С Рэдом они понимали друг друга с полуслова. Вадим, Елена, Григорий Алексеевич – любой из бункерных жителей – не сумеет их понять никогда. Только лишь, если самим доведется испытать подобное… Не дай бог, конечно, мысленно оговорился Кирилл.
Рэд между тем по-хозяйски взялся за рукояти каталки.
– Где там твоя койка? Куда везти?
– Да я нормально…
– Я и вижу. – Рэд решительно развернул коляску.
Вадим Александрович вмешался.
– Не помню, чтобы мы договаривались о длительном визите, – преграждая дорогу, вступил в разговор он, – обсуждения предполагалось вести здесь и сейчас.
У Рэда знакомо затвердело лицо.
– Дядя… Тебе самому-то хоть раз ребра считали? Думаешь, бункерному тут шибко удобно? Не болит, не чешется?
– Вадик, – вмешался Григорий Алексеевич, – он прав: Кирюше, в его состоянии, подолгу находиться в кресле и впрямь не стоит. Это во-первых, а во-вторых – пора принимать лекарства… И не спорь, пожалуйста. – Он взял Вадима за рукав, заставляя уступить Рэду дорогу. – Самое лучшее, что мы можем сейчас сделать, это вернуться в клинику.
Рэд вопросительно взглянул на Кирилла. Тот кивнул.
– Эх, прокачу – с ветерком! – усмехнулся командир.
И, с места в карьер взяв такую скорость, что бункерные жители ринулись вслед едва ли не бегом, покатил коляску к выходу из туннеля.
– Давно очухался-то?
Дальнейший разговор друзья вели адаптским полушепотом – Рэд, не прекращая движения, наклонялся к самому уху Кирилла. Поскрипывающие колеса создавали для любопытствующих дополнительный барьер.
– Позавчера. А ты давно здесь торчишь?
– Часа три, Ларка тебя аккурат позавчера и почуяла. Мы с Жекой проснуться не успели – присайгачила. Бункерный оклемывается, говорит… Я и рванул, как выбраться сумел. Ларка тоже просилась, да Инна не пустила. Потом, говорит, время будет, а посевную никто не отменял, каждые руки на счету.
– Ясно… А Герман где?
– Во Владимире.
Кирилл почему-то так и думал.
– Давно?
– Дак, считай, с той самой ночи.
– И что он там делает?
– Порядок наводит, – с отвращением проговорил Рэд. – У них, как дошел слух, что Толяна грохнули – такое началось! Будто с ума посходили. Работать бросили, склады рванули грабить, девок Толяновых, кабы наши не подоспели, насмерть бы затрахали. Хуже Диких, ей-богу… Наши их насилу разогнали, палить пришлось. И Герман до сих пор там сидит – боится, что, если уедет, опять понесется. Олеська при нем навроде телохранительницы, чтоб из-за угла не порешили. И Жека там же был, недавно вернулся.
Кирилл мрачно подумал, что прогнозы Германа сбываются.
– А ты? – спросил он.
– Я – здесь. Инне помогаю.
– Ты же в Вязники хотел?
– Да какой там… Герман во Владимире торчит, а дома делов немеряно. Инна и так с ног сбивается, если еще и я свалю… – Рэд вздохнул и не стал договаривать. – А сам-то – помнишь, что было? В деревне-то?
Кирилл поморщился.
– То, что помню, лучше бы забыл.
Обсуждать события того дня не хотелось, достаточно было кошмаров, приходящих во сне.
– Мы так и не вкурили… За что тебя Толян? Маринка с теть Аней, когда в мертвяках тебя не нашли, решили, что назад к себе потащит.
– Он и тащил, – подтвердил Кирилл, – поначалу.
– А потом чего?
– Потом передумал. Когда полез опять, со своим лекарством, я ему в рожу плюнул. Вот и взбесился.
Рэд присвистнул:
– Хера се! Тебя, когда гранатой долбануло, последние мозги вышибло, что ли? Решил, что бессмертный?
Кирилл покачал головой:
– Решил, что лучше сдохнуть, чем возвращаться… Стой, тут направо.
Рэд замолчал. Направил коляску в указанный коридор.
Некоторое время молча ее катил, а потом плечо Кирилла сжала командирская ладонь. Комментариев не требовалось.
«Прости, бункерный», – расшифровал пожатие он.
«Я зла и не держал, – поднимая глаза на Рэда, безмолвно ответил Кирилл. – По-другому мы бы ребят не выручили».
Сам он владимирских пленников не видел, но о том, как обошелся Толян с Гарри, знал от Тохи во всех подробностях. Рэд, понимающе кивнув, убрал руку.
– Вы-то как в деревне оказались? – Кирилл постарался придать голосу деловитость. – В смысле, так быстро?
– К нам Маринкин гонец прискакал, – начал Рэд.
Вызволение Кирилла из плена было бы невозможно без участия вязниковских ребят, хорошо, что Марина умела быть благодарной. Про борщевик, ныне изведенный в поселке подчистую, не забыла.
Ее бойцы служили и связными, и наблюдателями. В ночь, когда прогремел взрыв, они меньше, чем за час, оказались у владимирских ворот, а специально выделенный гонец поскакал известить Германа. Адапты ринулись на подмогу Кириллу. Но, конечно, добраться до Пекши быстрее, чем за сутки, не сумели: хоть и скакали без остановки, прибыли на достопамятную деревенскую площадь только в полдень.
– Как же вы?! – изумился Кирилл. – По светлому-то? С рассвета и до полудня – это ж никакой комбез не спасет?!
Рэд еще сильнее понизил голос.
– Мы порошком ширялись, – прошептал он, – тем, с Нижнего… У Ларки осталось маленько.
Кирилл поднял на Рэда изумленные глаза. О том, что эксперимент по «ширянию» порошком он ставит не только на лабораторных мышах, но и на себе, в беседе с Вадимом благоразумно умолчал. И понятия не имел, что тем же самым занимаются адапты.
– Нам солнце уже подолгу не страшно, – с гордостью продолжил Рэд. – Кто дольше ширялся, как мы с Ларкой, уже больше четырех часов по светлому шастать может! Ларка говорит, и остальные б нас догнали и перегнали – да порошок, зараза, кончился.
– Охренеть, – только и смог проговорить Кирилл. – Ты… ты вообще представляешь, какой это результат – четыре часа?! Что вы вообще сделали, представляешь?! – Он, забывшись, запрокинул было голову – невероятное сообщение следовало как следует переварить – и тихо зашипел от боли.
– Кирюша, что происходит? – немедленно подскочил Вадим.
Невооруженным взглядом было видно, с каким интересом ученый прислушивается к разговору с «варваром» и как ждет повода вмешаться.
– Все в порядке, Вадим Александрович, – стараясь не кривиться, заверил Кирилл. – Я сам виноват, резкое движение. – И сделал Рэду страшные глаза – заткнись. Они почти добрались до больничного блока. – Притормози немного… Я еще кое-что спросить хотел. В Вязниках, примерно тогда же, девчонка одна должна была появиться…
– Стелка, что ли? – скривился Рэд, – подстилка Толянова?
– Не смей, – вспылил Кирилл. – Толян ее, между прочим, когда подмял, согласия не спрашивал! И когда под уродов своих подкладывал, тоже!
– Не ори, – одернул Рэд. – Мне-то что, я шлюх не трогаю… В Вязниках твоя Стелка. Домой не стала возвращаться, сказала, тебя подождет. Мы, правда, так ни хрена и не вкурили, с чего приволоклась.
– Я отправил.
Рэдрик хмыкнул:
– Интересной ты там подругой обзавелся.
Кирилл отвел глаза.
– Это не я. Толян обзавел… Если б не ее помощь, я бы не выбрался. И вообще, никакая она мне не подруга.
– Да ладно! Скажи еще, не было ничего.
Кирилл замолчал.
– Ларке только не ври, – подумав, посоветовал Рэд. – Наверняка уже знает, у ихнего племени – какие секреты? Помалкивай, да целуй покрепче. Глядишь, прокатит… Приехали, что ли?
– Подожди. Что-то случилось! – Навстречу, хватаясь за сердце, пыталась бежать Светлана Борисовна.
– Григорий Алексеевич! Григорий Алексеевич!!
– Григорий Алексеевич отстал. – Кирилл приподнялся в кресле. – В чем дело, Светлана Борисовна?
– Ох… Беда! Беда, Кирюша… Сергей Евгеньевич умер.
Глава 24
Бункер. 182 дня после возвращения. Вадим
На похороны Сергея Евгеньевича Герман не успел. Приехал спустя неделю после его смерти – пока сообщили, да пока добрался из Владимира.
– Дорога – звездец, – коротко поздоровавшись, прокомментировал вышедшему встречать Вадиму, – чем дальше, тем хуже. Надо все-таки что-то с покрытием думать… Проводишь?
