Пока же просвещённые мореплаватели лишь «делали нервы» Наполеону Третьему, гоняя эскадры по Балтийскому и Средиземному морям.
Пруссия «неожиданно» создала вполне приличную подводную лодку и даже осуществила успешную атаку французского флагманского монитора. Увы, торпеда не взорвалась, но галлы изрядно перепугались и с того дня предпринимали беспрецедентные меры предосторожности, гоняя миноноски подрывать глубинные бомбы.
Да, прогресс, так его растак, — про бомбы-глубинки практически одновременно додумались в САСШ, Франции и Великобритании, настолько всех впечатлил успех русских субмарин в нью-йоркской гавани.
Но тут никакой утечки с моей стороны, никакого прогрессорства. Россия начала разработку глубинных бомб позже остальных, другое дело — сразу имелись чертежи, государем представленные, КАК оно должно быть.
Флоты же прочих государств спешно решали задачу противодействия грозным подводным чудовищам, и, кажется (им так кажется) нашли. Во всяком случае намёки Наполеона о сотнях французских подлодок, которые «перережут пуповину» связующую метрополию и колонии «некоего государства» в случае атаки тем государством Франции, заставили англичан создать в кратчайшие сроки эдакий «канонерский бомбоносец» в 700 тонн водоизмещения, патрулирующий Ла-Манш и периодически булькающий в воду бочонки со взрывчаткой.
Британские дипломаты в ответ на прозрачные намёки «владыки Франции», заявили о готовности взять под контроль Панамский перешеек, где банды местных партизан снова расплодились и начали беспределить. Русские оттуда ушли, а у французов силёнок не хватало — отправили почти все силы охраны перешейка воевать в Европу.
Интересный факт, морская битва у Лиссы здесь состоялась на год раньше, в 1865 году и Вильгельм Тегетхофф оправдал ожидания, хотя итальянцев и «подпирала» французская эскадра Драка вышла знатная, австрияки потеряли половину флота, но в хлам раздолбали превосходящие силы франко-итальянской коалиции. Только чудом можно объяснить возвращение в порты трёх итальянских и двух французских бронированных «утюгов»…
Чудом и русской Средиземноморской эскадрой, «наблюдающей» за сражением. А у нас там, на минуточку, сильнейший броненосец мира «Николай 1», созданный гением корабелов города Николаева. Громадина в 9500 тонн, скорость 14 узлов, три лучших в мире обуховских десятидюймовки (две на нос, одна на корму) и восемь наисовременнейших нарезных скорострелок-шестидюймовок. Когда стало ясно, что австрияки выигрывают, вице-адмирал Епанчин, тщательно мною проинструктированный как надлежит вести себя в Средиземноморье, дал команду идти между сражающимися сторонами и быть в готовности к открытию огня, ежели кто дерзнёт оскорбить выстрелом флаг андреевский. Никто, разумеется, не дерзнул, да там бы одного «Николая 1» хватило, с его скоростью и артиллерийской мощью, чтоб потопить остатки враждующих флотов. Но итог «битвы при Лиссе», где австрийцы провели сразу ТРИ успешных тарана, был предсказуем — вдобавок к «подводной гонке», началась и «таранная»…
Обозлённый Франц-Иосиф, получивший от Тегетхоффа наиподробнейший доклад как русские «украли» полную и решительную победу, не в силах нагадить России, отыгрался на итальянцах. Из числа пленных гарибальдийцев были отобраны самые карбонаристые карбонарии, с богатой революционной историей, многие ещё в 1848 году отметиться успели на баррикадах в самых разных городах Европы. Так вот «кровавый венский режим» вздел их на виселицы, объяснив, что это не пленные солдаты, а бунтари и бомбисты, ставившие задачей уничтожение правящих фамилий.
Джузеппе как раз собирал остатки своих бойцов, ждал новых подкреплений из Европы и Америки, создав подобие интербригад века двадцатого нашей реальности. Но после гибели соратников в плену и обвинения командованием французского корпуса в трусости и желании спрятаться за спинами доблестных союзников, собрал 78 наиболее авторитетных сподвижников и возглавил самую красивую и бессмысленную атаку на австрийские позиции. Шли карбонарии без единого выстрела, метров за сто перед вражескими укреплениями перешли с шага на бег, всё так же молча. И опрокинули батальон австрияк, вырезав половину личного состава. Но венгерские части, брошенные на ликвидацию прорыва спокойно, как в тире перестреляли немногих оставшихся героев. Гарибальди погиб в первые минуты боя, а так бы порадовался напоследок, очень уж честолюбивый был человек…
Касаемо венгров — по окончании войны Франц-Иосиф обещал поделиться властью и учинить двуединую монархию. Мадьяры как водится, перессорились между собой, — одни «вожди» ратовали за ориентацию на Россию, вторые призывали договариваться с Веной, а самые отмороженные на всех клали с прибором и жаждали обособиться. Но войну воинственный народ воспринял с восторгом, тем более хитроумный Габсбург разрешил формировать венгерские дивизии с командирами и офицерами из «коренного» народа. Именно венгры вломили итальянцам в дебюте войны и геройски противостояли французам, отменно оснащённым технически. Немецкие части Вена предпочитала держать поближе к столице и даже перекинула несколько дивизий, так называемый Австрийский корпус, под командование Пруссии, для отражения атак французов на Баварию…
А главный удар у маршалов Наполеона не задался. Пруссаки подло не желали сходиться с отважными галлами врукопашную, расстреливая вражеские колонны из безопасного далека из «изделий дядюшки Круппа» и тут же рвали наутёк. Батареи на конной тяге сопровождали жандармские охранные роты, и ещё не было случая захвата орудия, хотя премии за такое славное дело обещались ого какие огромные.
Мольтке образцово ограбив Данию, в ЭТОЙ альтернативе не провёл войну с Австрией, не отточил прусское военное искусство до совершенства и немного побаивался управляемой из Парижа сильнейшей армии Европы (да, Российскую армию таковой уже не считали, правда, ставя сразу за французами из-за огромного мобилизационного потенциала).
Дважды прусские генералы провоцировали противника, имитируя подготовку к генеральному сражению, а когда французы разворачивали корпуса — получали град снарядов и улепётывающие в образцовом порядке тевтонские батальоны.
Наполеон по дурости ляпнул на весь мир, что тактика пруссаков, скопированная с кампании Кутузова 1812 года в корне не верна, ибо крохотные немецкие княжества — не Россия с её необозримыми просторами, отступать бесконечно не получится. Но тут австрийцы погнали в прорыв мадьярскую конницу и на фронте случился форменный бардак, нечто вроде «слоёного пирога», когда части враждующих армий перемешались между собой и не было ни фронта, ни тыла, ни флангов…
Испания предложение соседей поучаствовать в большой европейской драке отвергла, но именно в Мадриде, не прошло и трёх месяцев с начала боевых действий, собрались дипломаты воюющих и оставшихся нейтральными стран, дабы обсудить животрепещущий вопрос — а что дальше делать, как обустроить перенаселённую старушку Европу?
Блицкрига у Мольтке здесь точно не получится, — французы после болезненных оплеух и больших потерь в пограничных сражениях зауважали оппонентов: наступали осторожно, да и держали в уме приготовившуюся к прыжку Великобританию. На основном, франко-прусском фронте повторялась ситуация противоборства Севера и Юга, когда огромные армии обоюдно «стачивались», не добиваясь больших успехов. Нет, здесь единой линии фронта ещё не было, но прорывы кавалерии в неприятельский тыл были лишь отдельными победами, ничтожными в масштабах большой войны.
Россию на «дипломатической сходке» в Мадриде представлял молодой дипломат Игорь Величко, полиглот, большая умница и ещё больший циник, за каковые качества в ближайшие пару-тройку лет я планировал поставить малоросса на МИД Российской империи.
Он и «притащил» информацию, что в Париже созрел заговор против Наполеона и его «святого семейства», ибо месье французские банкиры категорически не желали финансировать войну с «владычицей морей», терпеть лишения, аресты имущества в местах владычества Британии, конфискации торгового флота. И финансисты пошли на сговор с генералитетом, заговор находился в решающей стадии, ждали только неуспеха на фронте, пусть небольшого, дабы забить в набат: «Граждане, Отечество в опасности» и под звонкие лозунги арестовать императора, императрицу и наследника…
