Пороп давно связал свою жизнь с Тескомом. Привыкший почти с детства подчиняться распоряжениям вышестоящих начальников, он не задумывался о собственных деяниях, а делал то, на что указывалось ему сверху. Так и сейчас – он исполнял приказ.
К сожалению командира, последние события, произошедшие в бандеке и в тескомовских формированиях, несколько поколебали строгие правила субординации и расстроили жёсткую дисциплину среди рядовых бойцов. Они почувствовали слабину командиров и свободу в своих действиях. Оставаясь частицей армии, освящённой многими годами своего существования и строгими правилами поведения составляющих её единиц, тескомовцы стали с удовольствием нарушать некоторые неписаные законы статуса воина. У них появились панибратские отношения между рядовыми и младшими командирами, становилось нормой некоторое пренебрежение к форме одежды. Даже возникли поползновения к мародерским наклонностям. И многое другое, негативное из того, что неизбежно сопровождает разлагающуюся, ранее чёткую и суровую в соблюдении канонов, организацию.
Дух подобной свободы сказался и на полукрине, переданном Присмету. Оказавшись вдали от строгих командиров бандеки и старых служак, бойцы полукрина Поропа ещё подчинялись приказам, но делали это по инерции, а не от понимания неукоснительности их исполнения.
Сам Пороп, по сути, превратился из командира в обычного воина-тескомовца, хотя тем самым стал к ним ближе, зауряднее. Но не это стало самым неприятным для командира, а то, что начались забвения его подчиненными древней формулы Тескома: всегда быть готовым к бою.
Сегодня с Поропом шли вооруженные люди, забывшие или не захотевшие надеть на себя меленраи – тяжесть брони их уже тяготила неимоверно, и они постарались от неё избавиться. Да и зачем она, по их мысли, если двум десяткам бойцов противостоит горстка разумных и неизвестно ещё, умеют ли они хорошо держать меч в руках, а предупреждения Горы Мяса, так ему это положено – предупреждать бойцов.
Беспечность и недооценка возможностей беглецов обернулась для тескомовцев практическим их уничтожением. В Сох вернулись шестеро израненных бойцов, чтобы поведать ошеломленному Присмету невероятную историю о случившемся.
Со слов выживших выходило так.
Они шли цепью вниз по холму. Внезапно, уже у подножия, на них со всех сторон напала неведомо откуда взявшаяся многочисленная группа прекрасно вооруженных и хорошо, нет, блестяще владеющих мечами и кинжалами, разумных и в мгновение ока, окружив ничего подобного не ожидавших тескомовцев, нанесла им страшный урон в численности.
– Они были везде, куда бы мы от них не спасались, – преодолевал судороги вздоха, жалобно рассказывал один из вернувшихся после ночной схватки. – Они напали молча… И отходили в темноту, если мы за кем-нибудь из них бросались.
«Откуда взялась здесь, под Сохом, такая большая банда? Не мог же Свим привести за собой такую кучу разумных», – задался вопросом Присмет. Он с сомнением посматривал на раненого тескомовца, пока тот распространялся по поводу неудачного столкновения.
– На тех ли вы напали?
– Они на нас напали первыми. Из темноты…
– Об этом я уже от тебя слышал. Получается так, что те, кто мне был нужен, спокойно от вас ушли, а вы ввязались в драку с какой-то бандой?
– Наверное, банда.
Присмет постучал пальцами по столу. Что-то в сообщении тескомовца не сходилось. Откуда банда?.. Впрочем, кто знает, что вокруг происходит, когда в бандеке царит полнейшая неразбериха. Бывший Командор собирался отпустить раненого и обдумать положение, сложившееся после разгрома полукрина, на досуге, во всяком случае, чтобы эта глупая рожа не маячила перед глазами.
– Нам от этого не легче, – прервал его размышления раненый и, недружелюбно поглядывая на Гору Мяса, поинтересовался: – Ну и что нам теперь делать? Командир наш убит. Кто за нас скажет правдивое слово? Иначе мы никто…
– Я скажу правдивое слово о вас, – после долгой паузы, пошедшей на вспоминание некоторых ритуалов и положений Тескома, ответил Присмет и поморщился от отвращения к тому, чем ему надо будет заняться, составляя это пресловутое правдивое слово.
После каждой схватки, повлекшей за собой убийство или ранение тескомовских бойцов, командир группы должен был дать подробное описание произошедшего с рядом объяснений и оценок. Сюда относилось: каков был противник, почему он напал на тескомовцев или они на него, состав противной стороны, вооружение, численность, потери – это одна часть правдивого слова. Другая – какую задачу выполнял отряд тескомовцев, какую тактику боя использовал, каковы в результате потери – убитые и раненые – и причины, приведшие к потерям, как в бою вёл себя каждый тескомовец, в чём и чем проявил себя и так далее.
Правдивое слово включало в себя большой перечень пунктов.
Написание таких отчетов после боя, в котором всем приходилось сражаться, а не заниматься анализом или подглядыванием друг за другом, – сплошное подстрекательство к созданию самой неправдоподобной сцены произошедшего. Какая, к примеру, тактика, если и правда, как утверждает этот тескомовец, на них неожиданно навалились со всех сторон? И можно ли рассмотреть в темноте, кто чем занимался и как проявил себя? К тому же, как правило, самыми героическими лицами выступают не те, кто пали, а выжившие, и уже не важно, как они уцелели в этой рубке. Каждый из них мог спрятаться, отсидеться, а потом подоспеть к концу кровавой драмы и запачкать свой меч в красном, макнув его в рану не им убитого неприятеля.
Присмету, набившему руку в подобных делах на посту Командора сочинить такую отписку ничего не стоило, но ему противна была сама по себе идея такого сочинительства, называемого правдивым словом, в котором обычно не было ни одного слова правды.
– Я скажу о вас правдивое слово, – повторил он. – А сейчас вам следует отдохнуть и залечить раны. А с тобой, – Присмет обратился к разговорчивому тескомовцу, – мы завтра наполним моё правдивое слово о вас содержанием. И… назначаю тебя… Твой нэм?
– Тупер Тип Топикс, шейн, – торопливо проговорил тескомовец и от нахлынувшего на него волнения облизнул полные губы.
– Так вот, Тупер, назначаю тебя командиром полукрина.
– Д-да, шейн… Спасибо, шейн… Но…
Новоиспечённый командир осмотрел своё жалкое воинство, однако высказываться дальше не стал.
– Никаких но! – приструнил его Присмет. – Отдыхайте!
Утром новый командир полукрина, выспавшийся и почти залечивший раны, со свежей наклейкой на лбу и с перевязанной рукой, начал было опять высказывать Присмету какие-то неудовольствия. На что великан не обратил ни малейшего внимания, пропуская его сетования мимо ушей. Он достал плотные квадратные листы бумаги и приказал, обрывая тескомовца на полуслове:
– Слушай! Вот моё правдивое слово. В общих чертах. Итак, в ночь на шестнадцатый день второго месяца весны семьсот тридцать четвертого цикла после Опустошения, полукрин под командованием… – Он поднял голову, отрывая глаза от текста. – Как звали вашего командира?
– Пороп… Пемейкил… Мы его звали просто Поропом или командиром.
– А кто-нибудь из твоих бойцов знает его нэм?
Тескомовец неуверенно пожал плечами.
– Не знаю, шейн…
– Ладно, спросишь, потом скажешь мне… А сейчас – дальше. Под командованием Поропа и так далее, выполняя приказ Присмета и так далее, то есть, выполняя мой приказ, так… – Присмет посмотрел на тескомовца и опять для себя отметил тупость его лица. – Продолжаю… выполняя приказ… мой… преследовать группу нарушителей… Я тут после сформулирую, что это была за группа и что именно нарушила… нарвалась… ну, преследуя, нарвалась на большую банду… Кого ты там видел среди нападавших?
Тупер, вспоминая, вытянул вперёд сочные губы и окаменел лицом.
– Люди там были, думаю? – поторопил его Присмет, едва сдерживая брань, готовую сорваться с языка.
– Дa, конечно…
– Выродки?
– Одного я как будто видел, может быть, из кошек кто… И потом, там был кто-то еще, маленький такой, шустрый…
