«Я счастлив, что ты жив, – вот что на самом деле сказал сейчас Рэд. – Ты – молодец! Мы в тебя верили».
А то, что не произнес бы подобного даже под страхом смертной казни – так на то он и Сталкер.
– Оклемался, – улыбаясь во весь рот, подтвердил Кирилл. – Вы как?
– Нормально.
– Все?
– Через одного… Чего хотел?
Кирилл постарался собраться.
– Я тоже рад тебя видеть в добром здравии, – по-бункерному церемонно, намекая, что разговор слушают, сказал он. – Герман с тобой?
– Да ясный день, со мной. Окуляры подкрути – увидишь.
Кирилл беззвучно выругался – нашел время дурака валять! – и с удивлением увидел, что Вадим Александрович положил руку на пульт, явно приняв слова Рэда за чистую монету.
– Не нужно… это шутка. Германа там нет.
Вадим оскорбился:
– А где же он?
– Далеко, – процедил Рэд. – Отсюда не видать.
– Он жив? – быстро спросил Кирилл.
– Жив.
Кирилл с облегчением выдохнул.
– Где Герман? – настаивал Вадим. – Я, так и быть, согласен с ним переговорить.
Рэд развел руками.
– Дак, кабы он знал, что ты согласен, пулей бы присвистел! Вот беда-то – не знает.
Вадим рассердился:
– Прекрати паясничать!
– Дак, и не начинал вроде… Бункерный, слышь? – позвал Рэд. – Чего хотел-то?
Кирилл откашлялся.
– У нас тут, видишь ли, возникли некоторые разногласия. Ты ведь сказал моим коллегам, что к Толяну вы меня отвезли обманом, реактивы таскали по собственной инициативе и взрыв устроили сами… Так?
– Ну. И чего?
– То, что я-то понимаю, зачем ты это наплел. Меня выгораживал, всеми доступными средствами… А мои коллеги, – Кирилл оглянулся, – до сих пор продолжают считать твою версию чистой правдой! Я хочу объяснить им, что это не так. И рассказать, как все происходило на самом деле.
Рэд молчал, раздумывая.
– Это ты, конечно, хоти на здоровье, – решил он, – мне-то по фигу. А вот сам – уверен, что после этаких терок не попрут с родной берлоги?
К этому вопросу Кирилл был готов.
– Попрут – пойду другую берлогу искать.
Рэд усмехнулся.
– Котомку набей потуже! Искать, небось, долго придется. Всю Цепь облазишь, пока найдешь.
От этих слов Кирилл залился краской, почувствовал одновременно неловкость и вместе с тем всплеск гордости – за то, как запросто Рэд сказал, что у адаптов его ждут.
– Дальше-то что?
– Я считаю, что тебе нужно спуститься сюда, – заторопился Кирилл, – и мы вместе расскажем моим коллегам правду.
Рэд ухмыльнулся:
– Вот прямо – спуститься?
– Ни в коем случае! – встрепенулся Вадим.
– Во, и я про чё! – обрадовался Рэд. – Слыхал, бункерный? Ты б сперва поспрошал у своих калек, пустят они к себе этакую сволоту, ихним полезным воздухом дышать, а потом разорялся бы. Зайца, блин, спугнул…
Кирилл едва сдержался, чтобы не высказать все, что думает о зайцах, об охоте на них, с учетом текущих условий, в целом, и об одном конкретном охотнике в частности.
Издав вместо ругани неясное шипение и выдохнув, он осторожно – уже привык не делать резких движений, – повернулся к Вадиму.
– Вадим Александрович. По-моему, вести переговоры посредством микрофона – по меньшей мере, невежливо. Я вам тысячу раз повторил, что Рэд ни в чем не виноват! Пожалуйста, разрешите ему спуститься.
– Я предпочел бы общаться с Германом, – возразил Вадим. – Но до сих пор почему-то так и не услышал, где он находится.
На лице Рэда немедленно возникло прежнее каменное выражение. Сообщать Вадиму, где находится Герман, он явно не собирался.
– Вадик, он не скажет, – утомленно вмешался Григорий Алексеевич. – Неужели ты до сих пор не понял? Пока не разберется, кто тут друг, а кто враг, пока мы не расставим все точки над «и» – информацию ты не получишь, не надейся. И, вот что: либо позволяй парню спуститься в Бункер, либо сворачивай эти дебаты. Кирюша пока не настолько хорошо себя чувствует, чтобы сидеть тут часами. – Григорий Алексеевич повернулся к Кириллу. – Тридцать минут вышли. Сталкера ты увидел, убедился, что с ним все в порядке. Можем идти?
– Подождите, – вскинулся Кирилл. – Я нормально себя чувствую!
– Ну разумеется. Нормальней некуда… Именно об этом я и говорю.
– Ладно, – решил Вадим. – Убедил… – Скомандовал в камеру: – Спускайся. От оружия избавишься сейчас же, на наших глазах. Это понятно?
– Так точно, ваше благородие, – буркнул Рэд.
Вынул из кобуры пистолет. Отстегнул от ремня нож и чехол с сюрикенами. Демонстративно, на вытянутых руках, опустил на землю.
– Второй нож, – напомнил Вадим.
Рэд нагнулся, засучил брючину и снял ножны. Знакомым жестом распахнул куртку, демонстрируя, что пустой.
– Меня у Толяна так же досматривали, – вырвалось у Кирилла.
– Это – вынужденная мера, – отрезал Вадим. – После того, что устроил… другой парень, – имя Джека он наотрез отказался запоминать, – мы должны убедиться, что адапты приходят сюда безоружными.
– А еще у меня челюсти – вставные, – поднимая глаза к камере, сообщил Рэд. —Титановые! Тоже снять? И штанами могу задушить кого-нибудь.
Кирилл мысленно усмехнулся. Уж он-то хорошо знал, как обманчива безоружность адаптов, всех нюансов не смогли бы разглядеть даже многоопытные досмотрщики Толяна.
Лезвие в головной повязке, дротики, замаскированные пряжкой от ремня, деревянный талисман – не на шнурке или цепочке, а на стальной проволоке… Безоружным никто из адаптов не оставался никогда.
– Спускайся, – разрешил Вадим. – Лифт сейчас включим.
***
Встретить Рэда, сидя в инвалидной коляске, Кириллу не позволила гордость. Он поднялся, выпрямился и даже сумел отcтупить на пару шагов от проклятого кресла, делая вид, что оно будто бы и не его.
Рэд за прошедшее с последней встречи время успел полностью избавиться от хромоты. Глядя на бодрую походку командира, Кирилл вздохнул от зависти – когда-то сам сможет так носиться.
– Здорово, бункерный.
На секунду оба замерли – Кирилл выжидал, Рэд настороженно косился на стоящих в отдалении людей. А потом вдруг, буркнув: «да пошли они», порывисто стиснул Кириллу руку.
– Живой, зараза, – с нескрываемой уже радостью выдохнул он.
До Кирилла донесся знакомый до боли, неистребимый запах – костровой копоти, лошадиного пота и уличной свежести. То ли от этого аромата, то ли от внезапного порыва Рэда, про которого привык думать, что тот напрочь лишен человеческих чувств, на глаза навернулись слезы.
– Живой, – подтвердил он. – Отпусти, пальцы раздавишь.
Рэд тепло улыбнулся. Ненадолго, всего-то на мгновение.
– Садись, – натягивая на лицо привычную маску, проворчал он, – чего вскочил?
Подкатил коляску и заставил Кирилла сесть. Оценивающе оглядел бинты.
– Толян месил?
Кирилл кивнул, почувствовав, как сами собой искривились губы – это имя до сих пор вызывало судороги.
– Повезло, что не Лысый, – рассудительно заметил Рэд. – У него б так легко не отделался.
– Лысого с ними не было. – Кирилл уселся в коляску. – Во Владимире остался.
– Знаю. Ты его?
– Нет. Тоха.
– Мучился?
Кирилл с сомнением покачал головой:
– Вряд ли. Один выстрел – промеж глаз.
– Жалко, – решил Рэд. – Моя бы воля – ломтями б настрогал.
Кирилл согласно кивнул:
– Некогда было, спешили… С Толяном-то что? – Он заставил себя произнести это имя небрежно.
– Жека пристрелил, – недовольно проворчал Рэд, – раньше меня успел, сволочь. Башку Толяну в труху разворочал, пол-обоймы высадил.
На душе посветлело.
– Туда ему, гаду, и дорога.
Только сейчас Кирилл заметил, что подобравшееся ближе бункерное окружение замерло и слушает диалог с ошалелыми лицами. Он попробовал поставить себя на место коллег и вообразить, что бы почувствовал сам, если б довелось присутствовать при подобном разговоре – в те далекие дни, когда еще не был частью адаптского отряда… Не сумел. Та жизнь осталась бесконечно далеко, за гранью всего, что было пережито.
