Она открыла глаза, полные искренней муки.
— Я… не могу. Простите.
Тишина. Глубокая. Разочарованная. Но никто не усомнился. Никто не потребовал большего. Они видели в ее глазах следы ада. Видели, как ей тяжело. Видели правду.
Безотрадный первым нарушил молчание. Его тихий голос, казалось, доносился из угла комнаты:
— Значит, ищем. Мои люди уже в работе. По всем известным и предполагаемым аномалиям. Ищем след. Ищем дверь. — он кивнул Ольге. — Ваши ощущения… «темнота», «древние леса», «бездна»… это уже вектор. Сузим круг.
— И мои архивы, — добавила Упырева, ее голос звучал ровно, но в нем появилась новая нота — решимость действовать, несмотря на опровержение теории ее протеже. — Все данные о северных, малоизученных регионах. Легенды о «Темных землях» будут перепроверены.
— Армия начнет скрытую мобилизацию, — проскрипел Туманный. — Сосредоточение ударных магических групп у границ самых опасных Пустошей. Чтобы сдержать волну, если… когда центр будет найден.
Карнаухова медленно подняла свою бледную руку. Черный хрустальный череп в ее пальцах слабо светился изнутри.
— Темный Совет активирует все резервы, — ее голос был шепотом, но он резал слух, как нож по стеклу. — Некроманты, призыватели теней, мастера порчи… Они будут готовы. К щиту. И к мечу.
Ее ледяной взгляд упал на меня.
— Особенно если ключ к двери… уникален.
Все взгляды обратились ко мне. Я почувствовал их тяжесть. Ожидание. Доверие, выстраданное матерью и отцом. Я кивнул, не вдаваясь в детали. Они поняли.
Совет длился еще долго. Часы пробили полночь, потом первый час. Обсуждали логистику, связь, возможные сценарии прорыва тварей, распределение ресурсов. Голоса то повышались в споре, то опускались до шепота. Дрова в камине догорали. Карта покрывалась новыми пометками — синими, зелеными, черными. Планы. Надежды. Стратегии, основанные на обрывочных данных и вере в слова женщины, прошедшей ад.
Наконец, Туманный тяжело поднялся, опираясь на трость.
— Хватит. Болтовня не заменит дела. — он посмотрел на отца. — Григорий. Держи нас в курсе. Как только твои следопыты или Безотрадный что-то найдут… немедленный сигнал. — его взгляд скользнул по всем. — Каждый знает свою задачу. Готовьтесь. Война уже идет. Просто мы еще не слышали первых залпов.
Один за другим они поднимались. Карнаухова растворилась в тени у двери, словно ее и не было. Безотрадный исчез так же тихо, как появился. Туманный тяжело заковылял к выходу, сопровождаемый адъютантом. Упырева собрала свои бумаги, кивнула отцу и Ольге, бросила сложный взгляд на Вивиан и меня.
— Вивиан, с вами встретимся завтра. В архивах. Сразу после занятий, — бросила она на прощание и вышла, прямая и негнущаяся.
Остались мы трое. Отец, мать и я. И Вивиан, которая сидела, все еще бледная, сжимая руки на коленях и глядя в потухший камин.
— Иди, Видар, — тихо сказала мать. — Проводи Вивиан. Ей… нужно отдохнуть.
Я подошел к Вивиан, протянул руку. Она вздрогнула, словно очнувшись, подняла на меня глаза. В них была буря — крушение теории, осознание масштаба угрозы, шок от услышанного. Но осталось еще одно неразрешенное дело.
— Мам, пап — я сделал предложение руки и сердца Вивиан, и она приняла его. Прошу с этого момента считать ее моей невестой.
— Молодец сын. Я в тебе и не сомневался, — чуть усмехнулся отец.
Напряжение после совета — нет, оно не ушло, но стало как будто слабее.
— Как быстро ты вырос, Видар, — мама промокнула слезу, а потом порывисто встала и обняла нас обоих. — Счастья вам, дети мои! Нашему роду нужна крепкая опора и надежный тыл.
— И еще. Пап, в общем, надо что-то решать еще с Темниковыми и Темноводными. У Опаловой родных нет, так что там все и так понятно. А насчет Кристины — я сам поговорил с Императором. Но если надо, сделай это официально. В общем, не знаю, как там правильно все делается — это ваша территория, но свои планы я обозначил. Все девушки дали свое согласие — дело за их родителями. Но тут, уверен, проблем не будет.
— Не будет, — согласно кивнул он. — Породниться с нами все захотят — чай, не последний род в империи. Но ты не сильно торопишься?
— Пока обозначаю намерения. Что невесты — объявим сразу, после ваших переговоров. А свадьбы состоятся после закрытия Пустоши. Такое условие поставил мне Борис. А жениться на других раньше, чем на его дочери, значит оскорбить его. Кристина будет первой.
И да, что касается Светы — я убрал «Узы Мораны». Теперь она свободна.
— Убрал? — удивился отец. — Но это невозможно. Лишь она сама… — он замер, вглядываясь в мое лицо и, видимо, что-то там увидел. — Вот, значит, как, да? И что дальше?
— Верну ей магию и пусть валит на все четыре стороны. Надеюсь, после в этом мире станет на одного ненавидящегоменя человека меньше. Она, кстати, сейчас где?
— Тебя к ней проводят, сын. Иди и делай, что решил. А Вивиан…
— Ее я сама провожу, — мама подхватила ошарашенную всем происходящим герцогиню под руку и вышла с ней из кабинета.
Ну, и я следом — слуга уже ждал и уверенно повел меня в сторону гостевых покоев. Ну что ж, хорошо, хоть не в комнату для слуг ее запихнули. Ладно, пусть планы насчет нее и накрылись медным тазом, но зато моя совесть будет чиста…
Глава 21
— Сидишь, страдаешь. А ничего так у тебя.
Плюхнувшись рядом со Светой, я посмотрел на потолок в поисках ответа на извечный вопрос о смысле жизни. Но потолок промолчал, как и она. Пустой взгляд, ноль эмоций.
— А я тебя освободил. Больше ты не моя рабыня. Здорово, да? — попытался я внести чуть позитива. — Можешь идти, куда хочешь. Делать, что хочешь. И даже в очередной раз попытаться меня убить.
Но опять тишина, никакой реакции. Будто с бревном разговариваю. Нет, ну я так не играю! У меня стресс, панические атаки и головная боль. И никто утешить не хочет.
Навис над ней, смотрю в ее лицо — блин, хоть бы моргать чаще начала. Она вообще меня услышала?
Провел рукой по ее лицу, убирая волосы — а хороша, что сказать. Но сейчас как кукла. Ладно.Принял решение, так надо делать. Но сделаю это чуть приятней для себя, раз уж все равно страдать.
Я прижал ее руки, чтобы не брыкалась, и прижался к ее губам, в поцелуе начав вливать в ее тело просто огромное количество эфира. О, а вот и реакция — глаза расширились, руки забарабанили по спине, тело выгнулось. Но я держал крепко, продолжая свое темное дело. Времени с того момента, как я лишил ее магии, прошло мало, поэтому обратный процесс шел быстро, хоть и сильно болезненно.
Ее ломало и корежило от боли и… От наслаждения. Есть у подобного побочный эффект — гормоны начинают просто сходить с ума. Я ж ей, по сути, сейчас не просто восстанавливаю, что разрушил, а даже делаю чуть сильней.
Ну да, она тварь и хотела меня сначала убить, а потом искалечить. Но кто без греха, пусть первый бросит в меня камень. Нет, я не простил, но брать на себя ответственность за еще одну жизнь я не хотел. И в отличие от Агаты, на которую мне было плевать, эта мне нравилась хотя бы своим характером.
Я сам не заметил, как мой жесткий и грубый поцелуй перерос в страстный. Опомнился только тогда, когда ее руки стали пытаться стянуть с меня одежду. Э нет, милая. Так не пойдет. Я хочу чтобы ты перестала меня ненавидеть, а не стала еще больше, если я тебя такую вот, не контролирующую свои эмоции, трахну.
Пятнадцать долгих минут мне понадобилось, чтобы восстановить ее магию и удержать себя от разврата. Хорошо еще, что ночью сбросил напряжение со Снежаной и Настей — иначе не сдержался бы. Но смог.
Я посмотрел на то, что получилось, и устало откинулся на спину. Все же создавать всегда сложней, чем разрушать. Я убрал лед Нави из ее каналов, укрепил их разрушенные стенки, растопил источник — до хрена работы, которую надо было сделать быстро. Иначе бум — и нет никакой Светы, а есть война со светлыми.
— Сука. Ненавижу тебя! — услышал я знакомый голос.
