— Где же находятся эти ниточки, — негромко начала она, глядя почему-то на пантеру, сидящую совсем недалеко от нее, а не на ее хозяина, — О которых ты говоришь? — при последних словах она все-таки подняла глаза. Ричард резким движением поднес руку к голове и прижал два пальца к виску. Ответ его был отрывист:
— Здесь.
Татьяна сдержала вздох и, тоже решив закрыть на этом тему, по крайней мере, на некоторое время, попыталась подняться на ноги. Пантера, как будто бы только и ждавшая этого момента, тоже встала и весьма дружелюбно уставилась на нее, чуть приоткрывая пасть. Блеснули желтоватые, угрожающе острые клыки, и девушка, попятившись, вновь плюхнулась на кровать.
— Не хотелось бы, конечно, настаивать… — неуверенно начала она, медленно подтягивая к себе ноги, — И вообще приставать со всякими глупостями… Но, быть может, кто-нибудь смог бы поспособствовать мне в хождении мимо опасного хищника? А то я как-то пропустила обучающий этому раздел йоги, могу только лежать на углях.
— По-моему, по углям они ходили, — мужчина, явно довольный сменой темы, сделал несколько шагов вперед и, отодвинув коленом черную морду, галантно подал девушке руку, — Позвольте сопроводить вас, мадемуазель.
— Позволяю, — поспешно согласилась Татьяна и, стиснув пальцы собеседника, поторопилась вновь подняться на ноги. На сей раз она старалась держаться так, чтобы между ней и черным ягуаром находился хозяин последнего и, хотя и не чувствовала себя в совершенной безопасности, все-таки ощущала некоторую уверенность.
Путь до выхода из комнаты, как и ожидалось, не занял много времени. Пожалуй, он не занял даже минуты, — потребовалось всего несколько шагов, чтобы миновать комнатушку и оказаться за ее пределами.
Ричард, во время этого коротенького перехода уверенно удерживающий руку пленницы, да еще и приобнимающий ее за плечи, в коридоре тотчас же выпустил ее, даже делая шаг в сторону. У Татьяны это вызвало неподдельное изумление.
— На балу ты вел себя куда как более… — она замялась, пытаясь подобрать подходящее, но не слишком грубое слово и, в конце концов, неуверенно закончила, — Свободно? Что же мешает тебе теперь?
— Может быть то, что сейчас не бал? — последовал несколько колкий ответ, и девушка негромко фыркнула.
— То есть, так нагло ты можешь вести себя только на балу? — уточнила она. Ответом ей послужила на удивление мечтательная улыбка.
— Знаешь, как в то время называли балы? — поинтересовался мужчина и, не дожидаясь ответа, подхватил пленницу под руку, увлекая ее вперед, — Их звали местами, где зажигается кровь… Ты не представляешь, как полыхнула моя кровь в тот миг, когда я увидел тебя, моя очаровательная, — Ричард хитро улыбнулся, явно специально называя девушку так, как звал ее в восемнадцатом веке, — Горит, между прочим, до сих пор. И это не взирая на то, что ты упорно не хотела запоминать мое имя… Хотя это сыграло мне на руку.
— Это как же? — Татьяна, без сопротивления шагающая с весьма неспешно идущим собеседником, и с невольной улыбкой слушающая его излияния, вопросительно приподняла бровь. Мужчина хмыкнул и неожиданно остановился, поворачиваясь к ней лицом.
— Я же говорил тебе, что собираюсь посетить Англию. Но то было весьма буйное время, французов в Британии не жаловали и, пожалуй, явись я туда как Ренард Ламберт, меня бы скорее расстреляли без суда и следствия. Поэтому, так или иначе, встал вопрос о смене имени. И вот тут я, вспомнив, как одна обворожительная девушка упорно звала меня Ричардом на последнем из тех балов, где мне довелось бывать, подумал, — чем черт не шутит?
Девушка, поначалу слушавшая этот рассказ с искренним интересом, к концу его неожиданно посерьезнела. Некстати вспомнились слова Винсента, произнесенные им в том же восемнадцатом веке, о вероятности вмешательства в ход событий и влиянии на их будущее развитие. Впрочем, сказать, что воспоминания эти пришли некстати, было трудно. Перед нею стоял живой пример того, что может сделать опрометчиво брошенное не в то время и не в том месте слово.
— Боюсь, он много чем не шутит, — сумрачно пробормотала Татьяна и, тяжело вздохнув, сама продолжила путь, потянув спутника за собой. Тот недоуменно моргнул, но подчинился, предпочитая, ввиду непонятной реакции девушки, замолчать. Однако, та вовсе не планировала прерывать беседу, возвращаясь ненадолго к оставленной, казалось бы, теме.
— Значит, он способен управлять не только такими, как эти… — она неопределенно мотнула головой и уточнила, — Как Луиза. Да?
— Да, — последовал короткий ответ. Татьяна тихо вздохнула и, сделав еще несколько шагов, остановилась перед тяжелой деревянной дверью.
— Сюда? — негромко уточнила она и, внезапно почувствовав себя ведомой на эшафот преступницей, бросила на спутника едва ли не умоляющий взгляд. Тот, в эту секунду тоже глянувший на собеседницу, опустил глаза.
— Татьяна… — голос его прозвучал хрипло, почему-то слабо, словно бы через силу, но от того не менее решительно, — Если ты хочешь… То есть, не хочешь с ним общаться… Я отпущу тебя.
Девушка, уже, было, коснувшаяся ручки двери, оглянулась, внимательно взглядывая на собеседника.
— И что он сделает с тобой за это?
Ричард неопределенно пожал плечами и, словно этого было недостаточно, недовольно мотнул головой.
— Не важно. Подумаешь, сломает еще что-нибудь…
Момент был серьезным, пожалуй, даже чересчур серьезным, однако Татьяна не удержалась от улыбки.
— Герой, — коротко характеризовала она поведение своего спутника и, стараясь поднять ему и себе настроение, продолжила с полушутливой интонацией, — В твое время джентльмены дамам стихи писали, а ты, я вижу, не размениваешься по мелочам.
Ричард, вероятно, все же приободренный весело звучащим голосом девушки, чуть ухмыльнулся.
— А ты думаешь, я не писал тебе стихов? Они затерялись где-то в анналах времени, я ведь так и не смог встретить тебя вновь, чтобы прочесть их… Но дело было, я писал. Татьяна, — он снова посерьезнел и, выпустив руку собеседницы, неожиданно сжал ее плечи, пристально взирая в глаза, — Что бы не случилось, пожалуйста, знай — ты можешь на меня рассчитывать. Даже против… — он не договорил, переводя красноречивый взгляд на тяжелую дверь. Девушка ободряюще улыбнулась и слегка потрепала его по руке.
— Я знаю, Рик. Спасибо… Но не думаю, что в беседе отца с дочерью может быть что-то очень криминальное. Не стоит так сильно переживать. Что ж… Я пошла, — и с сими словами она, решительным жестом высвободившись из рук оборотня, потянула на себя тяжелую створку двери, заходя внутрь. Створка захлопнулась, оставляя Ричарда в одиночестве. Несколько секунд он молча смотрел на темнеющую в полумраке коридора замочную скважину, а затем решительно сделал шаг назад.
— Я спасу тебя, — сорвался с его губ тихий шепот, — Спасу, клянусь своей честью… и его жизнью, — он бросил последний, исполненный ненависти взгляд на тяжелую дверь, явно адресуя его отнюдь не скрывшейся за ней девушке, а после, рывком развернувшись, быстрыми шагами направился прочь, возвращаясь в ту комнату, где все еще оставался его единственный, надежный и верный друг — большая пантера.
* * *
— Роман, — голос брата, раздавшийся со стороны холла, заставил молодого виконта отвлечься от созерцания кропотливой и старательной работы доктора, зашивающего раны практически распластавшегося на стуле хранителя памяти, и перевести вопросительный взгляд на входящего в гостиную хозяина замка, — Ты не видел Татьяну?
— С тех пор, как она психанула и ускакала страдать на улицу, нет, — молодой человек, держа голову повернутой, ухитрился склонить ее на бок, — А что?
Граф де Нормонд, почему-то помрачнев, перевел взгляд на Винсента, наблюдая за ловкими действиями врача.
— Я хотел поговорить с ней, — негромко произнес он, — Я подумал, и… Ты, наверное, прав, и я вел себя неправильно. Надеялся обсудить все более спокойно.
— Ну, так и в чем проблема? — Роман, вероятно, утомившийся держать голову в неудобном положении, повернулся к брату вполоборота, — Сходи в лесочек, найди ее, утри ей слезки, ну и далее по сценарию.
