, – добавил и Морок. – И так будет верно.
– А что не верно, то к нам отношения не имеет, – заключил Мар. – А прежде всех к Леле обратимся. Кому, как не богине любви знать, кто лучше с младенцем совладает?
И все трое завопили в голос:
– Леля!
– ЛЕЛЯ!
– ЛЕЛЯ!!!
От чего Боремир проснулся и сам закричал что есть мощи. И не могли его утихомирить до той поры, пока к троице богов явилась богиня любви и не взяла его на свои руки.
– Почто маленького пугаете, бестолковые? – цикнула она на всех троих, а маленькому улыбнулась. И он улыбнулся в ответ. Потому что любви все возрасты покорны, но самый младший возраст ей особо любим. И эта безусловная любовь в обе стороны тянется. Ощущается как в словах, так и в поступках. Как в делах, так и в заботах.
Как сказано, так и сделано. Но объяснять то – не надо.
– При чём тут бесы? – не понял Переплут.
– Какие же мы бестолковые? – тут же добавил Мар. – Мы как раз – толковые!
– Ага, тебя же позвали, ты и реши нам спор, – добавил Морок.
Богиня, укачивая младенца, ухмыльнулась, вздохнула и тихо напивая, спросила шёпотом:
– Какой-такой спор? О чём?
– О том, кому младенца взращивать, покуда нас не поймёт так же ясно, как ты, – сразу сказал Морок.
– О том, кто будет о нём заботиться, пока на престол не сядет? – кивнул и Переплут.
– О том, кто пред мужей достойных будут, что азы ему объяснят и мудростью преисполнит, покуда нас не разумеет? – добавил сразу Мар.
– А кто прежде был его воспитателем и нянькой? – тут же спросила богиня любви, утопая в бездонных глазах младенца, пока он купал её в тех водах и преисполнял благостью и светом в ответ на её улыбку.
