Удачей также было то, что «товар» искусника – «чародейский», то есть не относился к ведению какой-либо гильдии. Иначе пришлось бы еще платить последней отступные.
Чем ближе была цель, тем сильнее Толлеуса трясло от нетерпения. И пусть это всего лишь рынок, но все же целая чародейская зона не могла оказаться пустышкой. Что-то здесь все равно должно быть. Когда показался разделяющий зоны барьер и искусник увидел на нем символ чародеев, то едва утерпел, чтобы не спрыгнуть с неспешно катящейся повозки. Оболиус не разделял волнение старика, оставаясь спокойным и флегматичным. Ему больше по душе были ристалища Турнира, где сейчас кипели нешуточные страсти, просаживались и выигрывались большие деньги.
Занятых мест в чародейской зоне оказалось не так и много. На метке Толлеуса стояло число «двадцать шесть», но чародеев было явно меньше. Примечательно то, что свое место каждый оформлял самостоятельно. Кто-то поставил обыкновенный шатер, иные и вовсе торговали под открытым небом, разложив нехитрый скарб в деревянные лотки. Правда, было несколько летних домиков, украшенных затейливыми вывесками. Эти домики явно строили старожилы рынка, давно и успешно торгующие здесь. С них и нужно начинать в первую очередь!
Поставив телегу на девственно-чистую, если не считать небрежно начерченного белой краской номера, площадку, Толлеус оставил помощника стеречь вещи. Подхватив из сундука мешочек с монетами, искусник постоял минуту, мечтательно закрыв глаза, и наконец отправился по рядам.
Открытые лотки не представляли интереса: явно не самые сильные чародеи продавали всякую бытовую мелочь, которой старик уже насмотрелся. Но и в других местах его ждало разочарование. Домики, на которые он возлагал самые большие надежды, по непонятным причинам все как один были закрыты. К концу осмотра Толлеус оказался почти без покупок. Хозяин-чародей одного из шатров явно специализировался на маногубках. Там было много пустых заготовок. Были и полные, но все такие же маленькие, как те, которые стояли на купленных ранее артефактах. Искусник приобрел десяток, хотя это совсем не те объемы, которые его интересовали. Лишь одна маногубка была хороша: размером с два кулака. Соответственно, маны внутри содержалось порядочно. Искусник вцепился в эту гигантскую маногубку, не глядя на цену, и потребовал у торговца еще. Но тот лишь развел руками. Выяснилось, что подобные вещи спросом не пользуются. Чародеи для своих целей предпочитали задействовать личные запасы маны, а маногубки использовали только для небольших артефактов, востребованных у простого населения. Крупные маногубки применялись совсем в редких случаях. В другом шатре Толлеус наткнулся на какую-то иную разновидность маногубок. Точнее, внутри хранилась совсем не мана, а жизненная сила. Старик подивился, как чародеи смогли оторвать ее от тела, да еще и сохранить. Искусники такого не умели.
Купив одну на пробу, Толлеус погрузил ее в собственную ауру и одним глотком высосал. Силы внутри, конечно, было совсем немного, однако он все равно ощутил прилив бодрости. Как раз то, чего ему в последнее время так не хватало. Жизнегубки против маногубок стоили совсем недорого. Так что искусник не стал мелочиться и купил сразу полмешка.
Этими двумя покупками все приобретения и ограничивались. Представителей чародейских школ почему-то на рынке не наблюдалось. Признаться, Толлеус лелеял надежду найти их здесь. К школам он питал больше доверия, чем к частникам.
– Спроси кого-нибудь, где торгуют школы, – посоветовал сам себе искусник.
В этот момент он как раз поравнялся с пузатым безногим стариком в окружении каких-то странных мохнатых животных. В прошлый раз, проходя мимо, Толлеус обошел его стороной. Он еще удивился, что делает этот зверинец в чародейской зоне рынка? Судя по ауре, инвалид был чародеем, так что вполне мог ответить на волновавший искусника вопрос.
– Любезный, на вашей вывеске написано «Химеры Гаррудо». А что это такое? – обратился он к лысому старику, восседающему на доске с колесиками посреди загона с животными. Толлеус решил начать издалека. Он уже привык к тому, что чародейская братия негативно воспринимает кордосцев, и решил прощупать почву нейтральным вопросом.
– Ну как же, уважаемый, – в тон ему ответил инвалид. – Гаррудо – это я собственной персоной. А химеры – вот они. – Мужчина широким жестом обвел свой живой товар.
– Никогда таких зверей не видел, – честно признался Толлеус и, прищурившись, добавил: – Жирненькие. Вкусные?
– Э!.. – улыбнулся Гаррудо. – Кто же станет есть химеру? Едят свиней да баранов. А химера завсегда чародею первый друг и помощник.
– Она что, в лавку за продуктами ходить может? – не понял искусник, по-новому взглянув на непонятное существо.
Надо сказать, химеры выглядели весьма экстравагантно. Толстые и коротколапые, заросшие длинной-предлинной шерстью, они напоминали пушистые холмики, достигая в холке Толлеусу по пояс. Голова практически не выделялась над телом. Лишь большие желтые глаза, смотрящие прямо, как у людей, позволяли сориентироваться. Иначе даже не понять, где у животных перед, а где зад. Есть ли у них хвосты, старик так и не смог разглядеть.
Продавец, посмеявшись от души над шуткой кордосца, продолжил разговор:
– На самом деле вы не так уж неправы. Если хозяин способен, он может вселиться в химеру и управлять ею на приличном расстоянии. Вполне хватит, чтобы сходить за покупками. Но вообще этот вид вывели для других целей.
– Для каких же? – не преминул полюбопытствовать искусник.
– Да вот, например, собираетесь вы навести чары. Если сначала вступите со своей мохнаткой в контакт, то сосредоточиться и достигнуть нужного состояния будет легче. И самое главное, эксперимент вы можете ставить не на своей, а на ее ауре. – Старый чародей любовно похлопал по боку доверчиво подошедшее к нему животное. – А ведь это, согласитесь, дорогого стоит. Сколько нашего брата умом подвинулось от неудачного эксперимента. А уж шрамы на ауре так вообще у каждого первого. А вот если бы все работали с химерами, такого бы не было. Незаслуженно, ой незаслуженно химероводство стороной обходят. Будь моя воля, в каждой школе юные чаровники начинали бы постигать науку именно с химероводства.
Толлеус любезно слушал словоохотливого, как многие старики, чародея. Кажется, тот принял искусника за своего. Вряд ли торговец не обратил внимания на различия в ауре. Скорее всего просто ослеп на старости лет. Этим обязательно надо воспользоваться. Разговор обещал затянуться, поэтому кордосец подошел вплотную к хилой изгороди и оперся на нее.
– А что, любезный, не подскажете, куда подевалась половина продавцов? – задал он невинный вопрос.
– Так известно, куда! – Гаррудо всплеснул руками, показывая этим, что даже дети знают, куда попрятались чародеи. – Турнир же. Все там. Вот приходите через месяцок, тут будет не протолкнуться.
Толлеус скривился. Вот ирония судьбы. Благодаря Турниру он попал в Оробос и благодаря ему же никак не может осуществить свои мечты. А через месяц, когда соревнования закончатся, его уже здесь не будет.
– А что же представители школ? Неужто всем составом смотрят выступления?
– Нет, конечно. Кто-то, может, и пошел на Турнир, но в большинстве своем, как обычно, преподают, учатся и все остальное… – Продавец с недоумением пожал плечами, показывая всю нелепость предположения собеседника.
– Отчего же тогда они тут не продают ничего? – в свою очередь удивился Толлеус, барабаня пальцами по ограде.
– Что они тут забыли-то? Тут же платить надо за торговлю. Рынок – это для одиночек вроде нас с вами. А школы – они с именем. Люди, кому надо, сами туда приходят и заказы делают. Всем хорошо: сделки не афишируются, налоги не платятся, все шито-крыто. – При этих словах толстяк заговорщицки хихикнул.
Толлеус хотел задать следующий вопрос, но тут продавец рассмотрел наконец, с кем ведет разговор.
– Так вы не чародей! – воскликнул Гаррудо, обличающе ткнув пальцем в сторону кордосца.
