Первое чудовище спокойно сделало один гребок плавниками, подняв высокую крутую волну, отсекло лодки, устремившиеся к берегу, а остальным позволило пока что оставаться на плаву.
Глава 18
К утру уровень воды упал более чем на бермет, и группе Свима удалось перейти на следующий холм с песчаной вершиной вброд.
– Так бы вчера идти, – брюзжал Ольдим. – Не знаешь, когда можно подождать, когда следует торопиться. Я всегда удивлялся несоответствию желаний и того, что происходит при их исполнении. Нет, правда, Свим. Поторопишься что сделать, благое будто бы дело, к тому же для себя, а оно оборачивается тебе во вред, потому что именно поторопился. Но и промедлишь, опять же повредишь себе оттого, что не поторопился. Где справедливость, спрашиваю я?
Свим слушал дурба вполуха, но его болтовня отвлекала от неприятных мыслей и совпадала с его представлениями на тему: поторопишься-промедлишь.
Отдохнувшие спутники вышли к водной преграде, заставившей их вчера повернуть назад. Смежные холмы, по-видимому, соединялись высокой седловиной, к тому же имели пологие склоны, так что расстояние между ними, приведшие вчера в уныние команду, за ночь сократилось берметов на сто. Оставалось ещё не менее ста пятидесяти или чуть больше, но, возможно небольшой глубины.
Ночные перемены со снижением уровня водной поверхности подняли настроение путешественников. Его не испортило даже напоминание Тринера об обманчивости расстояний на воде.
– Первым начинаю я, – заявил Свим. – От берега тянуть верёвку нет смысла. Я зайду как можно дальше, а Тринер потащит её от меня. Будь готов, – обернулся он к связнику. – А вы, – обратился он в основном к торну и хопсу, – помогите ему как следует развернуть верёвку и поднести её к воде. Она сейчас весит не меньше самого Тринера.
Свим быстро разделся и, покрываясь гусиной кожей, вошёл в бодрящую свежестью воду. От неё сегодня исходил какой-то запах. Он не был неприятным, но назойливым.
Отбрасывая в стороны пригоршни воды, Свим прощупал ступнями дно и медленно двинулся в сторону соседней суши. Склон едва заметно понижался, и Свим всё дальше и дальше уходил от берега. Десять берметов, двадцать… Вода едва достигла его груди. Он повернулся к оставшимся на берегу.
– Будем надеяться, что на той стороне такой же склон. Тогда нашей верёвки хватит. Я пройду ещё вперёд, а ты, Тринер, давай-ка, за мной… Вода, скажу вам, не тёплая. Поторопись, Тринер!
За ночь связник восстановил силы, в его движениях появилась резкость и даже лишняя суетливость. Свим недаром его подгонял, иначе тот долго бы провозился на берегу.
– У-ух! Какая она! – вскрикнул он, окунувшись по плечи. – Держи, Свим, а я поплыл. – Он передал дурбу второй конец верёвки, свой обмотал вокруг туловища, – Эй, там! – обернулся он к берегу. – Дайте слабину!
Тринер плыл медленно, ему приходилось бороться с небольшим течением между островками, относящими его в сторону от выбранного направления. Он часто оглядывался, сверяя своё местонахождение.
Последний бермет верёвки, выпушенный из рук Сестерция, скрылся в воде, а просвет между Тринером и противоположным берегом оставался значительным – пловец боролся с течением, где-то ещё едва преодолев две трети пролива!
– Не хватит, – выдохнула Клоуда.
– Не торопись, – оборвал её Ольдим и добавил умиротворённо: – Мы могли бы кое-что из одежды разрезать на полосы и надставить верёвку. Здесь каждый бермет важен.
– Мог бы раньше об этом сказать, – словно про себя пробормотал К”ньец, до сих пор не свыкшийся с мыслью о новом члене их команд. Он не мог упустить случал высказаться. – Что теперь предлагать?
Ольдим на выпад хопса ничего не сказал, но посмотрел на него неодобрительно. В иных условиях он выродку не простил бы ни его замечания, ни его вклинивания в разговор между людьми. Однако в команде Свима, и Ольдим это уже уяснил для себя, отношения разумных строились по иным принципам, чем жил до того он сам.
Свим опробовал слабину верёвки. Еще три-четыре бермета в запасе. Он сделал добавочный шаг в глубину. Вода подошла к самому подбородку. Тело окружил осязаемый холод. Но Свим испытывал странное ощущение. Съеденная бренда разогревала члены, а внешняя стылая среда как бы вступила в противоборство с внутренним теплом, оттого кожа горела от стужи, но не пропускала её дальше в тело.
Верёвка дёрнулась, на противоположном конце Тринер нелепо взмахнул руками, безуспешно пытаясь продвинуться вперёд. Он оглянулся.
– Всё! – крикнул ему Свим. – Попробуй встать.
Дно было, но Тринер его достал на пределе своего роста, встав на цыпочки. С отвязанной верёвкой он смог подняться чуть повыше, что позволило ему найти точку опоры.
– Сестерций, пора! – обернулся к берегу Свим. – Смени Тринера, – напутствовал он торна, когда тот проходил мимо него. – К”ньюша, а затем пойдёт малыш, – распоряжался Свим.
– А ты выдержишь? – спросил Ольдим, опробовав ступнёй температуру воды. – Долго в ней стоять не безвредно.
– Пока терплю, – отозвался Свим. – Сестерций, поживее!
Торн почти на две головы был выше Тринера. Когда он перехватил у связника конец верёвки, Свим смог слегка податься назад, чтобы хотя бы высвободить из-под воды шею. Да и устойчивость торна намного превышала возможности Тринера. Переправа пошла значительно быстрее. С небольшим интервалом на другой берег поплыли, придерживаясь за натянутую опору, сразу трое: хопс, мальчик и Ольдим.
Свим подхватил гибкую Клоуду после того, как все остальные уже вышли из воды на сушу и стали одеваться.
– Держись, Кло! – сказал Свим. – Сестерций, тяни!
Торн выбрался на берег и стал, подтягивая верёвку, раскладывать её на берегу – от воды она стала тяжелой и неэластичной. Клоуде оставалось только не захлебнуться от быстрого скольжения по воде.
– Что бы мы без тебя делали? – подсаживаясь к отдыхающему Тринеру, в полу шутку в полувсерьёз спросил Свим. – Мыкались бы ещё где-нибудь на первых протоках.
– То-то ты хотел меня убить, – слабо улыбнулся Тринер.
– Ну, это я погорячился… Впрочем, не я, так тескомовцы с тобой точно расправились бы. Просто за то, что я убежал, а ты нет.
– Спасибо, что не послушал меня. Бросил бы, я уж второй день трупом плыл бы к Болоту.
– Темы у вас для разговора, однако, – прыгая на одной ноге и вытряхивая из уха воду, заявил Ольдим.
– Да я к тому, – пояснил Свим, – что одному всегда путешествовать как-то легче или проще…
– Ещё бы, – подтвердил Ольдим.
– Я сказал, как будто проще. Но когда наступают осложнения, такие, что случилось с нами, то лучше быть в окружении других людей и разумных. Люди, путры – всё одно. Я хожу с К”ньюшей уже сколько лет, и мне всегда казалось, что наша парная команда – лучшее, что можно придумать. А в этот раз у меня мнение на сей счёт изменилось. Мы, пока добирались до Coxa, повстречались с такими преградами, с которыми мы с К”ньюшей вдвоём никогда не справились бы. Наша команда выросла. Не поверишь, но среди нас была настоящая калуба.
Тренер недоверчиво заморгал глазами, Ольдим скорчил ужасную гримасу: то ли удивился, то ли не нашёл ничего нового в словах Свима.
– Смеёшься? – проговорил Тринер недоверчиво.
– Почему? Обыкновенная калуба. Птица умная, но сварливая до невозможности. Звали ее… мм… Да! В”арьёсу.
– Ничего себе имечко, – отметил Ольдим.
– Её звали Френ Парто Ниена В”арьёсу, – напомнил Камрат.
– А её дружка, от которого она должна была снести яйца, – решил поделиться своими знаниями К”ньец, – звали В”рьельясу.
Ольдим дико захохотал,
– Слушать вас одно удовольствие. У вас, может быть, яйцо калубы в мешке завалялось? – он опять захохотал, наверное, своей шутке.
Его лик, хохот были ужасными.
– Кстати, – сказал Свим, когда Ольдим отсмеялся, – они оба были связаны с Фундареной. В”арьёсу прилетала ко мне как связник. Другое дело, что я до сих пор не знаю от кого.
